Заложница - Барбара Картленд

Все ткани, из которых были сшиты платья Люсинды, прибывали из Франции в тюках или рулонах. Люсинда обычно рассматривала их и сама подбирала фасон. Однако это платье было уже сшито, и Люсинде казалось, что она в жизни не видела подобной красоты. Платье было под стать самой принцессе, нет, фее из сказки. На тончайшем кружеве, которое просто не могло быть соткано человеческими руками, были разбросаны цветы с крошечными бриллиантиками, окруженными блестящими синими и красными камешками. Волшебство дополняли ленты, повторявшие цветовую гамму, которые украшали вырез и сходились под грудью. Платье звучало подобно симфонии цвета.

– Прекрасно, действительно прекрасно! – У Люсинды перехватило дыхание.

К ее удивлению, мадам Бертен накрыла платье белой бумагой.

– Нет! Нет! Не надо на него смотреть! – воскликнула она. – Это сделает вас несчастной!

– Несчастной?! – удивилась Люсинда. – Оно предназначено кому-то другому?

– Как же мне рассказать вам?: – причитала мадам Бертен. – Бедненькая моя! Это трагедия, у меня просто язык не поворачивается!

– Но вы все равно должны рассказать мне, – попросила Люсинда.

Мадам Бертен глубоко вздохнула:

– Посылку принесли вчера вечером. О Боже! Не спрашивайте, кто его купил во Франции! Но доставить его сюда труда не составило.

Люсинда улыбнулась. Ей было хорошо известно, как гордилась мадам Бертен своей возможностью использовать дипломатический багаж для доставки товаров. Это возвышало ее в собственных глазах.

– Платье принесли перед самым закрытием, – продолжала мадам. – Открываю коробку, смотрю и говорю себе: «Это для моей маленькой Люсинды!» Но у меня так болела голова! Я могла только смотреть. Тут входит мисс Варден. Я говорю ей: «Видите, это платье хорошо пойдет! Решено! А цена? Должно быть, говорю я, сто фунтов!»

– Сто фунтов! – воскликнула Люсинда.

Мадам Бертен кивнула:

– Я никому не рассказываю, даже вам, моя душечка, сколько я заплатила за него!

– Но оно стоит этих денег, – согласилась Люсинда. – Ну, дальше.

– Мисс Варден помогает мне одеться, я ухожу домой.

Ночь напролет мечтаю, как очаровательны вы будете в этом платье, если, конечно, нам представится удобный случай нарядить вас в него.

– Но такой случай как раз сегодня! – закричала Люсинда. – Мы едем на премьеру в оперу… и… с нами обедает леди Деверо!

У Люсинды не было секретов от мадам Бертен, знавшей, что лорд Меридан расплачивается за платья леди Деверо. Мадам Бертен была очень добра к Люсинде, появившейся у нее на следующий день после свадьбы. И Люсинда рассказала ей, что она подслушала в день своего приезда в Лондон.

Возможно, мадам Бертен лучше Люсинды представляла, насколько важно, чтобы лорд Меридан заметил перемены в своей жене, чтобы вместо провинциальной неухоженной простушки он увидел в ней совершенно другую женщину.

Тут мадам Бертен громко застонала. Пряча глаза от Люсинды, она продолжала:

– Слушайте! Сегодня утром прихожу в магазин, я очень плохо спала, поэтому немного опоздала. Мисс Варден встречает меня с улыбкой. «Вы будете очень довольны, мадам, – говорит она, – я продала платье! И не за сто, а за сто пять! Что вы на это скажете?»

– Она продала его! – воскликнула Люсинда.

– Она продала его, – угрюмо повторила мадам Бертен.

– Кому? – спросила Люсинда.

Не успев договорить, она уже знала ответ.

– Это невозможно! Леди Деверо! – ответила мадам Бертен.

– Но она не должна появиться в нем! – в ужасе вскричала Люсинда. – Мадам, вы не можете допустить, чтобы его надела леди Деверо!

– Вам еще не все известно, – сказала мадам Бертен. – Леди Деверо приезжала, чтобы оставить другое платье для небольшой переделки. Думаю, она даже не собиралась вылезать из экипажа, но мисс Варден, эта тупица, пригласила ее войти. Как только леди Деверо увидела платье, она вытащила из экипажа лорда Меридана, чтобы он тоже взглянул.

Губы Люсинды сжались. Она отвернулась и подошла к окну. Невидящие глаза были устремлены на грязный задний двор магазина.

– Они, должно быть, заехали по дороге в Рейнлаф, – пробормотала она.

– Лорд Меридан согласился преподнести леди Деверо это платье в подарок, – закончила мадам Бертен бесцветным голосом.

Люсинда обернулась.

– Оно не должно достаться ей!

– Поздно! Она наденет его сегодня на премьеру, – ответила мадам Бертен. – Его будут подгонять по ней. Она слишком велика для этого платья. Боже мой! Она испортит его! Придется снять красные лепты и оставить только синие. Синие – так просто, так безвкусно…

– Нельзя его портить только ради нее! Это… это варварство! – воскликнула Люсинда. Она сдернула с платья бумагу.

– Мой Бог! Вы как раненая пташка! – судорога свела горло мадам Бертен. – Вы… вы так много значите для меня… Пусть лучше мне отрежут руку, чем я отдам платье этой стерве!

Не будь Люсинда так расстроена, она посмеялась бы над тем, как мадам Бертен отзывается о леди Деверо.

– Оно не должно принадлежать ей! – решительно заявила Люсинда. – Послушайте, мадам, у меня есть план! Если бы только вы согласились!

Не ожидая ответа, Люсинда принялась перебирать рулоны тканей, которые загромождали почти полкомнаты. Она отбросила в сторону несколько десятков рулонов, прежде чем нашла то, что искала. Это было кружево, отличное английское кружево, очень красивое, но оно ни в коей мере не могло сравниться с французским кружевом на платье.

Люсинда положила его перед мадам Бертен и стала чтото быстро говорить. Не успела она произнести и двух фраз, как мадам уже хлопнула в ладоши, вызывая к себе мисс Варден, которая стремительно вбежала в комнату. Ее красные глаза говорили о том, что она проплакала все утро.

– В чем дело, мадам?

– Немедленно пришлите сюда всех швей – абсолютно всех!

Мгновение мисс Варден колебалась.

– Они заняты.

– Делайте, что вам приказано, – перебила ее мадам. – И пошевеливайтесь! Все должны быть здесь! Закройщицы, манекенщицы – все, вы поняли?

– Да, мадам, конечно, – ответила мисс Варден, выбегая из комнаты, чтобы выполнить приказание.

Люсинда спускалась по лестнице в огромный зал на Беркли-сквер, когда начали бить часы. Она двигалась очень медленно, стараясь подавить дрожь в ногах. Облизав пересохшие губы, она остановилась в ожидании, когда лакей откроет перед ней дверь в малый салон, где все гости должны были собраться перед обедом.

Прежде чем войти, она взглянула на часы. Надежда, что задуманное удастся, придавала ей силы.