Венец Безбрачия, или А можно всех посмотреть? - Кристина Юраш

Ага, на радость родственникам.

– У тебя есть еще ножи? – хмуро бросил жених, колдуя над фаршем. На столе валялась этикетка: «Фарш домашний свин. с гов». Я предполагала, что получившееся нечто будет явно не диким, а очень даже домашним, похрюкивая от радости при виде хозяев. Но вот слово «гов.» намекало, что характер у животинки будет тяжелым. Пытливый ум требовал ответа на извечный вопрос по поводу чебуреков возле остановки. И ответить на него мог только капец с нежным именем «Энивальд» в случае, если я решу его угостить одним из них.

– Мне чего-то не хватает, – мрачно бросил некромант, поглядывая на меня оценивающе. Если что, я могу добровольно отдать только аппендицит и гланды. Большего не просите! Завещать свое тело науке я не планирую, так же как и становится ее очередной жертвой!

В меня опять врезалось чудовище, которое не снилось любителям пощекотать себе желудок. Гастрономический изыск был упрям, настойчив и требовал к себе повышенного внимания с моей стороны.

Уйдя от греха подальше в комнату, я сидела на кровати, подбирая слова и ноги, дабы выразить весь восторг от происходящего. Чудовище тем временем выбралось в коридор и притаилось. Потом раздалась какая-то возня и все стихло. Правильно, мы еще не готовы к домашним нелюбимцам!

Через час, я оторвала голову от статьи в интернете «Как объяснить мужчине, что он вам не подходит!», бросила взгляд на дверной проем, заслышав знакомое цоканье. В комнату, вальяжно цокая копытами, вошло то, что приснится шеф-повару экзотической кухни в самом страшном кошмаре.

– Рыбу он все-таки нашел, – проскулила я, обнимая подушку и глядя на то, как поверх куриного огузка красуется селедочная голова. Рыбка открывала и закрывала рот, как бы пытаясь мне что-то сказать. Не нужно слов. Я все и так поняла. Это – капец!

Если бы я и планировала завести себе зверюшку, то взяла бы старую дубленку, обернула ею электрокамин, а потом сидела бы и гладила. Как вариант вполне сошла бы небритая нога, которую я бы задумчиво почесывала, рассказывая о тяготах одинокого женского бытия. А тут на меня смотрела мутными глазами «Уха и из петуха». И самое обидное, что она меня теперь видит!

Мне почему-то не очень хотелось давать этой просрочке имя. При мысли о том, что однажды придется ее звать, у меня по спине тек холодный пот. Однако, на языке вертелось «Огребублик», если это – самец и «Огребубля», если самочка. Согласна, я буду его слегка недолюбливать.

Огребублик был очень разговорчивым, пытаясь сказать мне что-то важное, но тихо-тихо, уставившись на меня мутными рыбьими глазами… Пока я пыталась ногой отогнать его подальше, на кухне что-то громко замычало, вызывая у меня животный ужас.

– Не выходит! – раздался раздосадованный голос Энивальда. Никогда я еще так не радовалась чужим неудачам на профессиональном поприще. – А ну-ка еще раз!

Тем временем на столе зазвонил телефон. Огребублик почему-то сильно обрадовался и стал биться об стол. Я еще не видела, кто звонит, но звонили, как в последний раз. Когда мне так звонят, я сразу представляю телешоу, где на последнем вопросе, решили воспользоваться звонком другу. На кону был миллион, а абонент помнил наизусть только мой корявый номер.

Нет, тут что-то страшнее, ибо телефон не умолкал ни на секунду. Один звонок сменялся другим. Как будто где-то прорвало филологическую канализацию, или по новостям прошла информация, что я стала миллионершей.

Огребублик задорно гарцевал по моим тапкам, а я боялась даже спустить ногу, ибо этот суповой набор спал и видел, как проявить ко мне все самые светлые чувства.

