Трельяж с видом на море. Цена дерзости - Вера Чиркова

– Я к Майке, – едва закрылась дверь за последним лекарем, резко поднялся с кресла Костик.

– Нечего тебе там делать, она будет спать до завтрашнего утра, – отрезал сразу потерявший всю ослепительную улыбчивость Авронос. – Лучше объясни, зачем ты сам себе затягиваешь на шее петлю? Лучше всего было отложить этот показательный сеанс до приезда господина Югнелиуса.

– Ты прав, – серьёзно кивнул Конс, – но Тьершиг очень разозлится… когда узнает, что проиграл. А это, скорее всего, будет уже сегодня вечером. Но так поздно он ничего не сможет предпринять против нас… законным путём. Значит, ему останется только навестить несколько преданных друзей или подельников. А подельники у него вполне могут быть… причём в очень неблаговидных делах, за добрые, как все знают, хорошо не платят. Я тут сидел и думал, с какой бы стати ему болтаться по маленьким городам… и не из портала ли он возвращается таким кружным путём? Мне кажется, именно неудобства путешествия приводили его в такое бешенство.

– Но это ещё ничего не значит, я тоже не люблю поездок на хутаме, – не согласился Авронос. – Нельзя же сделать на основании моего путешествия вывод, будто я преступник?

– Я заметил, что ты любишь удобства, – усмехнулся Костик. – И вывод, почему ты мотаешься через портал, напрашивается только один: твой господин доверяет тебе то, чего не может доверить никому другому.

Авронос ошеломлённо вытаращился на парня, видимо, даже не догадывался до этого момента о возможности так просто сделать подобные выводы.

– Каким путём ты пришёл… к такому заключению?

– Все просто, Ватсон, – не удержался, чтобы не хихикнуть, Костик. – Ты мне сам сказал, что у тебя нет семьи, значит, женщина отпадает. Ты имеешь возможность поселить любовницу поближе, чтобы не терпеть из-за свиданий такие неудобства. Деньги тоже отпадают, если бы ты ездил ради выгодного дела, нам бы не пришлось лететь на хотомаре за деньги Хадзони. Ну и курицу ты мог бы купить себе сам. Кроме того, ты поторопился обстряпать свои секретные дела, пока господина тут нет, и этот факт наводит на очень интересные выводы… но я пока промолчу.

– Да?! Ну надо же… – растерялся Авронос, заслуженно считавший себя очень предусмотрительным. – А я считал поездку за редкими компонентами для алхимических опытов достаточно веским объяснением. Ну да… я не покупал кур. Просто деньги нельзя проносить с собой, их можно только заранее положить в банк. А банкир посылает своим доверенным людям в разных городах подтверждение.

– Вот и ещё доказательство того, что ты ездил не за редкими минералами. Если бы ты собирался туда, то позаботился бы заранее положить деньги. Но я ни на чём не настаиваю, мне не нужны твои секреты… а особенно секреты наместника! Просто излагаю свой взгляд на ситуацию. Мне кажется, Тьершиг не успокоится… и постарается вечером собрать группу поддержки, а потом, скорее всего, поведёт её в ресторан. Ну а утром, как водится, будет отсыпаться. А мы за это время добавим в рукав ещё козырей.

– И ты снова свалишься, – сердито фыркнул Авронос, однако больше ничего не добавил, да и не о чём тут спорить.

Костик отлично видел по озабоченному лицу учителя, что тот и сам опасается следующего хода усатого печёночника. И так же, как Конс, не допускает даже мысли, будто негодяй сдастся просто так.

Майка действительно до вечера так и не проснулась. Засыпая, Костик видел в свете приглушённого светильника смутно темнеющий сквозь марлю лежащий на белоснежных полотнах силуэт бездвижной фигурки. И устроившуюся рядом в удобном шезлонге очередную сиделку-рабыню.

На предложение Авроноса ночевать в другой комнате, пока девчонка не поправится, он ответил категоричным отказом. Он уже оставил её один раз без присмотра… хватило выше крыши.

И утром, едва проснувшись, первым делом скользнул взглядом по палатке, потом по что-то мерно размешивающей в чашечке рабыне и решительно поднялся с постели. Но сразу подходить к Майке не стал, сначала сходил, умылся и заодно переоделся, уже привычно взяв в шкафу свежую одежду из той, которая стопками разложена по полочкам в мыльне.

Неспешно шагая по коридору в свою комнату, Костик пытался придумать слова, которые он скажет Майке, когда она очнётся, и всё чётче понимал, что все они никуда не годятся. Куда-то сразу подевалось то чуть пьянящее весёлым азартом чувство уверенности в себе, с которым он произносил свои почти импровизированные обращения к пациентам, впервые в жизни общаясь с толпой так, словно всегда умел выступать с трибуны.

Сейчас Костик снова был так же скован, смущён и не уверен в себе, как пару лет назад, когда пытался объяснить насмешливой Вике, какая она красивая. Тем более сказать сейчас Майке нечто подобное было бы худшим из издевательств. И не важно, что она пока не видит собственного лица и тела, не может быть, чтобы девчонка не знала, как выглядят люди с такими побоями.

Костик тяжело вздохнул, обнаружив, что топчется под дверью собственной комнаты, и, сделав над собой героическое усилие, толкнул дверь.

Майка не спала, он сразу это понял по раздвинутым в стороны полам шатра и по позе рабыни, склонившейся к девчонке. Осторожно подошёл ближе, рассмотрел, как женщина бережно вливает в спёкшиеся Майкины губы питьё и не стал мешать. Не смог бы он сам сделать это так же спокойно и аккуратно.

Подтащил скамейку и сел чуть сбоку, не замечая, что страдальчески кривит губы каждый раз, когда ложечка чуть задевает ранку на губе таджерки.

– Чем ты её поила? – спросил почему-то шёпотом, когда рабыня залила Майке в рот последние капли снадобья.

– Господин Авронос вечером снадобье дал, велел напоить, как проснётся. А мёд утром принесли, пасечник сильно извинялся, что не успел вечером привезти из села нужный, – неторопливо объясняла сиделка, а Костик чувствовал, как у него в груди всё окаменело, не давая свободно вздохнуть. – Так и сказал, лекарь требовал мёду именно с первоцветов, добавить в питьё для избитой рабыни, он на рассвете самую силу имеет…

Шнурок звонка остался висеть в руке Костика, и он всё тряс его, торопливо роясь в шкафу в поисках заветного кошеля.

– Авроноса, немедленно, – найдя кошель, рявкнул парень на появившихся в дверях слуг и повернулся к побледневшей от нехороших подозрений рабыне. – Где банка из-под меда?

– Вот стоит…

– Не прикасайся! – Костик решительно отодвинул рабыню прочь и присел на краешек кушетки. – Май! Майка?! Ты меня слышишь?

– Ага… – сорвался с искусанных губ хрипловатый шёпот, и густые ресницы мученически дрогнули, пытаясь приподняться.

– Ты мне должна помочь… иначе я всё потеряю… поняла? Если ты не выздоровеешь, меня повесят… как обманщика… сегодня же. Помоги мне Майка, я тебя очень прошу! Мне тут больше никто не сможет помочь, ну, пожалуйста!

– Да…

– Молодец, спасибо… я всегда знал, что ты самая преданная… самая надёжная… – проклятая витаминка наконец скользнула в пальцы. – Вот, смотри, Майка, такая же пилюля… я кладу тебе в рот… соси. Как станет кисло, ты представишь, как исчезают все болячки и выходит всё вредное, что есть внутри тебя, хорошо представь это, Майка! В тебя попала какая-то гадость, и сейчас всё должно выйти прочь…