Провал - Микаэль Юрт

Когда они смогут с ней поговорить?

Почему она осталась в живых?

Им, как ни странно, удавалось по-прежнему утаивать от прессы деталь о тестах, которые приходилось проходить жертвам, и никто, похоже, не заходил на их аккаунты в социальных сетях или, во всяком случае, не связал убийства с появившимися там краткими результатами тестов.

Они не знали, что Эбба получила зачет, и Торкель не намеревался им об этом рассказывать, поэтому через несколько минут, в течение которых вопросы, казалось, просто повторялись, он завершил встречу, пообещав сообщить журналистам новые сведения, как только в деле произойдет сдвиг.

Торкель решил подняться к себе в отдел по лестнице и по пути наверх почувствовал, что голоден.

Когда он вошел в комнату для ланча, Билли как раз наливал там себе чашку кофе. Он приветственно кивнул Торкелю и пригубил горячего напитка.

– Привет, ты только что пришел?

– Нет, я общался с прессой.

Торкель подошел и открыл холодильник. Бросил взгляд на Билли, который отпил еще глоток, подавил зевок и потер глаза.

– Ты в порядке? – спросил Торкель, доставая из холодильника масло и сыр. Вообще-то Билли не отличался тем, что лишался сна под воздействием расследований, которыми они занимались, но ведь никогда не знаешь, что произойдет. Бывает, какая-нибудь деталь задевает за живое. Лучше спросить.

– Да, а что? – с удивлением произнес Билли.

– Ты выглядишь немного усталым.

– Вот оно что… Нет, все нормально. Просто вчера поздновато лег.

– Ладно.

Торкель открыл дверь большой кладовки и достал оттуда пакет хрустящих хлебцев.

– Как идут дела? – поинтересовался он.

– С чем?

– Со всем. С работой.

– Телефонные компании пообещали прислать распечатки как можно скорее, а снимки с пунктов оплаты я, в случае удачи, получу сегодня в первой половине дня и тогда смогу начать проверять автофургоны.

– Скажи, если тебе понадобятся люди в помощь.

Билли кивнул. Скорее всего, понадобятся. Пунктов оплаты на подъезде к Стокгольму много, да еще нет точного времени. Даже если бы они знали, что́ ищут, пришлось бы пересмотреть много материала.

У Торкеля зазвонил телефон. Он воткнул нож для масла в упаковку маргарина и ответил, а Билли тем временем вышел из комнаты вместе с чашкой кофе. Тридцатью секундами позже Торкель закончил разговор, набрал номер Ваньи и спросил, где она находится.

Звонили из Каролинской больницы. Можно ехать разговаривать с Эббой Юханссон.

Ванья свернула на территорию больницы.

Себастиан молча сидел рядом с ней. Она понимала, что для него, как и для нее самой, Каролинская больница сейчас связана прежде всего с Вальдемаром. Однако он даже не спросил, не хочет ли она поговорить об этом, что она оценила. Она думала, что, оказавшись с ней вдвоем в машине, он воспользуется случаем, чтобы узнать, как она себя чувствует, предложить помощь, попытаться сблизиться с ней, но он молчал, лишь спросил, можно ли выключить радио, когда там заиграл шведский регги.

Когда позвонил Торкель и попросил ее взять с собой в больницу Себастиана, она поначалу собралась было протестовать, но сразу сообразила, что его знания могут действительно пригодиться. Травмированная девушка. Можно говорить все что угодно о том, насколько близко к сердцу Себастиан принял прошлое дело, но для маленькой Николь он был полезен. Он может оказаться полезным и на этот раз.

Она припарковалась возле корпуса, где лежала Эбба Юханссон, и они вместе направились к входу. Ванья отметила, что за дверьми довольно много людей, и большинство из них, похоже, спокойно сидит, откинувшись на спинки стульев, и явно бездействует. Журналисты, подумала она и сразу получила подтверждение своей догадке, когда чуть поодаль поднялся молодой мужчина.

– Себастиан Бергман, если не ошибаюсь?

Некоторые из остальных ожидавших очнулись и вместе с молодым человеком двинулись к Себастиану. Тот остановился.

– Иди, – сказал он Ванье, которая, не сбавляя скорости, пошла дальше, к ресепшну. – Посмотрим, сколько вариантов выражения «без комментариев» я сумею выдумать, – продолжил он с улыбкой, поворачиваясь к направляющейся к нему горстке людей.

– Мы здесь, чтобы встретиться с Кристосом Теотокисом, – подойдя к женщине за стойкой, проговорила Ванья, незаметно показывая полицейское удостоверение.

– Пятый этаж. Лифты там, я позвоню и предупрежу о вашем приходе.

Ванья поблагодарила и махнула Себастиану рукой, указав на лифты. Сопровождавших его журналистов она не удостоила ни взглядом и еще меньше ответами на посыпавшиеся вопросы.

– Вы будете ее допрашивать?

– Она что-нибудь сказала?

– Она дала вам описание преступника?

– Что с ней случилось?

– Почему он ее не убил?

Двери лифта открылись, и Ванья с Себастианом вошли в лифт. Одного ее взгляда хватило для того, чтобы никому из них не пришло в голову составить им компанию.

Когда двери лифта снова открылись, их уже ждал Кристос Теотокис – высокий худощавый темноволосый мужчина с внушительной бородой.

– Как она? – спросила Ванья, когда они вновь предъявили документы и двинулись по типичному для больниц блеклому коридору.

– Ее жизнь вне опасности, но зрение ей не вернуть.

– Известно, как он действовал? – поинтересовался Себастиан. – С глазами?

Кристос посмотрел на него с некоторой усталостью во взгляде. Себастиан сообразил, что его, в точности как всех полицейских, с которыми Себастиан сотрудничал, слишком часто просят на разных мероприятиях рассказать смачные подробности его работы, и поэтому ему не слишком хочется удовлетворять нездоровое любопытство Себастиана.

– Способ действия может довольно многое сказать о человеке, который это совершил, дать нам представление о том, с кем мы имеем дело, – ответил Себастиан на взгляд Кристоса, и тот понимающе кивнул.

– Он выдавил глаза и сжег их. Судя по ранам, он воспользовался каким-то видом лазера.

– Она была в сознании, когда он это делал? – спросила Ванья, чувствуя, что дрожит.

– Нет, она ничего этого не помнит.

– Какое счастье, – с облегчением произнесла Ванья.

Возле одной из закрытых дверей врач остановился и с серьезным видом повернулся к своим спутникам.

– Она лежит здесь. Вы можете поговорить с ней, но старайтесь ее не волновать.

– Как такое возможно? – поинтересовался Себастиан. – Мы должны говорить о человеке, который выжег ей лазером глаза и убил ее сестру. Вы можете нам посоветовать, как действовать, чтобы она не разволновалась?