Девушка с обложки - Мэри Каммингс

Шейх бешено сверкнул на него глазами.

— Что ты болтаешься тут?! Не видишь — я занят! — рявкнул он визгливым голосом. — Уходи и не мешай!

После первого секундного замешательства Клодин уставилась в доску, чувствуя себя так неловко, как если бы попала в гущу семейного скандала.

Секретарь молча вышел. Шейх снова, сердито и решительно, протянул руку и… подвинул коня именно туда, куда ей было надо.

Она вздохнула с облегчением — наконец-то!

Не прошло и получаса, как она, перескакивая через ступеньки, вприпрыжку бежала вниз. Ноги, затекшие от долгого сидения на низком пуфике, слегка гудели.

Абу-л-хаир получил желанную победу, и теперь по меньшей мере до завтра с шахматами было покончено. Конечно, не стоило ей вчера признаваться, что она играет в шахматы, теперь шейх до конца путешествия будет зазывать ее к себе на партию-другую — но кто же мог знать, что он окажется таким заядлым игроком! Ну да ладно, тем более что игра эта в шахматы-поддавки получается куда занимательнее, чем в обычные шахматы…

Добежав до главной палубы, Клодин, не замедляя хода, свернула в холл — и впилилась прямо в объятия какого-то мужчины.

— Ух! — воскликнул он — тела их столкнулись весьма чувствительно.

— Пардон! — Она хотела высвободиться из его рук, но мужчина, похоже, был не из тех, кто легко отпускает то, что туда попало. Со словами:

— Осторожнее, вы могли упасть! — он сцепил руки у нее за спиной.

Клодин возмущенно вскинула голову — на нее в упор смотрели сапфирово-синие глаза, опушенные черными ресницами, которым позавидовала бы любая девушка. Да и все остальное было под стать этим глазам: загорелый, с белозубой улыбкой, с правильными чертами лица и волевым подбородком с ямочкой. И совсем молодой — она готова была поклясться, что ему от силы года двадцать два.

— Простите! — Она снова попыталась высвободиться. Парень разжал руки, но не отступил, а продолжал стоять совсем близко, глядя на нее с веселым любопытством.

— Судя по всему, вы не принадлежите к экипажу этого судна, — заметил он очевидное.

— Нет! — мотнула головой Клодин, улыбнулась ему и побежала дальше, уверенная, что он смотрит ей вслед.

Из дневника Клодин Бейкер: «…Я просто обалдела, когда его увидела — глазам своим не поверила!»…

Часа за полтора до праздничного ужина по случаю начала круиза в дверь постучали. Клодин открыла и увидела Халида.

— Я могу войти? — с улыбкой спросил он.

Видеть его у нее не было ни малейшего желания — особенно после неприятной сцены, которой она сегодня стала свидетельницей и которая непонятным образом вместо сочувствия к человеку, которым так грубо помыкают, вызвала у нее еще большую неприязнь к секретарю.

Но правила вежливости требовали впустить, поэтому, скрепя сердце, Клодин отступила от двери.

Войдя, он протянул ей плоский футляр, обтянутый зеленой замшей.

— Господин Абу-л-хаир просил, чтобы вы сегодня вечером надели вот это.

— Передайте шейху мою благодарность, — кивнула Клодин.

Нетрудно было догадаться, что в футляре лежат какие-то драгоценности. В этом не было ничего необычного — фотомодели и актрисы часто брали напрокат украшения известных фирм, чтобы надеть их на званый ужин или прием.

Едва Халид вышел, она плюхнулась на кровать и распахнула футляр.

На белой бархатной подкладке лежали серьги с изумрудами — большими прямоугольными темно-зелеными камнями с синеватым отливом — и колье из таких же камней. Бриллианты размером с булавочную головку, посверкивая в золотой оправе, оттеняли красоту изумрудов.

Похоже, украшения были сделаны лет сто назад — от них веяло каким-то несовременным, варварским великолепием.

Загвоздка состояла лишь в одном: светло-лиловое платье, которое Клодин собиралась надеть, к изумрудам никак не подходило. Из имевшихся у нее нарядов с ними идеально смотрелся бы лишь один — платье из бежевого плотного шелка со вставками из золотисто-черной парчи и с узким глубоким вырезом.

Времени было в обрез. Клодин вызвала горничную и попросила срочно — быстро, буквально сейчас привести в порядок бежевое платье, а сама села делать макияж. Он был продуман еще с утра, но теперь приходилось импровизировать на ходу — ведь, понятное дело, сиреневые тени, сочетающиеся с лиловым платьем, не подходят к бежевому и тем более к изумрудам.

Согласно правилам этикета, Клодин полагалось встречать гостей вместе с шейхом. Поэтому в назначенный срок она поднялась к нему в апартаменты, чтобы потом рука об руку спуститься в холл — и убедилась, что сколько бы ни прошло лет, но парижский дух из Абу-л-хаира до сих пор не выветрился: встретил он ее истинно французским возгласом:

— Шарман, шарман! Повернитесь, чтобы я мог вас рассмотреть как следует!

Клодин сделала пируэт, вызвав новое «Шарман!».

Сам шейх был тоже одет по-праздничному: привычный белый балахон сменился небесно-голубым, сверху было накинуто нечто вроде халата без рукавов из златотканой парчи.

— Ну, вы готовы? — с улыбкой спросил он.

— Вполне.

— Тогда пойдемте. — Холодные, сухие, не по-старчески сильные пальцы сжали ее руку, увлекая к выходу.

Сзади, одетый в безукоризненный черный смокинг, неслышной тенью шел Халид.

На вечеринках и банкетах Клодин бывала десятки раз и, войдя в заполненный людьми холл, сначала не могла понять, что же кажется ей непривычным здесь. И лишь в пятый или в шестой раз услышав сказанное шейхом: «Позвольте представить вам мисс Клодин Бейкер, которая любезно согласилась быть хозяйкой на нашем круизе» — поняла: вокруг очень мало молодых лиц, большинство гостей давно перешагнули сорокалетний рубеж.

К ее ровесникам можно было отнести лишь жену итальянского кинопродюсера — к слову сказать, тоже бывшую модель (наметанным взглядом Клодин определила, что с момента замужества та поправилась по крайней мере на три размера), да Дорну Тиркель — двадцатипятилетнюю дочь стального магната, имя которой куда чаще мелькало в скандальной, чем в светской хронике. На яхте она была не с отцом, а с австрийским банкиром, невестой которого в настоящее время числилась, но Клодин почему-то не сомневалась, что и эта помолвка закончится так же, как три предыдущих — то есть до свадьбы дело не дойдет.

Шейх, в силу возраста, не стал строго придерживаться правил этикета: войдя и обменявшись любезностями с несколькими парами, он почти сразу уселся на диванчик — гости чередой потянулись к нему для короткой аудиенции. Довольно скоро он шепнул ей на ухо:

— Вам, наверное, скучно сидеть — походите, пообщайтесь… словом, вы лучше меня знаете, что надо делать.

Клодин встала, прошла несколько шагов и огляделась — кому из гостей требуется ее внимание в виде пары минут светской болтовни? Тут-то и настиг ее утренний знакомец из холла — подошел с бокалом шампанского в руке и со словами: