Как завоевать шейха - Лора Мартин

Хаким серьезно кивнул и стал осторожно гладить пони по носу.

– Привет, Дракон. Я Хаким. Обещаю, я буду добр с тобой.

Малик заметил, с какой любовью Рэчел смотрит на малыша, и порадовался, что его детям здорово повезло с гувернанткой.

– Вот и хорошо. А теперь давай посадим тебя в седло и начнем с медленной прогулки.

Малик подсадил Хакима в седло и поставил его ноги в стремена. Хаким стиснул ручонками поводья, и Малику потребовалось некоторое время, чтобы уговорить малыша слегка расслабиться.

– Начнем прогулку?

Малик вывел Дракона из конюшни во двор.

– Ты выглядишь так, словно родился в седле, – похвалила Рэчел, и малыш засиял от гордости.

– Ты готов к самостоятельной поездке? – спросил Малик. – Я буду рядом.

Хаким выглядел взволнованным, но кивнул, и Малик отпустил уздечку. Послушный пони продолжал идти вперед с той же скоростью.

– У меня получилось, – прошептал Хаким. – Я еду на лошади.

Урок продолжался еще около получаса, и Малик заметил, что Хаким начал уставать. Тогда он снял малыша с лошади и поставил на землю. Хаким обнял отца и на секунду крепко прижался к нему.

– Спасибо, папочка. Это лучший день в моей жизни.

Только теперь Малик понял, что никогда раньше не проводил время с одним из детей – только со всеми вместе. Наверное, это хорошая идея проводить время со всеми по очереди. Так каждый будет чувствовать себя особенным и любимым.

– Ты сегодня совершил очень хороший поступок, – сказала Рэчел Малику, когда он начал расседлывать пони.

Хаким убежал во дворец, чтобы умыться перед обедом, и, кроме шейха и гувернантки, в конюшне никого не было.

– Не знаю, как мне не пришло в голову научить его ездить верхом раньше.

Рэчел взяла щетку и начала чистить благодарного пони, пока Малик убирал экипировку. Несколько минут они работали молча, и в воздухе стало ощущаться напряжение, электрический разряд, шипевший и сверкавший между ними.

Малик искоса поглядывал на Рэчел, пытаясь определить, что в ней так сильно его притягивает. Она, безусловно, красива: густые волосы, теплые карие глаза. Она добра и заботлива – и к детям, и к нему. Он уважал ее уверенность и позитивное отношение к жизни. Однако было что-то еще, глубокое, что он не мог выразить словами. Это что-то заставляло желать ее, стремиться назвать своей, сделать так, чтобы больше ни один мужчина не посмел взглянуть на нее.

Все это было в высшей степени нелепо. Он не имел никаких прав на Рэчел, не мог настаивать, чтобы больше никто на нее не смотрел. Он не мог дать ей любовь и брак. Он уже однажды пытался быть мужем, и эта попытка завершилась катастрофой. Что касается любви, Малик в нее не верил. Он верил в обязанности и долг, но уж точно не в любовь. Алия верила в любовь, которая принесла ей годы сердечной боли и безвременную смерть.

Все это означало, что он и Рэчел не могут быть вместе. Он слишком уважал ее, чтобы сделать своей наложницей или любовницей. Он и дети слишком сильно в ней нуждались, чтобы он мог рисковать. Тем не менее он желал ее. Желал и не мог получить.

Когда пони был вычищен, а экипировка убрана на место, Малик и Рэчел вышли из конюшни. Оба молчали. Малик высоко ценил моменты, которые ему удавалось провести наедине с ней. Им даже не надо было разговаривать, чтобы наслаждаться обществом друг друга.

– Давай встретимся сегодня вечером, – под влиянием внезапного порыва сказал он.

Он даже сам не поверил, что эти слова у него вырвались. У него было множество причин держаться подальше от Рэчел. Тем не менее он поступал вопреки доводам рассудка, всякий раз находил причины провести с ней время.

Рэчел настороженно взглянула на него.

– У меня для тебя сюрприз. Давай встретимся у входа в сад, когда дети лягут.

Малик перестал дышать, ожидая ее ответа.

Рэчел кивнула, и Малик с облегчением улыбнулся. Он нисколько не сожалел о спонтанном приглашении, но знал, что ему придется постоянно перечислять в уме все причины, мешающие им быть вместе, чтобы не наделать больших глупостей.

– Я не был уверен, что ты придешь, – сказал Малик, входя вслед за Рэчел в сад.

– Думаю, у меня не было выбора. – Рэчел говорила очень тихо.

Малик знал, что она чувствует. Он тоже не мог отказаться от любой ситуации, которая могла свести их вместе.

– Я помню, ты мне рассказывала, о чем ты скучаешь, чего тебе здесь не хватает. Все я, к сожалению, не смог достать, но, надеюсь, это тебя порадует.

Они вошли в маленькую беседку, в центре которой стоял стол, а на нем – чайник, молочник, две чашки и блюдо с кусочками фруктового кекса. Рэчел какое-то время не могла выговорить ни слова.

– Извини, если я не сумел все передать в точности, – сказал Малик.

Рэчел медленно обернулась к нему. В ее глазах блестели слезы.

– Мне еще никто и никогда не делал такого прекрасного подарка.

Малик взял ее за руку и подвел к маленькому столу, отодвинул для нее стул, дождался, когда она сядет, и сел сам.

– Я помню, как родители однажды взяли меня с собой на чаепитие в маленькую чайную в центре Брайтона. Мы провели на этом курорте целый день, и я чувствовала себя счастливейшим ребенком в мире.

– Трудно жить вдали от дома и от людей, которых ты знаешь, – сочувственно проговорил Малик.

Рэчел взяла чайник и налила две чашки прозрачной янтарной жидкости. Она добавила молока и размешивала напиток до тех пор, пока он не приобрел нужный цвет.

– Мне знакомо это чувство. Когда я учился в Европе, мне не хватало пустынь и жары Гурии. Иногда мне казалось, что если я съем еще один европейский завтрак или выпью еще одну чашку чаю, то начну кричать.

Рэчел улыбнулась. Она попыталась представить себе гурийского шейха, утратившего над собой контроль, но не смогла.

– Ты очень добр ко мне, – прошептала Рэчел. – Я это высоко ценю.

Малик посмотрел ей в глаза и сразу понял, что между ними что-то произойдет. Рэчел видит в нем добрейшего и самого великодушного человека на свете. Малик осознал, что недостаточно силен, чтобы ей противостоять.

Они ели кекс и пили чай, а когда с этим было покончено, Малик предложил Рэчел руку и повел ее дальше по саду. Он помнил, что здесь они впервые поцеловались, и знал, что этот сад ночью удивительно романтичен. Он не мог точно сказать, чего хотел добиться, устроив европейскую чайную церемонию, но, осознав, что Рэчел скучает по дому, постарался создать для нее частичку ее далекой родины. Оказалось, что тем самым он создал почву для чего-то большего.

Он посматривал на профиль Рэчел и размышлял, может ли пойти на поводу у своих желаний. Он хотел целовать ее, уложить в свою постель, проснуться на следующее утро рядом с ней, увидеть ее улыбку, обсудить с ней планы на день и на будущее. Получается, что он думал о браке, но он был вовсе не готов к такому развитию событий. Он все еще не пришел в себя после катастрофического брака с Алией и ее ужасной смерти и не желал новых осложнений. Проблема заключалась в том, что Рэчел не относилась к тому сорту женщин, с которыми была возможна короткая интрижка. Для этого он ее слишком уважал.