Принцесса Монако - Джеффри Робинсон

— Мы с Грейс обсудили это предложение, — вспоминал Ренье. Вопреки многочисленным историям, время от времени ходившим после смерти Грейс, по его словам, он не возражал. — Мы переговорили с Хичкоком. Ей очень хотелось снова сняться у этого режиссера. К тому времени я уже не был против. И я предложил совместить участие в съемках с семейным отдыхом. Предполагалось, что фильм будут снимать летом в Новой Англии, на северо-востоке США. Я предложил снять дом неподалеку от съемочной площадки и поселиться в нем вместе с детьми. «Если ты считаешь это отдыхом, прекрасно, но для меня съемки — это не отдых, уверяю тебя», — сказала тогда Грейс.

Решив, что он заручился согласием, Хичкок объявил о возвращении Грейс в кино, и вскоре до князя докатились первые громовые раскаты общественного мнения.

— Главным человеком на съемках был Хичкок, — продолжал Ренье. — Мне кажется, он очень хорошо относился к нам обоим, и мы с Грейс доверяли ему. Грейс ни за что бы не согласилась работать с другим режиссером. Но это был фильм Хичкока. Он за все отвечал, и я не могу себе представить, чтобы он сделал или допустил что-то такое, что могло бросить тень на княжество или княгиню.

Возможно, это так, но газеты заговорили про ее гонорар, и по всей Европе пошли слухи о том, что Грейс возвращается в кино лишь потому, что у четы Гримальди ни гроша за душой и им срочно требуются деньги.

В ответ Грейс объявила, что весь ее гонорар будет отдан детям из нуждающихся семей. Тогда студия MGM подлила масла в огонь, заявив, что Грейс все еще связана с ними контрактом.

После этого французские газеты раскритиковали Грейс за то, что она якобы сфабриковала эту историю в отместку де Голлю. Напомним, шел 1962 год, и Ренье вступил с президентом Франции в схватку из-за налогов. Газеты писали, что Грейс возвращается в кино лишь для того, чтобы показать де Голлю, что Монако не потерпит никакого диктата.

За этим последовало письмо папы Иоанна XXII, в котором он лично просил Грейс, как католическую княгиню, не сниматься в фильме. И наконец, монегаски сплотились и попросили Ренье положить всему этому конец.

Надя Лакост, как пресс-секретарь, не знала, куда ей деться от газетной критики, порицавшей этот план.

— Князь не понимал, почему пресса так ополчилась против Грейс, когда она захотела сняться в кино. Я говорила ему, что работа актрисы — это профессия и что быть княгиней Монако — тоже профессия, только совсем другая. Я поинтересовалась у него, какими он представляет себе рекламные афиши фильма. Что, по его мнению, будет на них написано? Как там будет названа его супруга: Грейс Келли, княгиня Грейс или Грейс Гримальди? У меня возникло ощущение, что он даже не задумывался о таких вещах.

Лакост считала, что должна объяснить Ренье простую истину: Грейс должны называть «княгиня Монакская Грейс».

— Князь посмотрел на меня и сказал: «Вы такая старомодная». И поспешил возразить, что король Бельгии Альбер занимался альпинизмом. На что я ответила: «Но альпинизм — это спорт, а кино — это бизнес». По-моему, он не понимал последствий до тех пор, пока не задумался о том, какое имя будет значиться на рекламных плакатах.

Оглядываясь в прошлое, Ренье был убежден: кем бы ни значилась Грейс на рекламных плакатах, это не так уж и важно.

— Как бы они рекламировали фильм: в главной роли княгиня Грейс или Грейс Келли? Скорее всего, последнее, поскольку она работала в кино под этим именем.

В конце концов вопрос не получил окончательного ответа. Победило общественное мнение. Грейс решила, что сниматься в фильме не будет.

— Хочу подчеркнуть, — продолжал Ренье, — что это решение она приняла самостоятельно, я никак не влиял на нее. Я считал, что съемки станут большой радостью для всех нас. Особенно для детей. Ей хотелось сниматься в новых ролях, тем более с Хичкоком, которого она обожала.

По его словам, Грейс неохотно признала поражение.

— Да, ей хотелось сниматься. Очень хотелось. Но, по-моему, она куда больше скучала по сцене, чем по кино. Именно поэтому она стала устраивать поэтические чтения. Она могла делать это спокойно, не рискуя навлечь на себя критику. Хотя нашлось немало идиотов, которые придрались и к этому. Есть люди, которые всегда будут недовольны, что бы вы ни делали.

Однажды, уже после истории с «Марни», Грейс и Ренье оказались в Голливуде. Они всей семьей побывали на съемочной площадке, после чего Грейс призналась друзьям, что навсегда распрощалась с мечтой о кино.

— Здесь все изменилось, — сказала она. — Я бы не могла здесь работать.

Однако через два года Ренье посоветовал ей сняться в документальном фильме для ЮНИСЕФ, который был посвящен борьбе с наркоманией.

Затем в 1970 году вместо заболевшего Ноэля Кауарда она вела благотворительный концерт в Лондонском королевском зале.

В 1973 году она участвует в Рождественской программе британского телевидения.

Все это было ей интересно, а главное, не вызвало недовольства у жителей Монако. Однако в глубине души Грейс понимала, что все же это не шоу-бизнес. Возможно, поэтому в июле 1976 года она согласилась занять место в совете директоров киностудии Twentieth Century Fox.

В ту пору Грейс бо́льшую часть года проводила в Париже, чтобы быть ближе к Стефании, которая училась здесь в школе. Ее интересовала его богатая культура, хотя друзьям она говорила, что хорошо бы Стефания поскорее окончила школу и они вернулись в Монако.

— Я не в таком восторге от Парижа, как раньше. Здесь мне одиноко. Боюсь, что в глубине души я так и осталась провинциалкой.

Понятно, что предложений сняться в кино больше не поступало.

Поскольку возвращение Грейс Келли в кинематограф сулило небывалый коммерческий успех, она могла потребовать огромный гонорар. Отказавшись сниматься в «Марни», она перечеркнула все свои мечты и надежды.

Грейс переживала настоящий внутренний конфликт.

— Она могла мечтать о новых ролях, — делилась своим мнением Надя Лакост, — но у нее были другие приоритеты. Не забудем, что Грейс была представительницей другого поколения. Движение феминисток, которые хотели доказать, что женщина способна добиться в жизни того же, что мужчина, появилось позже. Она считала себя прежде всего княгиней Монако и матерью троих детей, и ее работа состояла в заботах о семье и княжестве. Однажды я спросила, трудно ли ей было расстаться с Голливудом. Ведь она ушла из кино на пике славы. Грейс ответила, что нет, не трудно. «Для меня брак всегда был важнее карьеры». Конечно же временами она вспоминала былые дни и, вероятно, тосковала по киносъемкам. Она любила разговоры о кино, о том, кто мог бы сыграть ту или иную роль. Но жалоб о том, что она больше не снимается в кино, я не припомню. Этого не было.

Постепенно настроения Грейс переменились. Кинематограф — это одно. Сцена — совсем другое. Театр не столь заметен, как кино. Кроме того, он больше соответствует традиции настоящего актера.

Ренье был готов ее поддержать. По его словам, если она найдет для себя достойное дело, то может беспрепятственно им заняться. Правда, дело, которое она выберет, сначала нужно серьезно взвесить и преподнести так, чтобы все видели, что оно никоим образом не повредит репутации княгини Монакской.