Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно - Сергей Пономаренко

– На занятие проституцией толкали тяжелые условия жизни, это были несчастные женщины, – тихо произнесла Галя.

– Не всегда. Известна история купеческой жены, красавицы Анны Мендель. Сохранявшая верность мужу, Анна, узнав о его изменах, отомстила ему – стала платной проституткой. Муж, спасаясь от позора, уехал из города и вскоре умер. Однако и она не смогла вернуться к нормальной жизни.

– Мамаша Гинди, – еще тише сказала Галя.

– Выходит, ты ее историю знаешь? – удивился Глеб. – Верно, она стала хозяйкой аристократического дома терпимости, предлагала клиентам «порядочных» путан. Бывало, сведя знакомство с замужней красавицей, опаивала ее снотворным, фотографировала в непристойном виде и шантажировала. Некоторые богатые вдовы сами приходили к ней в поисках удовольствия.

– Эта улица сохранила дух старины, но не того Киева, о котором ты только что рассказал. Здесь словно переносишься в прошлое, чувствуешь необычайное успокоение, и не хочется уходить отсюда, – сказала Галя, массируя виски, – рассказ Глеба и воспоминания о глупой попытке окунуться в предыдущую жизнь вызвали головную боль. Не удержалась, добавила с иронией: – Я и не подозревала, что ты знаток истории публичных домов!

– Не только того, что касается домов терпимости. – Глеб сделал вид, что не заметил ее иронии, горя желанием продолжить. – Андреевский спуск ряд историков отождествляют с легендарным Боричевым спуском. По нему шли свататься к княгине Ольге древлянские послы, по нему отправился в свой последний путь с языческого капища деревянный бог Перун. Если мы пройдем немного дальше, то с левой стороны увидим чугунную лестницу, ведущую на склон Замковой горы, это тоже Лысая гора, одна из тех, где творили свои чародейства ведьмы. Считается, что Булгаков именно ее описал в романе «Мастер и Маргарита».

– Я знаю, – кивнула Галя. Головная боль прошла внезапно, как и возникла. – По крайней мере слышала.

– Давай поднимемся на вершину! – предложил Глеб.

– Я была здесь в прошлом году с сокурсницами. Наверху стоит металлический крест, обвитый цветными лентами. Ступеньки лестницы – сущие ловушки для тонких каблуков, – рассмеялась Галя, но, заметив промелькнувшую на лице Глеба тень недовольства, согласилась: – Можем подняться – я в подходящей обуви.

Подъем по крутой чугунной лестнице потребовал изрядных усилий, тем боле что кое-где отсутствовали ступеньки, видимо, выломанные собирателями металла.

– Крест установлен в память о погибших под Крутами студентах, – сообщил Глеб, слегка задыхаясь после быстрого подъема по крутым ступенькам. – Кстати, впервые праздник первого мая устраивался именно здесь. Только тогда это был не День солидарности трудящихся, а первый праздник старого Киева, учрежденный Киево-Могилянской академией еще в ХVII столетии как своеобразный День студента. Так продолжалось, пока тут не заложили городское кладбище, известное как кладбище Фроловского монастыря. Что касается первого мая, то в следующем столетии в этот день стали проводить общегородские народные гуляния, и переместились они на Шулявку. Там все было как положено – гуляли целые сутки, люди напивались до мертвецкого состояния, происходили ритуальные кулачные бои. В ХIХ столетии это был уже праздник благотворительности, все происходило чинно и благородно, и только в конце столетия он превратился в праздник трудящихся. Кстати, первые тайные праздники-сходки пролетарского Первомая проходили на Черторое, еще одной киевской Лысой горе, имеющей дурную славу.

Разговаривая, они достигли вершины горы. Здесь было людно, отсюда открылась панорама соседних киевских холмов, а внизу по улице плыл нескончаемый людской поток. Они свернули направо. Дорога пошла круто вниз, заставив их снова держаться друг за друга, а затем они поднялись по довольно крутому склону. Здесь начался поросший деревьями и кустами участок холма.

– Идем, покажу старое монастырское кладбище, – предложил Глеб.

Прогуливаться по кладбищу у Гали желания не было, но она согласилась. От кладбища мало что осталось: кое-где валялись надгробные плиты, сиротливо стоял разоренный пустой склеп в окружении нескольких ржавых оград, посередине еще сохранились покосившиеся металлические кресты.

Глеб отошел в сторону и подозвал Галю:

– Подойди сюда, посмотри на это чудо природы! – и он продекламировал напыщенным слогом: – Зачем кладбищенская ограда? Те, кто по ту сторону, выйти не могут; а те, кто по эту, туда не хотят.

Галя подошла и увидела, что дерево непонятным образом включило в себя часть металлической секции ограды.

– Как может железо оказаться внутри дерева? – растерялась она. – Растущее дерево должно было сдвинуть железную оградку в сторону, но не включить в себя.

Она стала с интересом осматривать эту диковину и убедилась, что ржавая дряхлая ограда и в самом деле оказалась внутри дерева. Она с трудом прочитала надпись на таком же ржавом кресте: «Варвара Першикова, род. 1880 – ум. 1946 г.»

Вдруг у нее все закружилось перед глазами, застучали молоточки в висках. Обрывки воспоминаний, калейдоскоп незнакомых лиц, брызжущих слюной, с вонючим дыханием и запахом лошадиного пота. Затем все перебил сладковатый запах ладана.

– Что с тобой? Тебе плохо? – испугался Глеб, увидев, что Галя закрыла глаза и сильно побледнела. Он обнял ее, боясь, что она упадет в обморок.

– Нет… или да… Боюсь, что я знаю, кто покоится под этим крестом, – произнесла Галя дрожащим голосом.

Она взяла себя в руки и открыла глаза, но Глеб все равно ее поддерживал.

– Кто же? – Он удивленно посмотрел на Галю.

– Я очень устала и хочу домой, – сказала она и подумала: «Неужели прошлое так близко?»

Лариса подошла к панельному шестнадцатиэтажному дому, последнему в ряду домов, и остановилась у двери единственного подъезда, не решаясь войти. Дверь открылась, и из подъезда вышел мужчина с громадным серым догом, добродушно обнюхавшим девушку. Она автоматически погладила собаку по голове, хозяину это не понравилось, и он потянул четвероногого друга за поводок на прогулку.

Прошло чуть больше полугода после событий на Лысой горе, и за это время Ларисе удалось многое изменить в своей жизни. Она больше не занималась проституцией, жила на сбережения. Лариса прошла все три ступени тренинга, параллельно окончила курсы по компьютерной грамотности. Долго не могла найти работу и с тревогой отмечала, что ее сбережения тают очень быстро, поэтому жила в режиме жесточайшей экономии. Наконец ей удалось найти временную работу – месяц подменяла девушку, набирающую тексты на компьютере в солидной организации. Ее трудолюбие отметили, как и выдающиеся формы, и записали в резерв – на случай, если появится вакантное место.

Лариса сочинила себе новую биографию. Отсутствие трудового стажа объяснила тем, что жила в гражданском браке с крайне ревнивым грузином, запершим ее в стенах своего дома. После его гибели в автокатастрофе ввиду отсутствия официальных документов, подтверждающих их совместное проживание, родственники мужа изгнали ее из дома, где она жила долгие годы… Сочиненную легенду она периодически дополняла новыми «фактами» из прошлой жизни, и уже сама во все это верила.