Алая роза – символ печали - Марина Серова

Вот так приехавшей утром полиции была подброшена версия: богатую чудачку убил бомж. И полиция приняла ее — потому как без лишней головной боли можно было повысить статистику раскрываемости уголовных дел, благополучно закрыть дело, а заодно избавиться от бомжа…

Некоторое время мы сидели молча. Наконец Виктория решительно посмотрела на меня.

— Как вы догадались? Ведь у вас были все предпосылки, чтобы заподозрить этого самого Игоря!

— Его я и подозревала поначалу. Вернее, даже не его, а Ингу — женщина в борьбе за своего мужчину способна на многое, в том числе и на убийство… Но, во-первых, мне показался любопытным тот факт, что Павел не просто не верил в то, что Марго убил бомж — он словно ощущал себя оскорбленным, когда говорил об этом.

Во-вторых, он сам мягко и деликатно подтолкнул меня к версии о фильме — нет, напрямую о нем он не сказал, но как будто случайно упомянул об известной песне «Лед Зеппелин», намекнул на неоценимую помощь Интернета… Мне, вернувшись домой, только и оставалось ввести название «Лестница на небеса» в строку поиска, и почти тут же нашелся тот самый фильм, ответивший на все вопросы…

В-третьих, мне помогли бабульки у подъезда «нехорошей» квартирки и сама ее хозяйка: первые среди тонны всевозможных сведений и сплетен сообщили мне о «вполне приличном» ухажере Марго, который совсем недавно и последний раз среди ночи вынес Марго на руках в машину. Разумеется, это и был Павел. А хозяйка сообщила мне, что в ночь убийства, под утро, ей позвонили с телефона Марго, и мужской приятный голос сообщил, что с квартиры съехали, а деньги за последний месяц оставили на тумбочке в прихожей. Кто еще мог это сделать? Уж явно не Игорь, который и спустя неделю не может говорить обо всей этой истории без нервных всхлипов!..

Пару минут мы помолчали. Виктория в глубокой задумчивости морщила лоб, глядя в никуда.

— Есть еще один момент, который мог бы с первого дня подсказать мне, что виновен Павел: роза, — я вздохнула и махнула рукой, прося официанта повторить наш заказ, в то время как Виктория перевела на меня непонимающий взгляд.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду самую простую вещь: надеюсь, вы в курсе, что у вашего сына была хорошая традиция — дарить жене по всякому случаю и без оного алую розу, как символ своей преданной любви. Так вот, если помните, в фильме в финальном кадре розы на груди «мертвой» Марго не было. А у реально погибшей — была…

Виктория, постепенно осмысливая сказанное, медленно кивнула, словно соглашаясь с моими аргументами.

А я продолжала:

— Последнюю подсказку дал мне последний визит в ночной клуб. Когда Павел усаживал меня в такси для VIP-персон, я обратила внимание на алую розу, вставленную в петлицу смокинга шофера. Все так просто! Павел сам рассказал мне, что в ту самую ночь просил шофера подбросить его до дома, чтобы проверить, там ли жена и все ли с ней в порядке. Разумеется, если он ехал на встречу с Марго, то вряд ли удержался бы от того, чтобы не позаимствовать у шофера розу — дабы соблюсти добрую старую традицию семьи Трубниковых.

Еще пару минут за нашим столиком царила тишина, которую я поспешила нарушить заключением:

— Если вы все-таки мне не верите — предлагаю лично переговорить с сыном. Могу чем угодно поклясться: он вам во всем признается.

Виктория вместо ответа лишь подняла руку, подзывая официанта, а когда он подошел, заказала рюмку водки.

Она выпила ее залпом, со стуком поставив на столик.

— А он ее все-таки любил. Вы сами сказали, что он положил ей алую розу на грудь — несмотря на то, что в фильме розы не было, несмотря на то, что тем самым он полностью раскрывал себя…

Черт, черт, черт! Алая роза!.. Сколько я сама только что говорила об этих самых розах, но лишь сейчас, после патетической реплики Виктории, мне вдруг вспомнились собственные страхи последних дней! Розы на пороге моего дома, на машине — плотно преследовавшие меня мертвые розы.

Я повернула голову. Ну конечно! Алая роза лежала в полуметре от меня — на стуле у соседнего пустого столика.

В тот же день Виктория перевела на мою карту обещанный гонорар. Она даже позвонила мне, потратив на беседу пару минут, не больше.

— Считаю необходимым довести до вашего сведения, что я позвонила Павлу и спросила его, не он ли убил Марго. Он ответил мне коротко и ясно — да. Я поблагодарила его за честность и посоветовала сходить в церковь на исповедь… Надеюсь, вы не будете делиться добытой информацией с правоохранительными органами?

— Разумеется, нет.

— Благодарю.

На этом она дала отбой.

А спустя два дня у меня состоялась встреча с «сероглазым королем» — Павлом. Он сам позвонил мне под вечер, вместо приветствия отозвавшись на мое классическое «Алло?» кратким:

— Браво. Вы все быстро разгадали.

Разумеется, уже не стоило представляться, объясняться и прочее и прочее — эту часть диалога первая реплика отменяла.

Я помолчала. Признаюсь, первая мысль, которая пришла мне в голову, была в какой-то мере трагичной: неужели это все-таки он подбрасывал мне эти жуткие мертвые розы? Неужели?!.. Я уже хотела напрямую об этом спросить, но Павел продолжил свой монолог:

— Не беспокойтесь, у меня к вам нет претензий. Я просто хотел бы встретиться, чтобы… Чтобы окончательно объясниться. Помните, во время нашей последней встречи в клубе я сказал вам, что хочу покаяться? Так вот, я хочу, чтобы именно вы отпустили мне все грехи, чтобы поняли…

Да уж, что ни говори — не слишком приятно, когда мужчина, в которого я практически влюбилась, открыто называет меня лишь своим личным исповедником.

— Мне не нужно ничего объяснять, — ответила я. — Я и вашей матери сказала, что прекрасно вас понимаю.

— И не осуждаете?

— Я же не прокурор.

Он горько усмехнулся.

— Понятно. И все-таки — вы не могли бы назначить мне свидание? Сегодня. Прямо сейчас.

Вот так — мало того, что я, прекрасная фемина, должна назначать ему свидание, а не наоборот, да еще тут же, чуть ли не через запятую, такие требования: сейчас и немедленно. Но что поделаешь! Видно, работа у меня такая — понимать, исповедовать и не осуждать.

— Вы уже достаточно четко обозначили время. Давайте, продолжайте — теперь назовите место.

Он, вроде бы даже немного смущенно, откашлялся.

— Где вам удобно. Не хочу остаться у вас в памяти этаким диктатором.

Слава тебе, господи! Хоть это приятно.

— Давайте встретимся в том же кафе, где мы встречались с вашей матерью — в кафе «Восточная сказка» на Центральном проспекте. Это в двух шагах от моего дома, и место приятное. Идет?

— Идет, — кажется, он вздохнул с облегчением. — Я буду ждать вас в этом самом кафе уже через пять минут — до тех пор, пока вы не придете.