Самородок - Ирина Беседина

Берг облегчённо вздохнул.

– Верю, милая. Но ведь ты сама мне сказала. У меня сердце остановилось.

– Ты понимаешь, что мне надо было создавать видимость отчаянной бабочки, которая вырвалась на свободу. За мной следили не только эти люди, но и агенты «тёти Инги».

– Я всё понимаю, родная.

– Боже мой, сколько я по магазинам походила и их за собой потаскала, – Людмила стукнула себя по лбу. – Берг, в субботу зови всех! Я ведь всем купила подарки. И нам необходимо скорее вернуться к нашим субботним встречам. Не вешай нос! Я купила не просто занятные, но и нужные вещи. И ещё я привезла подарки детям. Будет очень интересно.

Встреча после длительного перерыва была радостной и шумной. Пришли все, даже доктор Репнина. Людмила вручила всем подарки. У всех сияли глаза. Взрослые, как и дети, очень любят подарки. Но когда она вручила Кате куклу, та обняла её за шею и пропела:

– Тётечка Людочка, ты самая любимая и самая добрая.

Людмиле пришлось много рассказывать о столице. Людей интересовало всё: сколько раз она была в театре, что слушала и смотрела. Каких актёров видела. В каких музеях побывала. Что сейчас носят в Москве. Людмила привезла много журналов и новые книги. В итоге все решили, что в Москву она ездила не зря. Разошлись все поздно и были чрезвычайно довольны.

Радость детей принесла Людмиле самое большое удовлетворение. Дети ещё не знали, что она привезла ёлочные украшения.

– Отто, как же это приятно – дарить и радовать людей! Сегодняшний вечер ну очень радостный. Я так полюбила всех наших! В Москве было хорошо, но я тосковала по дому.

– А я жил тут, как сыч одинокий. Представляешь, если бы не встретил тебя и приехал один. Волком выл бы. К тому же я всё-таки немного сомневался в твоём возвращении.

– Вот это ты зря. Мы должны уметь доверять друг другу. Без этого невозможно задуманное.

– Я каюсь и прошу прощения. Придёт время, мы вернёмся в Москву, и у нас будет дружная семья. Ты родишь мне пару сыновей и дочку. Ты хочешь детей от меня? Девочка будет обязательно на тебя похожа.

Отто сел в кресло и открыл объятия.

– Ну, иди же ко мне. Я так хочу подержать тебя на руках, как маленькую девочку.

Людмила засмеялась.

– С моим-то ростом! Да тебе коленки будет больно. Я тяжёлая.

– Своя ноша не тянет.

Берг схватил Людмилу в охапку. Сел в кресло и крепко прижал её к себе. Зарылся носом в её волосы.

– Людмила, никаких любовников у тебя не должно быть. Ты же понимаешь, что я умру, если ты заведёшь себе любовника.

– Я вела себя в Москве как ветряная бабочка. Поэтому приготовься, что дядюшка тебе об этом сообщит. Он же не хочет, чтобы ты со мной венчался. Он найдёт влиятельную и богатую невесту для тебя. Что будешь делать?

– Обвенчаюсь с тобой, буду беречь и любить свою жену.

– Уже поздно. Пора отдыхать, – сказала Людмила.

Они поднялись наверх в спальню Людмилы. И была радость от близости, и трепет тела и души, и признание. Она глядела в его глаза пристально и пытливо.

– Отто, ты помнишь наш первый разговор после того, как удалился твой дядюшка?

– Конечно, помню.

– А помнишь, что было тогда между нами? Как это быдо?

– Да, милая. Ты была прекрасна, великолепна. Я чуть не плакал от радости. Я понял тогда, что наша любовь не только возможна, но она уже есть.

– Отто, я подумала, что не зря мне хотелось тогда принять в себя твоё семя. Я беременна. И я уверена, что именно тогда это случилось.

– Что ты, что ты говоришь? Людмила, родная, ты понимаешь, как это многое меняет?

Он отстранился. Взгляд стал жёстким.

– Ты боишься? Ты не хочешь… нашего малыша не хочешь?

Холод пронзил её, сковал её тело. Минуту тому назад она была расслаблена, в ней была нежность, в ней была любовь. Она ещё в Москве чувствовала свою связь с зародившейся в ней жизнью. Она ни минуты не сомневалась в том, что её муж, её Отто, примет это известие так же, как она. Какие бы события ни ожидали впереди, она была уверена в любви этого мужчины. Поэтому и хотела сказать всё в обстановке наибольшей близости.

– Людмила, впереди нас ждут испытания.

– Это ничего не меняет. Уходи. Уходи к себе сию минуту. И ни слова больше.

– Но ты пойми.

– Нет! – перебила его Людмила. – Молчи и уходи.

Берг встал, быстро оделся дрожащими руками и вышел, тихо и плотно прикрыв дверь.

С тех пор как шестнадцатилетняя Люська сделала аборт и получила заражение и осложнение, у неё ни разу не было беременности. И она была уверена, что материнство ей не грозит. Где-то в сердце гнездилась тоска. Но она отсылала её в дальний уголок сознания. Она сама не знала, почему в тот раз в ней возникла уверенность в том, что она способна зачать ребёнка. Может быть, потому, что Отто так неистово и глубоко проник в неё. Ей хотелось, чтобы его семя проросло. Тем больнее было от такой реакции. Она не хотела принимать в расчёт их опасного положения.

В доме установилась тревожная тишина.

Людмила заснула очень поздно. Она лежала деревянная и безучастная ко всему. Голова была пуста. Но сон не шёл. Ей было холодно. Но встать и взять второе одеяло она не могла. Просто не сообразила. Так и лежала, свернувшись калачиком под тонким одеялом.

Берг был её обогревателем. Внезапно обогреватель исчез. И она не могла сообразить, что же делать. Наконец она обхватила руками колени, накрылась с головой и заснула.

Под утро дверь в её комнату открылась. Берг просунул голову и увидел жалкий, замерзший комочек. Ему стало жалко её. К тому же за это время он обо всём основательно подумал. «Раз ей нужен ребёнок, пусть он будет». Он разделся, лёг рядом, прижал жену к себе и мгновенно заснул.

Проснулся он как всегда рано. Людмила крепко спала, но когда он пошевелился, открыла глаза. Минуту она неподвижно смотрела на него, а потом оттолкнула. Но Берг крепко прижал её к себе.

– Дурочка, я ведь о нас беспокоился. О тебе, прежде всего. Ты же понимаешь, я люблю тебя. И ребёнка нашего люблю. Не делай плохих выводов. Что бы ни случилось, мы вместе.

Он поцеловал её глаза. А потом нагнулся и поцеловал её живот. Пришло время идти ему на работу. Он осторожно встал, бережно завернул её в тёплое одеяло и ушёл.

Людмила облегчённо вздохнула. Она не могла поверить в своё счастье. С тех пор как она сделала аборт первого ребёнка и перенесла осложнение, это было первый раз. Она уже не надеялась стать матерью. Но сейчас она с нежностью думала о будущем малыше и была бесконечно благодарна Богу за своё внезапное исцеление. Её не беспокоили мысли о будущем. Где бы она ни была, её маленькая красавица дочка будет радостью их дома. Она хотела девочку. Счастливо зажмурила глаза. И так и заснула, улыбаясь. Проснулась поздно. И когда Берг пришёл на обед, она спустилась вниз величественной королевой. И он встретил её понимающей улыбкой. Он впервые обратил внимание на её слегка округлившийся стан.