Запретные желания - Аля Алая

становилось горячо и словно тесно в самой себе.

Мир целовал шею и покусывал мочку уха, его пальцы забрались под сарафан и сжали мои ягодицы, вызывая сладкий спазм внизу живота. Такой приятный, что не хотелось останавливаться.

– Ксюша, я хочу тебя, – он гулко дышал мне в рот и тащил за лямки сарафана вниз. Мои руки, что висели вдоль тебя, положил на свою уже голую грудь. Момент, когда он сбросил майку оказался для меня упущен.

– Мир, я не могу, – выгибаюсь грудью ему навстречу и вскрикиваю, когда губы обхватывают сосок. В этот момент тонкая иголочка удовольствия словно прошивает тело до самого горла и одновременно между ног.

– Правда? – он хрипло усмехается и ладонь забирается в мои трусики, которые стали совсем влажными, – ты так возбуждена.

– Мы мало знакомы, я не такая, я, – тараторю сбивчиво, пока мужской палец умело натирает бугорок между ног. Раньше я и сама к нему прикасалась и знаю, что называется он клитор, но всегда испытывала стеснение и не позволяла себе зайти в ласках слишком далеко. А вот Мира не остановить. Он нажимает, размазывает мою смазку по половым губам, кружит вокруг входа.

Я постанываю и совсем теряю голову. Ощущения такие приятные и затягивающие, что невозможно остановиться. Хочется еще и еще. К тому же алкоголь заставил забыть о моей обычной стеснительности.

– Я знаю, какая ты, – Мир теснит меня к кровати и стаскивает остатки одежды. При этом ни на секунду не прекращая целовать и ласкать, – безумно красивая и сексуальная. Как только увидел тебя – сразу понял, ты должна быть моей, – его обнаженное тело накрывает мое и я сдаюсь окончательно. Он понял, что я должна быть его, как и я думала о нем. Мир прав, время знакомства не имеет значения, если ты сумел рассмотреть своего человека сразу.

Между ног, внутри промежности появляется чувство сильного расписания и меня пронзает острой болью, от которой вскрикиваю и сжимаюсь.

– Ксюша, ты девочка? – Мир оглушено замирает.

– Да, – легонько всхлипываю и прижимаюсь к нему грудью.

– Малышка, – его губы вжимаются в мой податливый рот и член внутри начинает осторожно двигаться. Боль прошла, но сначала все равно дискомфортно. Я пытаюсь расслабиться и с каждым движением постепенно приходят приятные ощущения. Они распространяются по моему телу словно прибой. Накатывая и удаляясь, но возвращаясь с каждым толчком с большей силой. В какой-то момент становится совсем невыносимо и мое тело прошибает спазмом.

Вскрикиваю и позволяю моему телу сотрясаться в руках Мира. Это что-то идеальное и волшебное. Мир отстраняется и забрызгивает мой живот горячим.

Он тяжело дышит и опускается рядом, сгребая меня в объятья.

– Ксюша, все в порядке? Тебе не больно?

– Нет, – я улыбаюсь в темноте номера и теснее жмусь к его обнаженному боку, – мне было очень хорошо. Еще никогда ничего подобного не испытывала.

Мир долго и задумчиво водит пальцами по моему плечу, целует где дотягивается и молчит. Сейчас между нами и не нужно слов, все и так понятно. Мы влюблены и дальше будем вместе. Мы ведь даже жить скоро будем в одном городе. Боже, спасибо. Я даже не знала, что можно получить столько счастья разом. Мысли начинают постепенно путаться, унося меня в объятья сна. Но я не печалюсь, впереди у нас с Миром еще очень много времени.

Пробуждение начинается с яркого солнечного света, что бьет мне в глаза и резкой головой боли, ударяющей куда-то в темечко. Жмурюсь от непривычных ощущений и вздыхаю. Затем резко сажусь на кровати и осматриваюсь.

Пусто.

В груди начинает теснить от неприятных подозрений и я вслух зову его, надеясь, что он где-то в ванной комнате.

– Мир, – выходит слишком тихо и жалко, поэтому я повторяю громче, – Мир.

В ответ тишина от которой хочется выть и я быстро моргаю, потому что непрошеные слезы катятся по щекам. Вытираю их ладонями и ударяю себя по лицу, пытаясь привести в себя.

Что же я наделала?

Отдалась ему?

А он взял и бросил?

Просто ушел?

Трясущимися руками откидываю одеяло, где между ног замечаю засохшую кровь и сперму на животе.

Становится противно и тошно от самой себя.

Поднимаюсь на ноги, осторожно ступая и обхожу номер, ища любые свидетельства его пребывания тут. Ничего нет, даже несчастной записки.

В ванной пусто, карта от номера все так же и валяется на полу.

Вдруг сердце пронзает надеждой, что Мир не сбежал, а просто вышел. Ну а вдруг он решил купить круассаны или что-нибудь особенное на завтрак, он же такой внимательный.

Забираюсь обратно в постель и тупо пялюсь на часы, которые отсчитывают минуты и секунды. Время утекает как песок сквозь пальцы, разбивая мою глупую призрачную надежду и раздирая сердце.

К обеду я уже точно знаю, что Мир не появится. Никто до двенадцати за завтраком не бегает. Не будет ни цветов, ни красивых слов, ни поцелуев.

Все это я уже получила вчера и видимо в необходимом для меня количестве.

Трус.

Таких как он ведь так называют?

В иступленной истерике колочу кулаком по подушке на которой он спал и которая до сих пор вся им пропахла. Как же так можно с живым человеком? С женщиной? За что так больно и в самое сердце?

Так до вечера и лежу не в силах подняться, чтобы поесть или сходить в душ.

В голове прокручиваются все моменты с самого начала и я пытаюсь понять, где совершила ошибку? Я ведь точно сделала что-то не так, раз он посчитал, что со мной можно так жестоко поступить.

Так хочется просто посмотреть Миру в глаза и спросить – почему?

Но я этого лишена, потому что даже не знаю, где он живет.

Глупая дурочка.

Идиотка.

Мама всегда говорила, что именно такие доверчивые как я и вляпываются.

Она предупреждала, оберегала.

Но я же думала, что вот со мной никогда.

Что я особенная.

А оказалось совсем нет.

Для Мира никто и ничто.

Та, что даже пары слов не заслужила.

Девочка для секса.

Шлюха на раз.

Ночью все так же не получается уснуть, я словно безумная утыкаюсь носом в его подушку и рыдаю, умоляя вернуться. Потому что так нельзя. Нельзя.

Ну почему со мной?

Я же была чистой.

Непорочной.

И могла быть только его.

Он же видел.

Я влюбилась.

К утру слезы сохнут и я иду в ванную, где долго моюсь. До самого отъезда так и не выхожу.

Этот некогда желанный город, стал враждебным и ненавистным. Ведь Мир все так же