Освобожденная возлюбленная - Дж. Р. Уорд

Хотя Мэнни не находил объяснения тому, как определенныемысли могли вызывать головную боль, все же хорошей новостью было то, что он шелна поправку. С каждым днем после той странной черной временной дыры длиною ввыходные, он чувствовал себя лучше.

Когда осталась лишь слабая тупая боль, Мэнни вернулся набеговую дорожку и закончил тренировку. По пути к выходу он кивнул вошедшим взал утренним пташкам, но успел свалить, пока никто не накинулся на него с«о-боже-мой-с-тобой-все-в-порядке?», заметив его одышку.

Поднявшись в свою квартиру, он принял душ, переоделся вчистый хирургический костюм и белый халат, а затем, подхватив портфель,направился к лестнице. Чтобы объехать пробки, он держался мощеных дорог.Северное шоссе в это время дня всегда забито под завязку, и Мэнни неплохопровел время, слушая старый-добрый «My Chemical Romance».

«Я не в порядке»– по какой-то причине он не мог наслушаться этой песней.

Когда он въехал на территорию Больницы Святого Франциска,рассветное солнце уже должно было взойти, и значит, день ожидался облачный.  Нето, чтобы это имело для Мэнни значение. После того как однажды он оказался вэпицентре торнадо, которые никогда не происходили в Колдвелле, погода не имелана него никакого влияния.  Черт, много дней он приходил на работу затемно иуходил до рассвета… но никогда не чувствовал себя так, будто упускает жизньпотому что  « не видел солнца, видел дождь»…

Забавно. Сейчас он чувствовал, будто что-то упускает.

Он приехал в Колдвелл из Йельского Медицинского Колледжапосле хирургической резидентуры,и планировал отправиться в Бостон, Манхэттен или Чикаго. Вместо этого, онсделал карьеру здесь, и сейчас прошло уже десять лет, а он находился все ещетам, откуда стартовал. Конечно, он добился самого высокого положения, таксказать, спас множество жизней, выучил следующее поколение хирургов.

Но проблема была в том, что пока он съезжал по наклонномуспуску на подземную парковку, все достигнутые успехи казались емубессмысленными.

Ему было сорок пять, по меньшей мере, половина его жизнивыброшена в помойку, и что он получил взамен? Квартиру, полную найковскихшмоток, работу, которую он изучил вдоль и поперек. Ни жены. Ни детей.Рождество, Новый год и четвертое июля проведенные в больнице… а его матьвынуждена сама отмечать праздники и вздыхать по внукам, которых без сомненийможет даже не ждать.

Господи, сколько случайных женщин он трахнул за все этигоды? Сотни. Должно быть так.

Голос его матери прозвучал в голове: Ты так похож на своегоотца.

Совершенно верно. Его отец тоже был хирургом.Придерживавшимся политики странствования.

Именно поэтому Мэнни остановил выбор на Колдвелле. Его матьработала медсестрой в отделении интенсивной терапии, чтобы содержать его вшкольные годы. А когда он окончил медицинский колледж? Вместо гордости за сынаМэнни увидел на ее лице отстраненность и скрытность… Чем больше он становилсяпохожим на отца, тем чаще он натыкался на этот отсутствующий взгляд матери. Онрешил, что проживая в одном городе, они как-нибудь смогут наладить общение.Однако ничего не вышло.

Но с ней было все хорошо. Сейчас она жила во Флориде, вдомике на площадке для гольфа, за который он платил, играла с дамами еевозраста, ужинала с командой в бридж, и обсуждала, кто кого оскорбил на благотворительнойвечеринке. Мэнни был более чем счастлив, финансируя ее, но этим их отношенияограничивались.

Отец был похоронен на кладбище «Сосновая Роща». Он погиб вавтокатастрофе в 1983 году.

Машины - опасные творения.

Припарковав Порше, он вышел и, минуя лифты, направился клестнице, чтобы размяться; потом по дорожке для пешеходов зашел в больницу,поднявшись сразу на третий этаж. Проходя мимо докторов, медсестер и прочегоперсонала, он просто кивал им, не замедляя движения. Первым делом он всегдазаходил в свой кабинет, но, что бы он ни говорил своим ногам, сегодня они велиего в иное место.

Он направлялся к стационарной палате.

Чтобы проверить пациентов, сказал себе Мэнни, и это былоложью. Пелена в его голове все сгущалась, но он упорно ее игнорировал. Черт, ужлучше туман, чем головная боль… и возможно, дело в гипогликемии, ведь он непоел после тренировки.

Пациент… он искал пациента… без имени. Он не знал имя, нознал номер палаты.

Когда он подошел к ближайшей к пожарному выходу в концекоридора палате, все тело согрела волна тепла, и он обнаружил, что проверяет,ровно ли сидит халат на плечах, а потом проводит рукой по волосам, приглаживаяих.

Прокашлявшись, он собрался с духом, вошел внутрь и…

В постели спал восьмидесятилетний мужчина, и он отнюдь неотдыхал, трубки входили и выходили из него, будто он был автомобилем, которыйприкуривали от аккумулятора.

Тупая боль стучала в висках, пока Мэнни стоял и простосмотрел на мужчину.

– Доктор Манелло?

Раздавшийся позади голос Голдберга стал облегчением, потомучто он предоставил ему опору, за которую можно ухватиться… край бассейна, таксказать.

Он обернулся.

– Хэй. Доброе утро.

Брови парня взлетели вверх, но потом он нахмурился.

– Эм… что вы здесь делаете?

– А ты как думаешь? Проверяю пациента. – Господи, все здесь с ума сдвинулись, что ли?

– Я думал, что вы возьмете неделю отдыха.

– Прости, что?

– Так… эм… так вы сказали мне. Когда уходили этимутром. После того… как мы обнаружили вас здесь.

– Ты о чем говоришь? – потом Мэнни махнул на всерукой. – Слушай, позволь сначала позавтракать…

– Время ужина, доктор Манелло. Шесть часов вечера. Выуехали из больницы двенадцать часов назад.

 Теплая волна, которая чуть раньше согрела тело, сейчасводоворотом покинула его, мгновенно сменяясь на холодную струю чего-то, что Мэнниникогда ранее не ощущал.

Ледяной страх окатил его с головы до пят, колени задрожали.

Неловкую паузу прервала суматоха в коридоре: люди проходилимимо в обуви на мягкой подошве, они спешили к пациентам, катили корзины сгрязным бельем или бежали на завтрак… поправка, на ужин, конечно же… из комнатыв комнату.

– Я… собираюсь домой, – сказал Мэнни.

Его голос был спокойным и сильным как всегда, но выражениена лице коллеги открыло всю правду: неважно, что он говорил себе насчет улучшениясамочувствия, он был уже не тем, что раньше. Он выглядел так же. Да. Его голосоставался прежним. Та же походка.

Он даже пытался убедить себя, что совсем не изменился.

Но что-то случилось в те выходные, и Мэнни боялся, чтопроизошедшее имеет необратимые последствия.