Опять звонят! Да там что Дьявол пришел и заявил, что если за десять минут ко мне не дозвонятся, то он заберет душу абонента прямиком в ад?

Я вскочила, устремляясь к телефону.

– Алло! – выдохнула я, отгоняя уцелевшим стулом новое домашнее животное. – Я оправила им документы! … При вас же сканировала! Что значит, не получили? Да я два раза им письмо дублировала!… Пусть не рассказывают! Они уже отчетный период закрыли… Оплаты не было? Деньги на счет не поступили? Что значит… Или мне приехать к ним? Вы сами указали в договоре условия оплаты… Ай, скотина! Да что ты творишь! … Это я не вам! Простите, пожа… Ты что творишь, урод? Это… Это…

В голове мелькали названия всех возможных животных, пока Огребублик что-то мне суфлировал. Чтобы я обратила на него внимание, он разгонялся и шел на таран моей ноги. С каждым разом он брал все больший разбег, стуча копытами под ламинату.

– Да прекрати, урод! – возмутилась я, получил новый удар ниже пояса и колена и потирая место прямого попадания. – Я не вам, Геннадий Андреевич! Вы… эм… не урод… Я хотела сказать, что вы очень даже симпатичный для своего возраста… Да что ты творишь, отстань от меня! Хватит меня домогаться, извращенец! … Это я не вам! Я не…

Последним, что я услышала в трубке, было рассерженное сопение. Сколько я ни пыталась перезвонить, трубку никто не поднимал. Несколько раз вызов сбросили. Есть у меня предчувствие, что скоро появится объявление о том, что нашей фирме в срочном порядке требуется главный бухгалтер, но мне можно не подавать документы.

Еще одно открытие этого дня! Теперь в туалет нужно ходить, вооружившись стулом, чтобы отбиваться от назойливой живности. Стоит потерять бдительность, как она уже тут как тут! Чего это ты, спрашивается, сидишь без дела? Твоя задача развлекать меня, иначе я примусь развлекать тебя!

– Пошел вон, холодец! – взвыла я, выставив ножки стула вперед и отмахиваясь от нового питомца, как от стаи голодных волков, которые решили отведать филея в ответственный момент. Никогда еще походы по нужде не были так увлекательны. Вертлявая тушка не сдавалась, не смотря на то, то я пугала ее стулом. Под конец я озверела, пытаясь забить стулом это чудовище, но оно было куда ловчее, поэтому радостно скакало, уворачиваясь от повторного упокоения! И требовало добавки! Мое внимание ему крайне льстило!

– Да ты мне дашь нормально сходить в туалет? – взвыла я, одной рукой пытаясь привести себя в порядок, а другой – защищаясь со страшной силой.

В комнате раздался звонок. Вызывали на работу. Пока я пыталась найти, что надеть, собирала сумку и отбивалась ногой от холодца-бройлера, меня трясло мелкой дрожью. «Приезжай. Немедленно. Сейчас будем решать!». Сомневаюсь, что руководство внезапно нашло сборник задач по тригонометрии и теперь всем коллективом ломают голову над очередным уравнением.

Единственное уравнение, которое любило наше руководство – уравнение зарплаты. Пока наши зарплаты прикрывали фиговыми листочками «Объяснительных» свои урезанные премии, стеснительно интересуясь средним вознаграждением за посильный труд по регионам и стыдливо заглядывая в зарплатную ведомость, вся фирма стояла, понуро опустив головы. Недалеко от меня съежился наш юрист, рядом разглядывала свои лакированные туфли Леночка, возле окна изображала трясогузку начальница договорного отдела, а отдел поставок в полном составе жался друг к дружке, как пингвины на льдине, мол, давайте бояться вместе. Нежный запах «Вы что, не читали, что давали на подпись?», тонкая нотка «Да вы обанкротили фирму!», легкое послевкусие «Ничего не хочу слушать!» и флер вспотевшей рубашки при виде нулевого баланса на карточке, – все это составляло незабываемый аромат неприятностей.