Не время для славы - Юлия Латынина

Семен Семенович поманил пальцем Мао и спросил:

– Ну и что ты там искал?

– Э…э… так счета… по свадьбе… по свадьбе Водрова счета шли через этот банк.

Семен Семенович перегнулся через устрицы, вынул из рук Мао справку по делу (а она была довольно толстой), свернул ее рулончиком, и этим рулончиком крепко и страшно огрел Мао по щеке. Из глаз Мао брызнули слезы, а Семен Семенович разорвал справку пополам и бросил ее на пол. Листы так и запорхали в воздухе белыми гусями:

– Забери, – сказал Семен Семенович, – и пошел вон.

Христофор, оттопырив зад, ползал по полу и подбирал обрывки, а звонкий смех черноволосой красавицы стоял у него в ушах.

* * *

Так получилось, что через три дня Христофор Мао снова увидел черноволосую красавицу. Она была героиней передачи о self-made woman. Оказалось, что у нее была процветающая фирма по праздованию дней рождений комнатных собачек. Звали ее Антуанетта фон Плачек, и в клиентах у нее была вся Рублевка.

Христофор поначалу и ее принял за шпионку, тем более данные у нее были явно поддельные, но с данными Мао быстро разобрался, и вскоре собрал на нее обширное досье.

В досье, как в глянцевом журнале, было максимум снимков и минимум текста. Антуанетта фон Плачек на отдыхе в Ницце. Антуанетта фон Плачек на яхте близ Большого Барьерного Рифа. Антуанетта фон Плачек празднует день рождения своего той-терьера Никки. Какая женщина! Какой потенциальный агент!

Сначала Мао собирал досье, надеясь найти через женщину выход на банкира, финансировавшего террористов. Но очень быстро он выяснил, что Антуанетта – бывшая любовница Водрова.

Кроме этого, было установлено, что Антуанетта фон Плачек после расставания с Кириллов Водровым посещает гадалок, ведьм и специалисток по картам таро. Однажды она даже села в машину и поехала за двести километров к какой-то бабке под Суздалем, которую ей посоветовала подружка. Бабку навестили, и выяснилось, что та ворожила, чтобы вернуть Антуанетте любимого. Антуанетта принесла с собой его фото, и это был Кирилл Водров.

Банкир Сережа, с которым она приехала, ждал в это время в машине. Антуанетта сказала ему, что приехала навестить родственницу.

Выяснив все про Ниццу, и про бабку, и про черного петуха (петуха закопали где-то ночью на перекрестке), Христофор Мао поразмыслил немного и, сняв трубку служебного телефона, набрал сотовый Антуанетты.

– Антонина Михайловна? – сказал он.

В трубке тяжело и неприятно молчали.

– Это кто? – наконец раздался чуть низковатый, бархатный женский голос, и Мао, смотревший перед собой на снимок Антуанетты в Ницце, почувствовал, как у него влажнеют ладони.

– Христофор Иванович Назаров, департамент экономической безопасности ФСБ, – сказал Мао (он не видел необходимости называть свою настоящую фамилию, а документы на имя Назарова у него были), – вот, Антонина Ивановна, хотим с вами побеседовать. Вас устроит завтра в 11.00, пятый подъезд, триста седьмой кабинет?

– Нет, не устроит, – сказал женщина, – приходите завтра вечером в «Черный бархат». Часам к девяти. И до вашего клоповника недалеко.

И трубку повесили.

* * *

На следующий вечер, ровно в девять, подполковник Мао сидел в ночном клубе «Черный бархат», одном из самых дорогих и эксклюзивных в Москве. Стены клуба были затянуты гобеленами, в полумраке над столиками, как звезды, парили золотые обручи люстр. Официанты двигались бесшумно и ловко, как рыбы в аквариуме, и при виде этой чванской роскоши у Мао сводило от ненависти кулаки.

Не то чтобы он не бывал в таких местах – бывал, и довольно часто. Но в таких случаях всегда платили за него. Сегодня Мао наверняка придется платить самому, не бабу же, в самом деле, просить заплатить.

– Христофор Иванович?

Мао в удивлении обернулся. Он сел, как предписывали правила, спиной к стене, лицом ко входу в зал, но Антуанетта вошла с какой-то другой стороны, и теперь она стояла перед ним, затянутая в черный облегающий костюм, с золотой цепочкой у бедер, чуть раскрасневшаяся, белокожая, с иссиня-черными волнами кудрей, – живая, не на фотографии, и в тысячу раз шикарней, чем на том снимке на яхте.

Снимок не передавал запаха. Запах женщины сводил с ума.

Мао завертел головой, пытаясь понять, откуда она взялась, и увидел справа винтовую лестницу, по которой со второго этажа спускался немного красный и растерянный замминистра финансов. Замминистра когда-то тоже был любовником Антуанетты и, говорят, очень тосковал.

«Да они же трахались наверху, – вдруг понял Мао. – Черт побери, они трахались, как в борделе, и поэтому у него так сияют глаза, а она… она пахнет женщиной».

Мао мгновенно представил себе стоящее перед ним тело без черной обтягивающей шкурки, и в горле совсем пересохло. Черт возьми, какая бикса. Нет, какая шикарная бикса!

– Здравствуйте, Антуанетта Михайловна.

Черные жгучие очи, как сканер, пробежали по его дешевому галстуку и нелепо скроенному пиджаку, и подполковник содрогнулся, понимая, что его узнали.

– Так это вы, – чуть покривила губку Антуанетта.

Села за столик, и официант материализовался за ее спиной с меню.

Антуанетта заказала вино, и молодых кальмарчиков, жареных с артишоками, и белую спаржу с белыми грибами в соусе из сыра и сливок, и она управилась с кальмарчиками с аппетитом, подтверждавшим теорию Мао насчет того, что было наверху.

К Антуанетте все время подходили, она целовалась с мужчинами и обнималась с женщинами, и многие из тех, кто подходили, прямо-таки пялились на Мао. Мао вспомнил, что за ужин с Антуанеттой платили по три тысячи долларов. Он явно не походил на человека, который способен выложить три тысячи долларов только за то, чтобы накормить бабу еще на тысячу.

– Так что у вас за дело, Христофор… Иванович? – спросила Антуанетта, когда с кальмарчиками было покончено, а в бесконечном ряду гостей произошел перерыв.

– Да так, пару вопросов, – ответил Мао, вопреки воле не сводя с женщины взгляда, – скажите, Антуанетта Михайловна, как вы познакомились с Водровым?

Белое кукольное лицо не дрогнуло.

– Я не знакомлюсь с мужчинами, – сказала она, – это они ищут знакомства со мной. Вот, например, с вами я же не знакомилась. Вы мне сами позвонили.

– Ну хорошо, когда Водров познакомился с вами?

– Бедный парень, – сказала Антуанетта, – он так красиво ухаживал. Каждый день присылал корзину цветов. Однажды я сказала ему, что цветы мне надоели, и он прислал мне «мерседес». Весь «мерседес» был забросан цветами. Когда я его бросила, он совсем сошел с ума. Вы заметили, что эта его девка похожа на меня?

Мао несколько удивился такой интерпретации событий. По его данным, это не Антуанетта бросила Водрова, а ровно наоборот. И в то же время как-то чувствовалось, что Антуанетта должна быть права. Только сумасшедший бросит такую бабу.