Легальный нелегал - Сергей Зверев

Подъехав к воротам, джип посигналил. Морской пехотинец, вооруженный и экипированный так же, как и его собрат в посольстве, выскочил из-за глухих ворот и подошел к машине, чтобы осмотреть ее. Увидев номера и парней в спецназовском обличье, он кивнул и скрылся на территории. И сразу же автоматические створки ворот пришли в движение.

Пока ожидали зеленый свет, стоя перед въездом, Алекс успел рассмотреть фортификационные сооружения. Забор был высотой метра два, сооружен из бетонных, крашенных белой краской плит. Поверху шла колючая проволока, тщательно прикрытая, чтобы не портить вида из окон резиденции. Скорее всего к проволоке была подведена сигнализация. Вопреки ожиданиям, заминированной полосы по периметру не оказалось – все же не военный объект, а что-то вроде загородного домика для высоких гостей. По той же причине пустовали и вышки, которые были установлены в связи с частыми обострениями ситуации в стране и использовались лишь при объявлении военного положения.

Мягко шурша резиной по выметенному асфальту, джип катился по внутренней территории. Зданий было немного. Основное, одноэтажное с мезонином, здание на высоком фундаменте располагалось неправильной буквой «Е», с вывернутым в противоположную сторону средним крылом. Позади него и сбоку разместились гаражи, столовая и помещения для охраны.

Джип притормозил у центрального входа. Резиденция пока пустовала, поэтому управляющий, из работников американского посольства, сам встречал гостей.

Поздоровавшись с ним, Алекс первым делом спросил:

– Как там наш главный гость?

Добродушный толстяк пожал покатыми плечами:

– Лучше вам самим посмотреть. Мы поселили его в дальнем крыле в особой комнате.

– А меня где поселите?

Управляющий оценивающе посмотрел на нового гостя.

– А выбирайте себе любую из комнат в среднем крыле, – разрешил он. – Там тише всего.

– Спасибо, сэр, – располагающе улыбнулся Алекс.

– Просто Ник, – поправил его толстяк.

* * *

Особенной комната, в которой разместили Остроумова, называлась оттого, что в ее окна были вмонтированы фигурные решетки. Облика помещения они почти не портили, но убежать оттуда через форточку не было никакой возможности. Да и через двери могло не получиться: замок отпирался с обеих сторон ключом. А так как инженеру по понятным причинам такого ключа не дали, то и открыть он изнутри свою дверь мог только при помощи отмычек, которых у него, увы, не было.

В общем, если не смотреть на весьма респектабельное убранство, это была маленькая тюрьма. Правда, очень комфортная: в ней, кроме двух комнат, наличествовала ванная и туалет. Так что в ней можно было жить столько, сколько нужно, не испытывая особенного стеснения.

Но совершенно иного мнения придерживался инженер, которого туда заточили. Оказавшись в плену, он повел себя оригинально – решил устроить забастовку. Алекс понял это еще на подходе – русский мат, причем отборный, эхом носился под высокими потолками. Морской пехотинец, приставленный к дверям, в ответ на вопрос, чем гость так расстроен, только покрутил пальцем у виска, удивленно улыбаясь:

– Спятил старик. Ни на английском, ни на испанском не говорит. Только ругается по-своему.

Отворив дверь, Алекс едва успел увернуться – прямо в него летела запущенная изобретателем пластиковая тарелка с кашей. Смачно шлепнув в дверь, пища потекла по ней вниз. Но Бэр все-таки вошел внутрь, с опаской поглядывая на Ивана Ивановича. У того взаправду был странноватый вид: остатки волос на голове и борода всклокочены, рукав рубашки порван, да еще и поливает всех руганью и принесенным ему обедом.

– Mister Ostroumov, may I ask… – начал по-английски агент, собираясь выяснить причину подобного поведения. Но русский пленник поднял на него шальные от отчаяния глаза и бесцеремонно перебил:

– Не понимаю я вашего мурлыканья, – заявил он на своем родном языке. – Не знаю английского, понятно? И нечего тут на нем разговаривать!

– Hablar en espanol? – Для Бэра было необходимо, чтобы Иван Иванович согласился общаться хотя бы на испанском языке: окружающие понимали бы суть их беседы и подозрений стало бы меньше.

– Я буду говорить только по-русски! Слышите, янки поганые? А ты, гнида продажная, вообще иди отсюда к чертовой матери! Тоже мне, нашелся здесь русский! И вообще, выпустите меня отсюда, сволочи! Все равно я никуда не поеду, хрен вам!

В дверях показалась голова местного переводчика, за спиной которого стоял сам подъехавший недавно атташе. Поглядев и послушав, что творится в комнате, он развел руками:

– Простите, я ничем не могу вам помочь! Я знаю испанский, португальский, французский и даже немецкий. А русский нет.

Весь его внешний вид даже не говорил, а кричал о том, что в данный момент он счастлив своему незнанию, поскольку желание «лезть в клетку с тигром» у него отсутствовало в принципе.

– Посылать за переводчиком в город, – принялся вслух размышлять Бэнтон, – слишком долго, да и нужно ли? Сэм, вы ведь знаете язык? Попытайтесь его уговорить сами. В конце концов, вам его сопровождать.

Алекс кивнул, уверенно прошел вперед и сел напротив взбунтовавшегося изобретателя. Задача предстояла не из легких. Но попытаться намекнуть ученому о том, что его не бросят, стоило. Успех затеи сильно зависел от догадливости Остроумова, а в еще большей степени – от его желания разговаривать. Ведь узник был абсолютно убежден, что нагло заявившийся к нему в мастерские русоволосый парень – американский шпион. А то, что этот мерзавец появился и здесь, в плену, и вел себя по-хозяйски, только усилило эту уверенность.

– Прошу вас выслушать то, что я скажу, – Алекс говорил по-русски безо всякого акцента, ведь это был и его родной язык тоже. Его голос звучал очень спокойно и твердо. – От этого зависит ваша судьба.

– Сам себя слушай, перевертыш проклятый! – насупился инженер, скрестив руки на груди. – Сколько тебе заплатили, чтобы ты Родину продал?

Бэр, постоянно помня, что вокруг предостаточно посторонних ушей, поправил собеседника:

– Я – американец. И Родину не продавал, чего и вам делать не советую.

Во всей его фразе, если разобраться, не было ни капли лжи, и Алекс готов был повторить ее на любом «полиграфе». Американский паспорт у него был, а для России он и сейчас пытался совершить почти подвиг. Остроумов пропустил его замечание мимо ушей и отвернулся к окну:

– Можешь говорить все, что хочешь, я все равно не слушаю!

– А если я предложу вам свободу, вы тоже откажетесь объясняться? По-вашему, лучше сидеть в этой тюрьме, чем выбраться отсюда?

Русский инженер недоверчиво скосил на него глаза, а потом снова фыркнул:

– Не надо меня держать за идиота! Знаю я все ваши уловки! Сейчас начнешь мне сулить мешки денег, дворцы и красавиц в придачу! Что, разве не так? Не утруждайся, гад, я тебе сразу отвечу: можешь засунуть себе все эти обещания прямо в свою американскую задницу!!!