В твоих сильных руках - Джилл Шелвис

— Вы раньше сюда обращались?

— Да.

Уже хорошо. Один из них точно знает, что надо делать.

— Меня зовут Питер Дженкинс. — Он ударил пальцем по ее столу. — И у меня есть скидка. Фиби всегда давала мне скидку.

Поскольку Мэдди буквально только что рассортировала все бумаги, она с гордостью отправилась прямо к картотеке и определила местонахождение кипы счетов за прокат лодок, откуда вытащила бланк с его именем. «Пожалуйста, делай записи. Пожалуйста, делай записи…»

— Только проверьте, чтобы в баке было горючее, — пророкотал Питер Дженкинс. — И вообще, я спешу.

О да, это уже понятно. Но при этом Мэдди начала понимать кое-что еще — и занервничала. Он кричал, а не говорил. И от этого ее пальцы отказывались ей служить, равно как и мозги. К тому же она еще не изучила ни один прокатный договор и не знает, как там что заполняется.

— Какого черта ты еле шевелишься?

— Простите, — Мэдди потянулась за папкой с пустыми бланками, разыскивая подходящий, — я здесь новичок, так что…

— Какая, на хрен, разница. — Он кинул деньги на стол, припечатав их рукой, отчего стол задрожал.

Мэдди чуть не подпрыгнула от страха. Она тяжело вздохнула и попыталась унять расшалившиеся нервы. Ей это удалось, как раз когда она нашла нужную форму.

— Вот, нашла.

Но мистер Салли уже взял с крючка на стене ключи, вышел за порог и пошел по направлению к лодкам.

— Эй, — позвала Мэдди, схватив деньги и засунув их в карман. — Подождите!

К тому времени, когда Мэдди удалось нагнать Питера Дженкинса, он уже сел в лодку.

— Мистер Дженкинс, мне нужна ваша подпись! Не обращая на нее никакого внимания, он отвязал лодку, что просто взбесило Мэдди. Она запрыгнула на борт, и лодка качнулась.

— Корма! — завопил Дженкинс. — Корма!

Схватившись за борт лодки. Мэдди пригнулась и уставилась прямо в ледяную воду, стараясь не поддаваться панике, пока лодка ходила ходуном. Умом она понимала, что слово «корма» должно означать правый или левый борт или передний либо задний конец лодки. Судя по всему, это еще и означало, что ей велят проваливаться ко всем чертям. Но не зная, в каком именно направлении двигаться, да еще и с учетом того, что лодка все еще раскачивалась, угрожая в любой момент опрокинуться, Мэдди просто шлепнулась на задницу.

— Убирайся сейчас же с лодки! — приказал Дженкинс.

Вот черт, только не это.

— Не раньше чем вы распишетесь.

Мистер Дженкинс окинул Мэдди недобрым тяжелым взглядом, но та и бровью не повела.

Почти.

Вместо этого она вытащила из кармана ручку и протянула ему. Он выхватил счет у нее из рук, поставил подпись и бросил бумагу ей на колени. Фу ты, ему прям не терпится от нее избавиться. Мэдди с величайшей осторожностью выбралась из лодки, а он тем временем начал удаляться от пристани, бормоча себе под нос что-то про тупость и про суд.

Грубиян, подумала Мэдди и поплелась обратно в офис.

— Снова забыла выпить кофе? — поинтересовался Джекс.

Мэдди окинула взглядом неожиданно возникшего на пороге офиса Джекса. Он стоял, положив руки на дверной проем. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы ей стало легче. И намного. Он наблюдал за ней, сдержанно улыбаясь, в своей обычной «униформе», состоявшей из джинсов и потрепанных ботинок, сегодня дополненной мериносовой толстовкой с капюшоном.

И поясом для инструментов.

Да, не стоит забывать про пояс с инструментами.

— Кофе как раз был, — сказала Мэдди, — с взрывоопасным мистером Дженкинсом на закуску. Он назвал меня идиоткой.

С лица Джекса сползла ленивая улыбка.

— Что?

— То самое. Я не могу отличить нос от кормы. Черт, да я даже не в курсе, какое отношение лошади имеют к мотору, чего уж там, — улыбнулась Мэдди.

А вот Джекс не улыбался. Вместо этого он оставил в покое дверь и подошел ближе.

— Вот осел.

— Согласна. Но он платежеспособный осел. И почему только мама давала ему скидку?

— По-моему, она какое-то время с ним встречалась, но даже эта солнечная натура не смогла излечить его от хронической раздражительности. Надеюсь, ты вышвырнула его отсюда, когда он открыл свой поганый рот и нагрубил тебе?

— У меня было искушение, но, честно говоря, я сама была виновата.

Джекс замер, его лицо стало очень спокойным и серьезным.

— Мэдди.

Она пристально посмотрела на него, желудок болезненно сжался.

— Черт, — прошептала она. — Это не моя вина. Я снова наступила на те же грабли. — В смятении сжав кулаки, Мэдди бросилась к двери со смутным желанием вновь бежать на пристань и забраться в лодку, чтобы…

— Мэдди.

— Нет, я должна идти. Я должна высказать ему в лицо все, что думаю, и, может, даже хорошенько пнуть его…

Две теплые руки обняли ее, потянули назад, прижали к груди.

— Я только за, — прошептал он ей в ухо. — Я даже подержу его, чтоб не убежал. Но тебе придется подождать несколько часов, если только ты не хочешь кинуться за ним в погоню вплавь.

Мэдди обернулась и посмотрела на Джекса. Он все еще был устрашающе спокоен, в его глазах читалась злость. От этого ее сердце снова сделало кульбит, хотя она и знала, что его ярость направлена не на нее.

— Быть сильной женщиной, управляющей собственной жизнью, сложнее, чем я думала.

— Ты неплохо справляешься. По-настоящему неплохо.

Мэдди выдохнула и взглянула на Джекса:

— Правда?

Взгляд Джекса потеплел.

— Да.

Ей даже удалось слегка улыбнуться.

— И ты действительно скрутишь его для меня?

— В мгновение ока.

Почему-то от этого у Мэдди увлажнились глаза, а улыбка стала шире.

— Это не совсем… политкорректно.

Выразительный взгляд Джекса сказал ей, что плевать он хотел на политкорректность: его волнует лишь справедливость.

И, Боже, даже на расстоянии он пах изумительно. Как ему только удается каждый раз так благоухать? Но вместо того, чтобы привлечь его к себе, Мэдди обошла его и села за стол.

— Мне надо привести в порядок бумаги. Не хочу потерять деньги из-за того, что не ведаю, что творю. Мистер Дженкинс угрожал привлечь меня к суду за тупость, и это просто невыносимо.

— Скажи ему, что ты подашь встречный иск за моральный ущерб.

Эта идея вызвала у нее улыбку.

— А это правда можно сделать?

— Если сумеешь доказать, что ты была смертельно оскорблена.