Сон разума - Андрей Ливадный

Теперь нужно позаботиться о себе, – борясь с усталостью, подумал он. Андрей не спал уже более суток, не говоря о том, что в последний раз поесть ему удалось еще на Земле, в гостинице…

Среди препаратов комплекта первой помощи имелись пищевые таблетки, немного дистиллированной воды и упаковка с сильнодействующим стимулятором. Достав инъектор, он сделал себе укол, потом разжевал одну пищевую таблетку и закрыл глаза, ожидая, пока начнет действовать введенный препарат.

Примерно через минуту он ощутил, как проясняется его сознание, и, открыв глаза, огляделся.

Еще на входе в ущелье он отметил, что оно больше напоминает титаническую трещину в скалах. Разлом горных пород был глубоким, но узким, отвесные стены фактически не тронуты процессами естественной эрозии, а дно щедро усеивали острые обломки базальта.

Теперь, оглянувшись назад, Андрей понял, что миновал самую труднопроходимую часть ущелья, где приходилось пробираться меж хаотических нагромождений каменных глыб, а дно разлома разительно изменилось, и лишь предельная усталость не позволила ему сразу обратить внимание на необычность окружающей обстановки.

Еще во время одной из вынужденных остановок, когда он отдыхал, привалившись боком к холодной поверхности скал (сесть или лечь он не мог, опасаясь потревожить бессильно повисшую на его спине женщину), Кречетов заметил, что по дну струится, петляя между препятствиями, небольшой ручеек, который брал начало в каком-то из расположенных выше ледников, и сейчас невольно вздрогнул, увидев, что тот выпрямился и течет в гладко отшлифованном каменном желобе.

Стоило осмотреть его внимательно. Природа иногда выкидывает занятные фортели.

Нет, желоб, по которому текла вода, не имел ничего общего с игрой воображения, как и грубо обработанные каменные плиты с шероховатой поверхностью, которые проглядывали из-под мелкого щебня, пришедшего на смену крупным обломкам скал. Уложенные попарно, они образовывали неширокую, уводящую вверх дорогу.

Заинтригованный этим внезапным открытием, Андрей отгреб ногой щебень, обнажая поверхность каменной плиты, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не грубо обтесанной, а специально обработанной: каждая бороздка на поверхности камня являлась не просто сколом, а тщательно исполненным элементом сложного рисунка. Ровные ряды углублений и горизонтальных насечек чередовались в строгом порядке, причем одни были направлены выступом вверх, а иные вниз, относительно уклона ущелья, и, рассматривая их, Андрей невольно подумал: «Чтобы идти по такой дороге, нужно иметь специальную шипованную обувь либо… когти на лапах», – услужливо дополнило его мысль подсознание.

Странное открытие не насторожило, а скорее озадачило Кречетова. Дорога из попарно уложенных плит выглядела древней, камень в некоторых местах истерся, но кто и зачем ее проложил, оставалось только догадываться.

Ломать голову над этим было попросту некогда. Весь окружающий мир являлся для Андрея сплошной загадкой, и, почувствовав прилив сил, вызванный действием стимулятора, он решил, что разумнее всего двигаться дальше.

…Возобновив движение, он вновь углубился в мысли, которые одолевали его еще в самом начале пути, а затем угасли, раздавленные усталостью.

Он думал о том, что ему делать дальше, пытался взаимосвязать разрозненные факты, чтобы построить из них приемлемую модель событий, но логика работала из рук вон плохо. Вопросов на поверку оказалось много больше, чем ответов на них. Да и неоспоримые факты, сомневаться в которых он не мог, не находили места рядом друг с другом, словно он в своих размышлениях пытался сопоставить исключающие друг друга явления.

Андрей шел с трудом – крутой подъем отнимал физические силы, а тяжелые мысли истощали разум, и в конце концов он опять подпал под тяжелое влияние монотонного ритма ходьбы. Машинально переставляя ноги, он поднимался все выше и выше, уже без эмоций отмечая, что дно ущелья стало расширяться, каменные обломки полностью исчезли, а образующие дорогу орнаментированные плиты занимали все доступное взору пространство; рядом тихо журчал ручеек, сбегающий вниз по каменному желобу, а необработанными оставались лишь отвесные стены ущелья, меж которыми, застилая узкую полоску неба, клубились первые облака.

* * *

Уклон старой дороги становился все круче.

Где-то около полудня Андрей вошел в густой пласт облачности. Стены ущелья к этому времени раздались в стороны на несколько сот метров, и в просвете между ними неожиданно проявился ориентир: сквозь молочно-белую пелену просвечивало яркое пятно, имевшее голубоватый оттенок, и Кречетов понял, что видит диск энергетического сгустка, который взошел над вершинами горного хребта.

Ориентируясь на яркое пятно, он преодолел мощный слой молочно-белой пелены, одновременно ощущая, что идти стало легче, – подъем постепенно терял свою крутизну, а когда покрывало облаков превратилось в отдельные сгустки, похожие на висящие в разреженном воздухе клочья ваты, взгляду Андрея предстала поразительная картина.

Он понял, что миновал ущелье и теперь стоял на краю еще одного плоскогорья, которое покрывали руины каких-то неимоверно древних построек.

Внезапно открывшиеся его взгляду остатки древних сооружений походили на толстую стену, завитую в спираль. По всей площади высокой и некогда монолитной постройки чернели овальные отверстия, к которым вели узкие дорожки, напоминающие множество пристроенных к спиралевидной стене пандусов, исполненных из узких орнаментированных каменных плит.

Андрей остановился, во все глаза глядя на развалины. Потрясение Кречетова было вызвано тем, что его разум вдруг начал проводить аналогии, дополняя картину руин, реконструируя истинный образ постройки при помощи собственной памяти!..

Сразу же вспомнился полученный по пневмопочте кристалл. Только логриане имели мощные конечности, снабженные подходящими по размеру когтями, способными цепляться за характерные выемки на плитах дороги, и лишь они строили исполинские сооружения, похожие на закрученную в спираль стену, сплошь покрытую овальными отверстиями… Память лейтенанта хранила зрительные образы, связанные с космическими сооружениями расы двухголовых ксеноморфов, а тут он воочию наблюдал примитивный, полуразрушенный аналог подобной постройки, расположенной непосредственно на поверхности планеты… и, наконец, кристалл, с записью древнего катаклизма, содержал образы логрианских кораблей…

Неужели это они отправили девять миров в аномалию космоса? – обожгла его разум внезапная догадка. – Но зачем?!

Он смотрел на древние руины, будто ждал от них вразумительного ответа на свой вопрос, но камень молчал, демонстрируя лишь змеящиеся по нему трещины да осыпи щебня, образовавшиеся в местах пол: ного разрушения стен.

* * *

Вскарабкавшись по осыпи камней в один из разломов, Кречетов, едва живой от усталости, увидел перед собой панораму плоскогорья.

Сразу за руинами логрианского города начиналась обширная, лишенная растительности пустошь, по которой тянулась наполовину скрытая перистыми полосами облаков дорога. Она вела к подножию скального монолита, который возвышался над противоположным краем плато, и, изгибаясь, начинала карабкаться на него, извиваясь неравномерными петлями серпантина.