На пороге Мира - Михаил Француз

— Вот уж чего не могу, так это представить тебя нормальным ребенком!

— Я и сам не могу, но ведь был когда-то…

— Не отвлекайся!

— Но вот четыре года назад, когда я убивал регионального координатора СИБ по заказу его заместителя, встретил ее в здании Управления. Оказалось, я поступил в Кадетский Корпус, а ее отобрали для обучения в Академии СИБ. Так-то это обычная практика — большинство полевых агентов и других силовиков спец. служб набирают из сирот по детским домам и приютам. Это логично и практично. Во-первых с сиротами легче работать, можно учить жестко, не опасаясь жалоб и судебных исков со стороны родителей, во-вторых они злее, в третьих в случае их внезапной смерти, меньше возни с родственниками из-за полного их отсутствия. Сироты никто не хватится. Сирота ни на кого не оглядывается и готов рисковать, зубами вырывая свой кусок у жизни, обеими руками хватаясь за свой шанс «подняться»… У некоторых и правда получается..

— Не нагружай мой мозг всей этой СБ-эшной грязью. Романтику давай — вы встретились. Дальше?

— Дальше она прошла мимо, а я начал за ней потихоньку присматривать. Наблюдать за ее успехами. Пару раз незаметно помогал ей в особенно сложных заданиях, правда, только в самых крайних случаях, когда… Ну, когда уже все. В следующую секунду смерть. Убил одного зарвавшегося садиста, что был назначен ей в кураторы, подстроив ему «несчастный случай», подобрал взамен толкового наставника. Еще пару мудаков покалечил…

— Избавь меня от подробностей. Романтику давай! — вновь перевернулась на спину девушка.

— А тут ей выпускаться скоро… Я подумал-подумал, да и решил…

— Признаться ей в любви?

— Нет конечно! — отмахнулся юноша от этого предположения. — Я подумал, что искать меня после столь наглой операции, что я задумал, все равно будут. И будут серьезно. Поэтому решил «держать руку на пульсе» конторы.

— Скорее уж «удавку на горле», — фыркнула девушка.

— Я не был бы столь категоричен, — ответил парень. — Там тоже есть очень опасные люди. К тому же контора сложный противник именно за счет того, что это Система. Стоит затронуть ее в одной точке, как сигнал расходится по всей Системе, а после бороться все равно что с Гидрой: срубишь одну голову — вырастают две.

— Но как-то же ты до сих пор справлялся?

— Только убедив всех, что не существую.

— Ладно, это для меня слишком сложно. Так что с девушкой?

— Я предположил, что ее могут привлечь к этим поискам.

— С чего вдруг?

— Анализ личности нового регионального координатора и его подходов к решению задач… Тебе всю цепочку рассуждений рассказать?

— Нет. Суть давай.

— Я сделал такое предположение и в соответствии с ним выстроил всю операцию. И ее действительно отправили меня ловить! — в совершенно довольной, кошачьей улыбке, расплылся юноша, став немного похож на тигра со своих плавок. — Расставил подсказки, ловушки… И похоже ошибся. Но теперь все стало сложно. Она меня почти поймала!

— Тебя?

— Мою гражданскую личность. Ей осталось всего полтора шага до раскрытия меня как Жестянкина Леонида Васильевича. Она и правда хороша! А еще за ее спиной стоят две команды профи, страхующие друг друга. Следят за ней днем и ночью. Еще и из нее самой «наживку» сделали. На чувствах девочки играют. «Отстранили» от расследования! Как будто бы не понимают, что это ее наоборот лишь раззадорит и подстегнет к опрометчивым действиям. Так что земля под ногами у меня начинает гореть.

— Мне твои интриги не сильно интересны, ты же знаешь, — отмахнулась девушка. — Дальше-то что планируешь?

— Не знаю, — честно ответил парень. — Я заигрался, Сань. Чувствую, большой кровью кончится все это дело… Возможно, что это последняя наша встреча, если все пойдет совсем плохо.

— Жаль, — ответила девушка. — Я буду скучать без ручного кровавого монстра под боком.

— А я вряд ли кому еще смогу довериться, как тебе.

— Тогда не порть настроение! Погнали купаться! — вскочила с покрывала девушка и побежала к воде.

.

Иртышова Надежда Васильевна. Майор СИБ, глава срочно сформированной команды по поиску особо опасного преступника, смотрела на темный экран своего ноутбука и волосы у нее на голове начинали явственно шевелиться.

Жесткий диск был девственно чист. Стерт и переформатирован.

Ноутбук, на который выводились данные с камер наблюдения за квартирой «наживки». Просто отформатирован. Исчезла вся информация, включая и операционную систему. Из Сети такое сделать невозможно. Только имея физический доступ к устройству. Физический доступ в штабквартиру команды!

Объект «Ангел» только что перешел в ее сознании из разряда «добыча» в разряд «охотник».

Демонстрация силы. Именно так и никак иначе.

— Что с подопечной? — спросила майор Иртышова.

— Жива. Только что вышла из подъезда, направляется в Управление, — доложил один из оперативников.

— Наблюдение усилить. На технику не полагаться, постоянный зрительный контакт!

— Есть!

— Готовьте группу экспертов. Через двадцать минут идем в квартиру объекта «Гончая»!

— Есть!

* * *

В квартире объекта «Гончая» троица экспертов быстро и деловито разошлась по углам, доставая приборы и инструменты, начиная аккуратный, но тщательный поиск следов «Ангела».

Майор Иртышова, не мешая им, не торопясь прошла по комнатам, своими собственными глазами окидывая помещения, пытаясь понять, что именно хотел скрыть объект «Ангел», форматируя ее ноутбук.

И нашла.

В спальне «Гончей» стоял мольберт с оставленным на нем свежим портретом. Портретом «Ангела».

Эксперты возились, ища следы, которых все равно не найдут, как не нашли до сих пор нигде, где появлялся объект, а майор Иртышова заворожённо продолжала стоять перед картиной, глядя в глаза того, кого они ищут. В глаза, так как на портрете больше ничего не было, кроме глаз. Но, глаза эти были словно живыми. Они пронзали насквозь и затягивали одновременно.

Становилось понятно, почему «Гончая» стала за эту неделю так одержима поиском. Если она видела эти глаза в живую, а она их явно видела, то она уже полностью во власти «Ангела». Он пролез ей в голову, как пролез в штабквартиру команды.

Оставалось теперь понять, когда он успел это сделать? Когда он вышел на «Гончую», и как они проморгали этот момент?

А еще Надежда Васильевна испытывала странное, иррациональное чувство сожаления, что «Ангел» вышел не на нее, а на девчонку. Видимо портрет, даже в таком виде, все равно передавал часть энергетики запечатленного на нем человека.