Доктор Кровь - Георгий Полевой

– Блин, а вот об этом я как-то не подумал… Ну, че, устроим аутопсию?

– Ага, вскроем его по-живому, как Клавдий Гален?

– Брыкаться будет…

– Не будет, – Григорий недобро усмехнулся под хирургической маской. – Я ведь – биолог. Поступим так, как оса.

– Какая оса?

– О! Осы – это самые отъявленные убийцы насекомых. Бродячие осы – по размерам намного больше, чем те полосатые бестии, что лепят гнезда на чердаках и очень больно жалят. Только у нас в стране обитает больше десяти тысяч видов ос! Только представь себе, Игорь, десять тысяч видов! И подавляющее большинство из них – искусные, расчетливые и умные охотники. Их самки кормят своих личинок «мясом травоядных». Живут они в основном поодиночке и кусаться почти не умеют. Гладкое жало хищной осы – скальпель хирурга, а не копье для битвы.

Самые крупные из них – сколии. Некоторые – больше четырех сантиметров от челюстей до жала! Трудно даже вообразить, что они почти не способны ужалить. Охотятся на личинок разных жуков-хрущей, для чего могут рыть ходы в почве. А кого не поймают сколии, тех изловят и утащат более мелкие и темные осы – тифии.

Врожденное качество всех хищников и паразитов – отменное знание анатомии жертв. Жука или паука надо обездвижить, но не убить! Оса делает мгновенный точный укол в нужный нервный узел – и «мясо» готово. Парализованный жук или паук затаскивается в норку, украшается яйцом – и вход заделывается. Личинка – дипломированный патологоанатом с рождения. Постепенно подъедает полуживую жертву, обходя важные органы: пока жук-паук жив, то и «мясо» не испортится! Тут, в шкурке заживо пожранного, личинка и окукливается.

Осы сфекс и тахита добывают более крупную и опасную «дичь» в мире насекомых.

Аммофилиа сфекс вступает в бой с пауком. И устрашающие ядовитые жвалы паука оказываются бессильны. Оса-хирург парализует жертву точными ударами жала в двигательные нервные узлы. Знание анатомии превосходит грубую силу и яд восьминогого монстра мира насекомых. А потом паук становится просто большим куском мяса для «новорожденной» личинки осы. И та его жрет – ме-е-едленно…

– Бр-р-р!!! Ну и херня! «Чужие» отдыхают…

– Самое интересное, что все это – правда. Создатели «Чужих» только разработали подходящий фантастический антураж. А концепцию подсказала безжалостная природа.

– Ага. Знаешь экологические законы Барри – Комонера?

– Конечно. «Все связано со всем», «все нужно куда-то девать» и «природа знает лучше».

– Вот-вот, «природа знает лучше»…

Панченко наполнил шприц прозрачным раствором из ампулы.

– Спасибо за лекцию по занимательной энтомологии. Каждый день узнаешь что-то новое. Слушай, Гриш, а твое парализующее средство не смажет результаты анализов?

– Нет. Его довольно-таки легко обнаружить и распознать. Просто увеличим допустимую вероятность серией повторных тестов. Мяса-то у нас много. Лично мне этого гребаного упыря ни хрена не жалко!

«Гребаный упырь» был спеленат серебряными цепями и пристегнут к операционному столу эластичным ремнем с вплетенными серебряными нитями.

Я поправил маску и натянул стерильные перчатки. Взял в руки скальпель. Кардиомонитор подключен, пульс, дыхание «подопытного кролика» в норме.

– Обработай операционные поля йодом.

Нужно провести биопсию всех жизненно важных органов: сердца, печени, почек, селезенки, костного мозга и головного тоже. Располосовать вдоль и поперек.

А потом воздействовать на свежие препараты тканей вампира раствором серебра. Но и в этом случае для подопытного упырька это был далеко еще не конец мучений: его костный мозг, тимус (она же вилочковая железа) и селезенка выработают нам необходимую для Киры сыворотку. И уже после того, как все медицинские манипуляции будут выполнены, этот вампир станет своеобразной «фабрикой крови». Потом на центрифуге отгоним форменные элементы: эритроциты, лейкоциты и тромбоциты, а плазму вместе с альбуминами, белками крови и антителами перельем Кире. Потом вольем ей измененную серебром эритромассу вместе с вернувшимся в нормальное состояние прион-гемоглобином. Одномоментно вливаем Кире еще и раствор серебра в большом разведении. Капельно. И постоянно – весь комплекс текущих анализов.

– Мысль дельная, – кивнул Панченко.

– Работаем.

– Жизненные показатели нормальные.

– Делаю разрез. Расширитель, зажим.

– Держи.

– А знаешь, кто первым в мире придумал биопсию? Друиды. Они еще в древности по внутренностям гадали.

Григорию Панченко шутка понравилась. Все же врачи и биологи – самые циничные люди на свете. Да еще – журналисты. Потому что мы знаем, как все выглядит в истинном свете, без лживых прикрас цивилизации. Люди в большинстве своем остаются кровожадными скотами. Но не нам об этом судить. Мы можем только спасать их, сострадать, потому как, не испытывая чувство сострадания, нечего надевать белый халат. Но вот определенные выводы о людях мы делать можем. Да и сами мы не лучше других, просто работа такая…

Перчатки все в крови. Зеленый операционный халат тоже весь в крови. Маска в крови. Печень, почки, сердце, железы внутренней секреции раскрывают свои тайны. Панченко, как более сведущий в биохимии и анализах, выполняет тесты. Смотрим, как различные органы и ткани реагируют на раствор серебра.

Тревожный писк кардиомонитора нарушил установившийся ритм нашей необычной операции. Вампиры исключительно живучи. Однако сочетание массивной кровопотери, отравления серебром и болевого шока может доконать любого.

– Черт! Давление падает. Пульс – тридцать ударов. Сатурация легких[32]падает, – по монитору плясали изломанные линии, не имеющие ничего общего с нормальными зубцами Q, R, S и прочими. – Развивается наджелудочковая тахикардия, сейчас сердце станет.

– Интубируем. Подключаем к ИВЛ[33].

– Адреналин зашарашить можно?

– Да, в принципе, анализы все сделаны… Давай инъекцию в сердце, а то этот упырь еще ласты склеит. И поставь ему физраствор частыми каплями.

Я взял шприц с длинной иглой и вонзил его прямо в сердце. Адреналиновая инъекция запустила угасающий сердечный ритм.

– Кажется, ритм восстанавливается.

– «Кажется, дождик начинается»… – передразнил я Панченко. – Вскрываем череп.

Я сделал круговой надрез скальпелем по линии скальпа и откинул кожу. Дисковая электропила вгрызлась в кости черепа. И вот она – розоватая поверхность головного мозга с извилинами, делающими нас умными. Ультратонкая, диаметром чуть больше человеческого волоса, игла вонзается в нежную, однако лишенную болевых рецепторов, «умную» мякоть. Однако действовать приходилось осторожно: если задеть нижележащие отделы головного мозга, то будут повреждены центры дыхания и сердцебиения в продолговатом мозгу. А тогда нашему упырьку уже не стать «маленьким кровяным заводиком» для Киры.