Тайна могильного креста - Юрий Торубаров

Магистр постучал пальцем по столу.

— Думаю так. К нашему несчастью, он не одинок. По дороге в Рим я встретился с венгерским королем. К сожалению, и он не придает этому значения. Его больше занимает, как отторгнуть у Австрии часть ее земли.

— Может быть, их убаюкивает нарастающая мощь русских князей? — как бы вскользь заметил папа.

— Может быть. Но русичи заняты внутренней борьбой и, как слепой ходок, не видят, куда идут. — Магистр замолчал.

Папа устало откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, тихо сказал:

— Говори, я слушаю.

— Вы правы. Меня тоже тревожит опасность, которая готовится в далеких азиатских просторах. Эти дикие племена подобно смерчу пронеслись по некоторым восточным государствам — и от могущества последних остались лишь сказания. Я боюсь, как бы эта сила не смяла нас заодно с русскими.

Папа наклонился вперед. Бледное подобие улыбки заиграло на его тонких губах.

— Не будем преувеличивать их силу. Сегодня мы переживаем гораздо более близкую угрозу — императора Фридриха. Он хочет поднять против нас италийские города. И еще… Набирают силу франки. Так что пусть монголы пускают кровь этим русским варварам, пусть они грызутся между собой. А ты должен продолжать дело предков. Нам нужны новые подданные нашей веры. — И, помолчав, спросил уже другим тоном: — Долго ли, мой друг, решили пробыть в Риме?

Магистр понял, что аудиенция закончена.

— Через несколько дней надо возвращаться.

— Да будет благословен ваш путь. Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — папа перекрестил магистра. Тот поднялся, поклонился и вышел.

После обеда день испортился совсем. Низкие тяжелые тучи обложили небо. Шел мелкий назойливый дождь. В такую погоду лучше сидеть где-нибудь под крышей или, если непогода застала в пути, вернуться домой, сбросить тяжелую намокшую одежду, юркнуть на полати протопленной печи в объятия нагретых мягких шкур и наслаждаться. Какие дела могут быть в такую погоду?

Горожане отвечеряли рано и укладывались спать, надежно заперев засовы. Даже стражу — и ту не найдешь в такое время. Но не все в этот вечер радовались домашнему уюту. Четверо человек, закутанных в кафтаны, осторожно крались вдоль плетней. Еще один вывел из конюшни подрагивающую лошаденку, запряг в повозку и, подхлестывая, заспешил со двора, догоняя этих четверых.

У княжеского подворья их пути разошлись. Возница не заметил в темноте ограды и зацепил колесом. По всей улице разнеслись страшные чертыханья. Мужичок пытался вытянуть телегу, но только наделал больше шума. С остервенением залаяли собаки. Услышав лай, один из четверых проговорил:

— Пора, — и, осторожно опустив на землю мешок, достал оттуда моток крепкой льняной веревки, на конце которой была привязана железка с тремя острыми крючьями. Найдя свободный конец, человек зажал его в левой руке, раскрутил и, подойдя вплотную к ограде, бросил железку вверх. Раздался тупой стук, и все стихло. Человек подергал веревку, поплевал на ладони, подпрыгнул и стал подтягиваться на руках, отталкиваясь ногами от ограды. Добравшись до верха, схватился одной рукой за острый конец ограды, подтянулся и лег боком между стойками. Прислушался, жадно всматриваясь в темноту, потом перекинулся через изгородь и, повисев на руках, спрыгнул на землю.

Спустя секунду оставшаяся снаружи троица услышала кошачье мяуканье. Тогда еще двое таким же образом перелезли через ограду и по очереди, перебежками, пробрались к дому. Один поднялся на крыльцо и тихонько проскользнул внутрь. Осторожно ступая, он принялся считать двери. Перед одной помедлил, потом мягко надавил. Дверь была заперта. Тогда человек осторожно постучал.

— Чево надо? — послышался изнутри недовольный голос.

— Сотский кличет, — последовал приглушенный ответ.

Загремел засов, и в приоткрытую дверь выглянул Путша. Увидев перед собой воина, спросил:

— Новенький?

— Да, вместо Руальда.

— Подожди.

Вскоре он показался на крыльце и, постояв под навесом, стал нехотя спускаться по ступенькам. В этот момент сзади бесшумно выросли две фигуры. В спину Путши уперлись холодные лезвия кинжалов.

— Тихо, — скомандовал один незнакомец. — Веди к темнице. Дернешься — вмиг порешим! — И в подтверждение своих слов слегка ткнул острием кинжала под ребра.

Охнув, Путша покорно зашагал вперед. Миновав конюшню — это стало ясно по резкому запаху навоза, — троица словно ступила на другую землю: под ногами зачавкало, и шагать пришлось чуть не по щиколотку в грязи. Наконец поравнялись с каким-то зданием.

— Тут, — сипло сказал Путша, пытаясь рассмотреть незнакомцев. Но лица их были до самых глаз замотаны тряпками, а мохнатые шапки были надвинуты до самых бровей. Видя, что пленный медлит, один для большей убедительности ткнул его кинжалом. Путша громко и зло постучал.

— Ково черти носят? — неприветливо спросили из-за двери.

— Открывай, супостат, — Путша погремел ключом.

Загремели засовы. Тогда один из конвоиров заломил Путше руки за спину и крепко скрутил. Второй, высокий и широкоплечий, ловко забил рот тряпьем, сгреб и оттащил за угол. Когда из приоткрывшейся двери ударил пучок света, широкоплечий с силой рванул дверь на себя и наугад двинул кулаком. Сбитый с ног воин кубарем покатился назад.

Все трое, выхватив из-под накидок мечи, ворвались в темницу. Навстречу им бросилось несколько человек, завязалась кровавая бойня. Аскольда ранили в плечо. Но внезапность, отвага, жажда победы нападавших сделали свое дело — путь был открыт. Выдернув один из торчавших в стене факелов, они бросились вниз по мокрой, скользкой лестнице и в несколько прыжков очутились в помещении с тремя дверьми. Все двери были заперты. За какой княжна?

— Всеславна! — отчаянно крикнул юноша, зажимая кровоточащее плечо.

— Аскольд! — раздался приглушенный счастливый голос из-за средней двери.

Аскольд в возбуждении повернулся к кузнецу:

— Ключи!

— Они у Путши остались! — Еловат ругнулся и бросился назад. Вернулся он быстро. — Беда! Путша сбежал! Нас заперли!

Воцарилось молчание. Аскольд в отчаянии попытался выбить дверь в темницу Всеславны плечом, но безрезультатно. Вдруг Добрыня решительно, словно ему в голову внезапно пришла идея, повернулся и затопал вверх по лестнице. Через несколько минут послышался стук, грохот — и он появился на пороге, таща здоровенную колоду.

— Это я еще давеча приметил, — сияя, пояснил он. — Поберегись! — и, разбежавшись, грохнул колодой по двери. Такого удара никакие запоры не могли выдержать.

Выбежавшая навстречу Аскольду княжна только успела сказать: «Милый!» — и без чувств упала на руки любимого.

Однако с выходной дверью все было не так просто. Дубовые доски, обитые кованым железом, легко снесли все удары колодой. Добрыня растерянно развел руками. Еловат со злостью стукнул по двери кулаком — и напоролся на крючок, больно ссаднив руку. Он пошарил рукой по стене — рядом с дверью обнаружился засов.