Год козла отпущения - Татьяна Луганцева

– Нет-нет! Я никуда не поеду! – замотала головой Цветкова. – Я должна найти Патрика.

– Давайте все-таки этим займутся компетентные органы, – строго заметил майор Репин.

– Нет! В смысле, вы тоже можете заниматься, но и я буду. Я себе никогда не прощу, если сейчас брошу человека в беде.

– Тебе в больницу надо! У тебя грудь и живот синие, может, внутренние органы повреждены? – обеспокоенно сказала Татьяна Сергеевна.

– Обычный синяк от удара, – отмахнулась Яна. – Со мной все хорошо. Я поеду искать Патрика.

– На чем? – спросил Тихон.

– На попутке, денег у меня выше крыши.

– Вот это-то и пугает.

– Знаешь, я тебя не брошу, я же обещала помочь тебе в поисках, – сказала Татьяна Сергеевна. – Так что я еду с тобой! То, что мы по дороге задержались, – не наша вина, зато сделали доброе дело, обезвредили банду!

– Я вам машину полицейскую выделю, – сказал майор.

– Вот за это спасибо, пусть подвезут до города, – поблагодарила Яна.

Через несколько минут они уже тряслись на неровной дороге в полицейском «бобике».

– Ну, на эту машину вряд ли кто нападет, а то меня страх обуял, – сказал Анатолий Павлович. – Сейчас бы выпить, стресс снять.

– Слушай меня, Толя, внимательно, – обернулась к нему Яна. – В свинячьем состоянии ты мне совсем не нужен! Ты для чего приехал? Пить? Тогда без меня! Мы с Татьяной Сергеевной такого борова на руках носить не собираемся. Мы здесь не в бирюльки играем, жизни Патрика угрожает опасность. И мне будет некогда возиться с человеком, который на ногах не стоит. Ну, так как? Высадить тебя у какой-нибудь пивной? – спросила она.

– Нет, – не думая, ответил Анатолий, часто-часто моргая.

– Вот и молчи. Между прочим, Патрик тебе помог! Он твоего якобы покойника нашел. Спас тебя от расправы.

– Ага! Зато, считай, усадил в тюрьму! Ведь это он догадался, что в анатомичке медицинского института я порезвился… ну, то есть не я, конечно, но с моей подачи.

– Так ты сам виноват! – ответила Яна. – Я же сказала, что помогу, а ты начал действовать сам… Вот и получил! А потом, пуля в лоб хуже, чем тюрьма, согласись?

– Да что ты меня уговариваешь?! Я что, против его искать, что ли? Конечно, и ему спасибо большое тоже. Я слышал, он человек замкнутый, а тут принял такое активное участие. Даже не верится…

Татьяна Сергеевна даже слегка вздремнула под их беседу. С заклеенным лейкопластырем лбом она напоминала подраненного комиссара Красной армии.

– Прямо вспомнила молодые годы, – открыла она один глаз. – Однажды мы всей командой ехали на задержание, а машина все время глохла. Водитель наш жутко матерился, а мы веселились. Молодые были.

Она посмотрела на своих попутчиков – опухшего Анатолия и Яну с красной шишкой на лбу и комсомольским задором в глазах – и содрогнулась.

– Слава всевышнему, что те времена прошли, не хотела бы я работать в такой команде.

– Извините, а чем это мы вас не устраиваем? – обиделась Яна.

– Да шучу я! – прыснула со смеха Татьяна Сергеевна. – Видели бы вы себя со стороны…

И они дружно рассмеялись.

Молоденький лейтенант, сидящий за рулем, с опаской покосился в их сторону. Еще бы! Только что эта странная троица сделала то, что не могли сделать полицейские в течение трех месяцев, да еще так мастерски! А теперь веселятся как маленькие. Особенно его поражала Татьяна Сергеевна. Хотя она и была легендой местного сыска, но в глазах лейтенанта выглядела просто древней старушкой, не способной на такие разборки.

– Приехали, однако, – остановился он, чуть не добавив: с шутками и прибаутками. – Вас где высадить?

– Да нам все равно. Давай на площади, где автобусы междугороднего сообщения останавливаются, – сказала Яна.

Лейтенантик высадил их и развернул свой «бобик».

– Эх, вот тебе и вся помощь, – посмотрела ему вслед Татьяна Сергеевна.

– Сами же работали в этой области, – напомнил ей Анатолий Павлович.

– Раньше все по-другому было, и мы другие были, более ответственные, что ли? – пожала плечами Татьяна Сергеевна.

– Или запуганные, – поправила ее Яна, – построенные по линеечке.

– Зато порядок был! – не согласилась с ней Татьяна Сергеевна. – Да что мы из-за пустяков спорим? Я тоже разворчалась, как бабка старая, говорят, когда человек начинает вспоминать о том, что раньше все было лучше, значит, он постарел. Жизнь постепенно выходит из него и вытесняет его из современных реалий.

– Ага! А если человек радуется жизни и ему все нравится, так что, ему умирать не придется? – заметил Анатолий, настроение у которого портилось прямо на глазах. И всем было понятно из-за чего.

– Вон автовокзал, – махнула рукой в сторону Татьяна Сергеевна. – Ждите меня на площади, а я узнаю, как нам найти тот автобус, на котором вы ехали.

На площади было малолюдно, торговля шла вяло. Ни пива тебе, ни водки, поэтому лицо Анатолия стало еще более унылым. Самым ходовым товаром оказались семечки, которыми торговала бойкая старушка. Увидев Яну, она оживилась:

– Ой, это же вы! Привет! Вы меня не узнаете? Вы ж у меня в Угличе семечки покупали, помните? Ну что, заселились в гостиницу? И сразу же по экскурсиям? Активно, ничего не скажешь! А я несколько дней там торгую на центральной площади и пару дней здесь, на вокзале. Мужичок один, постоянный клиент, бесплатно подбрасывает. Расширяю, так сказать, рынок сбыта! – улыбнулась бабка, и стало заметно, что к зубам пристала шелуха от семечек, отчего казалось, что их вообще нет.

Яна даже не догадывалась, что может вызывать у людей такую радость.

– Ну, купите семечек, тогда у вас и здесь все пойдет как по-накатанному!

Внутренний голос Яны говорил ей: «Не надо, пожалуйста, не надо». Потому что она не хотела, чтобы у нее и в Рыбинске получилось так, как в Угличе. Но Цветкова была человеком несуеверным, да и, видимо, бабка эта сильно нуждалась в деньгах, раз моталась по такой дороге туда-сюда.

– Насыпьте. – И Яна оттопырила свой несуразный карманище.

Женщина восприняла это по-своему и с охотой высыпала все свои семечки, Яну аж перекосило на сторону.

– Со скидкой за тыщу! – объявила бабка. – А чего это вы так оделись? До этого вроде модная была. Вы что, решили, что люди здесь так ходят? У нас, конечно, не Москва, но одеваемся мы нормально. Таким нарядом вы себе годов так десять накинули.

– А что это ты, мать, правда так вырядилась? – вдруг спросил Анатолий.

Такое обращение повергло продавщицу семечек в ступор. На лице ее просто читалось: «Сколько же ей лет? Неужели я так ошиблась в возрасте? Может, они в Москве научились так вот омолаживаться?»

– Вот вы где! – подлетела к ним Татьяна Сергеевна, за ней неохотно плелся какой-то молодой человек.