Клондайк для одиноких девиц - Маргарита Южина

– От черт…

Лиза недолго наблюдала эти скачки возле кухонной утвари и вдруг заявила:

– Мужчины, идите во двор и сделайте мне где-нибудь грядку.

Мужчины на секундочку остолбенели.

– Пап, а грядка зачем? – уставился Симка.

– Какая разница! Лизавета захотела грядку, значит, идем и делаем! Лиза, то есть тебе ее копать, что ли, нужно? У нас есть одна… старенькая, там лук был в прошлом году, не подойдет?

– Подойдет, – немного подумав, важно кивнула Лиза. – Только ее нужно заново перекопать.

– Ага… – ничего так и не сообразил Серафимов и рыкнул на сына: – Симка, ну где у нас грядка-то? И лопату ж еще найти надо!

Выпроводив мужчин из кухни, Лиза посадила Сонечку в высокий стул и сунула ей в руки пачки масла:

– Разворачивай. Только аккуратно, хорошо?

Девочка мигом умолкла, насупила бровки и принялась деловито воевать с фольгой. Лиза же загремела кастрюлями, и тут запиликал ее телефон.

– Да? – рассеянно ответила она, вспоминая, куда ж она задевала такую формочку с разъемным дном. Или она ее видела не здесь?

– Лиза… – послышался в трубке такой долгожданный голос Владика. – Я хотел тебе сказать, что…

– Ты меня хотел поздравить с днем рождения, так ведь? – фыркнула в трубку Лиза.

– Ну да, и это тоже, – пробормотал супруг. – А еще… ты должна узнать первой. Я встретил другую женщину и…

– Я уже узнала, – перебила его Лиза. – И почти первой!

– Надо бы поговорить.

– Я тоже так думала всего лишь полтора часа назад, а теперь… теперь думаю – не надо. Поздно уже, раньше надо было разговоры разговаривать, сейчас-то зачем?

– Но ты… ты можешь подумать, что я подлец! – воскликнул Владик. – И я должен объясниться! Ты поймешь, что любовь – это… это святое чувство! И… я не могу быть подлецом! Я должен воспитывать сына! Он уже такой большой, оказывается! И на меня похож, ты же видела, мама говорила!

– Видела, – кивнула Лиза и усмехнулась. – Он не похож на тебя… к счастью. Он замечательный ребенок. Владлен, прости, у меня тут… у меня тут все горит, мне совсем некогда!

– Погоди! – остановил ее муж. – Я слышал… я слышал – у тебя тоже появился мужчина. Вы с ним где собираетесь жить?

М-да, вопрос с квартирой у Владика по-прежнему стоял остро.

– Ну ты же знаешь, – нахально растягивала слова Лиза, – у меня с этим проблем нет. Мы через неделю собираемся переезжать в город. Ко мне. Так что… я думаю, вы постараетесь освободить квартиру, так ведь?

– Но… Лиза! Ты выгоняешь стариков прямо на улицу! – искренне возмутился Владлен. – Мы сами только-только… Нам некуда взять маму с отцом! А ты из-за какой-то своей неразумной прихоти, из-за своего мимолетного увлечения готова… Им что теперь – в дом престарелых?

– Зачем? – удивилась Лиза. – У них есть прекрасный дом, в котором живет их дочь. Я думаю, там всем места хватит.

– Но Анжелка не согласна! Она почти создала свою семью, и ее новый вовсе не хочет, чтобы…

– Мой новый тоже, знаешь, строптивый такой попался, никак не хочет с твоей мамой жить! Ой, Владик, ты прости, мне совсем некогда. Пока. Звони, если что. А через недельку – будьте любезны. Вы же не хотите, чтобы я с милицией заявилась.

С милицией семья Кареевых как-то и вовсе не дружила, поэтому бывший только матюгнулся, совсем не по-музыкальному, и бросил трубку.

– Я извейнуя… – тут же отвлек Лизу от неприятного разговора тонкий голосок.

Соня сидела на стульчике, прилежно ждала, когда Елизавета закончит важный разговор. А сама между тем, как могла, расковыряла все масло.

– Ты постаралась, – похвалила Лиза.

Девочка только тяжко вздохнула – чего уж там, пришлось попотеть.

Дни и события не торопясь сменяли друг друга.

Василиса теперь прочно обосновалась на территории господина Ушатова и не только не собиралась сдавать своих позиций, но и еще крепче держала Никиту Антоновича в своем железном женском кулачке. Он только изредка позволял себе выразить… некоторое непонимание.

– Василисочка, а мне все-таки непонятно, – заявился он к ней очередным утром в спальню. – Мне вот не совсем вразумительно, отчего это ты меня вот вечером разделала под орех, а позавчера у Федора Аркадьевича так позорно продула подобную партию! Я же имел счастье лицезреть – ты ему бессовестно поддавалась! Мне было неуютно! Я чувствовал себя дураком!

– Правильно, – невозмутимо замерла возле большого зеркала Василиса Олеговна, созерцая свою кожу на лице. Ей бы надобно было сотворить макияж, но вот этот мущщина!.. – И правильно чувствовал, я же тебя дураком и оставила.

Тут она развернулась к нему всем телом и теперь поясняла ему, точно маленькому ребенку:

– Ушатов. Я тебе сколько раз говорила: ходить и просто кидать карты – на это я не стану тратить свое драгоценное время. Лето проходит! Поэтому я… я не играла, я завязывала знакомства, приглядывалась к людям и… и пригляделась! Этот Федор Аркадьевич собирается в следующем месяце в Германию. Почему бы тебе не прокатиться вместе с ним?

Ушатов нервно дернул кадыком:

– Это еще зачем? И потом… он меня не приглашал!

– И не пригласит. Ты что, фотомодель с оголенной грудью? – фыркнула Василиса. – Ты должен навязаться сам. Тебе это просто необходимо!

Ушатов немного поежился:

– Василисочка, но я… я не чувствую острой необходимости… чего я туда поеду? Я там никого не знаю!

Василиса скучающе уставилась в облака за окном, но пояснить все же пришлось:

– Федор Аркадьевич едет в Германию в питомник растений. Чтобы заключить договор на прямые поставки. И опыта набраться. И тебе нужно! Опыт – он и вовсе тебе просто необходим. А потом… нужно подыскать себе что-нибудь эдакое… И… Ушатов! Тебе нельзя сидеть на денежных мешках, мешки должны работать!

– То есть… я должен буду куда-то вкладывать деньги, которые мой батюшка собирал всю жизнь?! – ужасался Ушатов. – Я должен буду их кому-то отдать?!

– Ты должен вложить! Чтобы потом… стать еще богаче! Ну должен же ты что-то передать своим детям!

– Ага-а… – не соглашался Ушатов. – Вот сама-то чего-то не вкладываешь!

Василиса только вздыхала:

– Чтобы мне вложить деньги, мне… придется всю неделю сидеть за карточным столом и выкачивать из тебя все состояние. И поломать все свои принципы. Это больно, Ушатов. Езжай, вложи сам!

Ушатов ушел, но едва Василиса ухватилась за баночку с дневным кремом, как снова тут же появился:

– Ага… а если меня там проведут? Василисочка, ты должна поехать со мной! В Германию! Я один… я боюсь!