Бизон и Радуга - Татьяна Богатырева

Святый Будда, какая же ду-ура…

Позволил бы Мак какому-то там приятелю расстрелять милордов фарфор? Притащить в милордову постель девицу с улицы? Да ни за что. А полицейские… Они ж его узнали. Стопроцентно узнали, потому и не тронули. В смысле, полицейские в Найтсбридже. Тутошние не узнали – и запросто скрутили.

Я зажмурилась и закрыла лицо руками, остановившись прямо посреди тротуара.

Джей врал. Просто так, от нечего делать. Ему было скучно, а я показалась забавной дурочкой. Сама повесилась ему на шею. С чего бы ему меня не трахать, в самом-то деле. Даже странно, что с Саем не поделился. Наверное, планировал сделать это в следующий раз.

Следующий раз, которого не будет.

Потому что я ни за что не стану унижаться, звонить ему и просить денег. Ни-за-что! Я не буду одной из тех девиц, у которых при слове «лорд» от жадности плавятся мозги.

Я сейчас открою глаза, улыбнусь ближайшему фонарному столбу – и пойду дальше. Прямо сейчас.

Правда, внутренний голос тут же подсказал, что «ни за что» гроша ломаного не стоит, если Киса не даст денег. Ради бабули с дедулей – стану. И звонить, и унижаться. Что угодно стану, чтобы потом всю жизнь не чувствовать себя последней сволочью, виноватой в смерти родных.

Но лучше уж унижаться перед Кисой. Потому что мне все равно, что Киса обо мне подумает. Он уже считает меня меркантильной шлюхой, и мне плевать. Да, плевать. Лишь бы он дал денег выкупить Вадьку.

– Кэб! – крикнула она, увидев приближающуюся черную машину, и выскочила на край тротуара, махнула рукой. – Мне в отель Гайд-парк.

Пока ехала в отель, я раз двадцать потянулась к разряженному телефону. Мне безумно хотелось позвонить Джею и попросить: помоги мне. Ты же обещал, ты же говорил, что я – твое счастье. Помоги мне!

Но тут же вздрагивала, вспоминая…

Не как легко он врал, нет.

Как я сама гнала его, как бросила его наедине с полицейскими. Как кричала ему в лицо: ничего мне от тебя не нужно!

Божечки мои, как же стыдно. И как страшно встретиться с ним вновь. Мужчины не прощают унижения и пренебрежения, а я… я не смогу увидеть ледяное презрение в его глазах. Ведь я прогнала Джея, который-живет-под-мостом, но стоило мне узнать, что он лорд – и я сразу же вешаюсь ему на шею и прошу денег.

Отвратительно.

Любой бы на его месте облил меня презрением и послал в пешее эротическое, а то и похуже.

Нет. У меня должна быть хоть какая-то гордость! Пусть Джей останется прекрасной, хоть и короткой сказкой. Единственным, кому было не все равно.

Может быть потом, когда все будет хорошо, я встречусь с ним снова. Скажу, как мне жаль. Потому что мне ужасно, безумно жаль расставаться с ним вот так глупо и пошло.

Вот если бы сейчас позвонил чертов Вадька и сказал, что видео было дурацкой шуткой! Пусть бы ржал над легковерной мной, пусть… да что угодно! Я бы простила. Честное слово. Все бы простила, даже злобный идиотский розыгрыш. Только бы он вернулся домой, и бабушка с дедушкой успокоились. Они же там с ума сходят.

И я – тоже. С ума схожу. Руки дрожат, в горле першит, сердце заходится, словно инфаркт был не у дедули, а у меня. А мне нельзя ни инфаркта, ни дрожать, ни забыть это чертово видео как страшный сон. Даже нельзя надеяться на то, что это розыгрыш или подстава. Потому что если это не розыгрыш, а я не поверю и не выкуплю Вадьку…

Нет-нет-нет. Не хочу, чтобы где-то на помойке нашли его изуродованный труп. Не хочу, чтобы завтра утром дедуля нашел в почтовом ящике окровавленный конверт с отрезанным ухом. Второго инфаркта дедуля не переживет…

Может быть, если Киса не даст денег, все же обратиться к Джею? Или к Маку? Да, точно. Что я дура такая, надо позвонить Маку!

Я опять схватилась за телефон, и опять зажмурилась с досады. Сдох. Ноль процентов.

Поднимаясь в номер, я металась между желанием остановить лифт и вернуться вниз – чтобы где-нибудь в холле зарядить телефон и позвонить Маку – и ужасным ощущением убегающего времени. Каждая минута промедления уменьшает шансы Вадьки, а с ним и дедули, на выживание. Каким бы сучонком Вадька ни был – он мой брат. Нельзя бросить брата в руках отморозков. Просто нельзя, это не по-человечески.

Вот если вдруг Кисы нет в номере, то у меня волей-неволей будет несколько минут на размышления. Пока телефон хоть чуть зарядится, и я смогу позвонить Маку…

Не смогла.

Ипполит Геннадьевич были в номере и писали портрет телеведущей. Разумеется, меня заметили и прокомментировали:

– А, явилась. Вид у тебя, как с помойки.

Вот зря я думала, что мне все равно. Совсем не все равно. От обиды к глазам подступили слезы, и я, чтобы не плакать у него на виду, быстро спряталась в ванную. Увидела розетку для фена, быстро подключила телефон на зарядку, умылась ледяной водой и только потом глянула в зеркало.

Что ж. Киса прав. Вид – жуткий. Глаза красные, нос опух, губы потрескались и дрожат. Сейчас бы к Джею на ручки, поплакать, пожаловаться, свалить все проблемы на сильные мужские плечи и с чувством выполненного долга уснуть. Мечта! Такая же нереальная, как выйти замуж за принца Уэльского или короля Монако. Нам, простым девушкам из Люберец, короли Монако не светят, проблемы приходится решать самим.

Еще раз умывшись холодной водой, я нервно проверила телефон. Два процента. Как же медленно! Ну же, давай быстрее, мне надо срочно позвонить Маку. Не Джею, ему звонить страшно. Но Мак-то не станет обливать меня презрением… наверное…

– Ты там утопилась, бедная Лиза? – послышалось из-за двери насмешливое. – Хахаль оказался женат? Или просто послал шлюху, куда обычно посылают шлюх?

Зажмурившись, я досчитала до десяти, и только потом ответила:

– Нет.

Вот так. Коротко и ясно.

– Вот и отлично. Быстро приводи себя в порядок, вечером ты должна выглядеть приличной женщиной. Может быть, кто-то и поверит.

Святый Будда, дай мне сил не кинуть в дверь чем-нибудь тяжелым. Так хочется! Как же я ненавижу тебя, Киса, если бы ты знал!

Я снова кинула взгляд на телефон. Два процента. Надо позвонить Джею. Прямо сейчас. Наплевать на гордость и предубеждения, наплевать на Кисин ор, и прямо сейчас сказать: Джей, помоги мне.

Прикусив губу, чтобы не дрожала от страха, я набрала Джея – не отключая телефона от зарядки.

Пожалуйста. Пожалуйста, ответь! Скажи, что ты не злишься на меня, дуру, что тебе все еще не все равно! Пожалуйста!..

Джей сбросил вызов на втором гудке.

Просто взял и сбросил.

А я… я смотрела на чертов телефон совершенно сухими глазами. Даже губа больше не дрожала. И внутри было пусто-пусто, словно из меня разом выдернули все, что может рваться к нему, надеяться, мечтать и болеть. Остались только жалкие обрывки нервов, уже не способные ни на что.