Навлекая беду - Лиза Скоттолайн

— Ах, какой парень, какой парень! Клиент типа «все услуги включены».

— Дитсы и вправду очень милые люди.

— Дитсы — лживые ублюдки!

— Исключено. Лжец — Гил.

Энн вздохнула.

— Мэт, вы подружились, и это мешает тебе ясно воспринимать ситуацию. С Дитсом все непросто. Я не удивлюсь, если выяснится, что он бьет свою жену. Нормальным людям несвойственны агрессивные реакции, в том числе и физическое насилие. Он врезал тебе за твои слова.

— Из этого не следует, что он бьет жену. Он любит Бет. Он сделает для нее все!

— И ты тоже. Уже делаешь. Ты — ее юрист. И его!

— А кто не хочет врезать собственному юристу? Я таких не знаю. И половина из них — сами юристы! Возможно, это как раз ты слишком сблизилась с клиентом. Тебе ведь не нравятся Дитсы.

— Они вымогают деньги у невиновного человека. Они разрушают его фирму и лишают шанса получить «Ай-пи-оу». «Чипстер» — одна из самых успешных…

— Энн… — Мэт дотронулся до ее руки. — Давай не будем больше говорить ни о Дитсах, ни о «Чипстере». Мне нравится то, чем мы занимались прежде.

— А что тебе сказал Дитс? Просто расскажи мне. Я умираю от любопытства!

— Нет! Я не буду сообщать юристу противоположной стороны ничего, что имеет отношение к моему клиенту. — Мэт посерьезнел. — У тебя развивается паранойя, и я тебя не виню, но мы не будем продолжать разговор о Дитсах. Договорились?

— Ты не можешь обвинять девушку в желании удовлетворить любопытство!

— Могу и буду. И я все еще взбешен из-за той истории со стриптизером!

— С тобой не так весело, как я думала!

Мэт обнял ее за плечи, а Энн надула губки. Она провалилась в мягкие подушки дивана и тут почувствовала у бедра что-то твердое.

«Так-так…»

— Притормози, подожди минуту.

Она немного освободилась, чтобы извлечь из-за пояса револьвер и положить его на столик — поверх небрежно исписанных листов.

— Боже милостивый! — отпрянул пораженный Мэт. — Где ты его взяла?

— У Бенни.

— Он заряжен?

— Конечно. Иначе же нельзя выстрелить.

Энн подвинулась к Мэту и дотронулась до его руки, но тот все смотрел на «пушку».

— А там есть предохранитель?

— Какой предохранитель, парниша? — прошептала она и запечатлела на уцелевшей половине его лица мягкий поцелуй.

— Предохранитель — это такая штука в пистолете. Чтобы он случайно не выстрелил.

— Я пошутила. Это же револьвер, в нем вообще нет предохранителя…

Мэт выпрямился:

— Он выстрелит?

— Сам, разумеется, нет. Ты должен взять его в руки, направить на того, кто тебе не нравится, и спустить курок.

— Ладно, тогда направь его куда-нибудь еще, или я не знаю… Я не могу расслабиться, когда он на нас нацелен.

— Прекрасно. — Энн стало жаль Мэта, и она развернула револьвер в сторону развлекательного центра. — Полагаю, теперь все в порядке, если, конечно, эта пушка не вздумает застрелить твой ди-ви-ди-плейер. А вот если ты поцелуешь меня так же, как минуту назад, я смогу забыть, какой ты у меня младенец…

— Тебе понравилось? — ухмыльнулся Мэт, подтянул ее поближе, и сохранившаяся часть его лица расправилась. — Господи, какая же ты красивая, даже страшно…

— Нет, не совсем. — Энн непроизвольно указала на шрам. — Привлекательно, а?

— Ну и что?

— Вот как? Ну и что? — Энн в замешательстве моргнула. — Я родилась уродкой. У меня шрам, и в отличие от тебя это навсегда.

— Это не шрам, а мишень, и мне кажется, что она еще недостаточно большая…

Мэт закрыл ее рот своим, потом нежно ее поцеловал, потом еще, медленно. С каждым поцелуем Энн избавлялась от своего позора, уходила прочь от себя самой, от своих страхов. Она тоже была с ним очень осторожна, не торопилась, старалась не сделать ему больно, узнавала его с каждым поцелуем…

Энн откинулась на покрытый документами диван и почувствовала на себе теплую тяжесть Мэта. Она не обратила внимания на треск ксерокопий и ни на секунду не задумалась, над каким делом он сейчас работает. Она даже не попыталась взглянуть на экран лэптопа, когда Мэт потянулся выключить лампу.

Мысль: некоторым приходится выбирать между любовью и войной — юристы делают то и другое одновременно.

* * *

Ранним воскресным утром на тротуаре никого не было, и лишь несколько грузовичков и фургонов с зажженными габаритными огнями прогремели мимо, увозя лед, столы и палатки для городских празднеств. Энн торопливо шла по улицам старого города, счастливая и окрыленная после ночи с мужчиной, который ее любил. Она пока не могла сказать, любит ли сама, хотя было очень похоже. Тут и до беды недалеко…

Энн ускорила шаг, придерживая сумку, чтобы не выпал револьвер. Ладно, она, конечно, не инструктор по технике безопасности, а еще на ней нет белья. Слишком спешила. Она рано встала и отправилась обратно к Бенни, чтобы та не обеспокоилась и не обнаружила, что ее подчиненная спала с врагом. Энн хотела прикрыть задницу. В буквальном смысле слова.

Она летела по выложенному булыжником тротуару. Воздух был таким густым, что ее бросило в пот. Жители Филадельфии всегда говорят: «Это не жара, а влажность». Энн не соглашалась.

«Да жарко здесь, жарко, тупицы!»

Она поправила съехавшие на нос темные очки и потрусила мимо двух домов, оставшихся до той улицы, где она припарковалась. Увидев знакомые, примеченные еще ночью машины, она замедлила шаги перевела дыхание. Энн тихо прошла мимо синего мини-вэна, «Мерседеса-430» и белого «фордовского» грузовика, за ним ничего не оказалось.

Энн остановилась и растерянно огляделась. Где моя тачка, чувак?[33]Красного «мустанга» не было. Некоторые из вчерашних машин тоже куда-то делись. Они все уехали? Или Энн перепутала улицу? Она сверилась с зеленой табличкой. Деланси-стрит. Все правильно. Ночью она оставила машину здесь.

Энн еще раз огляделась в поисках «мустанга». Не видать. Развернувшись, она прямо перед собой увидела красные буквы, не замеченные в ночной горячке. Там было написано: «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА. РАБОТАЕТ ЭВАКУАТОР». Можно прочитать и по-другому:

«СЛУЧАЙНЫЙ РЕЖИМ».

«Балбеска!»

У Энн внутри все оборвалось. «Мустанг» забрали на штрафную стоянку! Она проклинала себя и рыжие корни своих волос! Собственную неосторожность и отсутствие трусов! Что теперь делать? Можно вернуться и попросить Мэта ее подвезти, но не хотелось показывать, какая она дура. Теперь она понимала, что тот имел в виду, говоря: «У нас ведь все только начинается, и я хочу рассказывать о себе лишь хорошее».