Папа на сезон - Юлия Николаевна Николаева

Ругнувшись, отдаю телефон, Света смотрит с участием.

— Мне Настя нравится, не знаю, как уж вы сошлись или что там у вас, но она милая. И искренняя. И к вам относится хорошо. А с Дариной вы жили, как на пороховой бочке. Страсть страстью, но как-то в любовь слабо верится.

Усмехнувшись, качаю головой. Знала бы ты, Света, все, как есть. Впрочем, качеств Насти это в самом деле не отменяет.

— Ладно, давай работать, – говорю Светлане, и она выпархивает из кабинета. Ставлю телефон на зарядку и, включив, открываю запись в паблике. Какая же Настя здесь растерянная, глазищи огромные, смотрит по сторонам, как испуганный зверек. Снова на голову давит неприятно от себя самого. Что бы там ни было, я должен был в первую очередь о ней подумать, хотя бы из-за легенды, а я...

Некоторое время размышляю обо всем случившемся, а потом понимаю: надо позвонить. Набираю номер, почесывая лоб, не сразу думая о том, что еще достаточно рано. Но трубку снимают почти сразу.

— Ты не поменял номер, – слышу голос Дарины, чувствую, она улыбается. Не поменял, а она его помнит, выходит?

— Ты хотела встретиться? – задаю вопрос, стараясь говорить отстраненно.

— Да. Ты готов?

— Можно где-нибудь в час дня.

— Я остановилась у мамы, хочешь, приезжай?

Нет уж, мамы еще дома не окажется, а журналисты надумают... Впрочем, увидев нас в кафе...

— Давай в баре Темы, помнишь адрес?

— Конечно, до встречи?

— До встречи.

Положив трубку, несколько секунд смотрю перед собой. Правильно ли я поступаю? Ладно, один разговор – это не смертельно.

Насте я так и не звоню, просто не знаю, что говорить, да и вроде не обязан объясняться, где и как провожу свое время. Пытаюсь убедить себя в этом, но не очень выходит оправдаться перед самим собой. В любом случае, если уж говорить, то лучше в лицо, а не так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Звонок Касторина настигает меня по дороге в бар. Предчувствую, о чем пойдет речь, и не ошибаюсь. Приходится каяться и рассказывать правду. Ну в общих чертах.

— Извините, но вы поступили неосмотрительно, – пеняет мне Касторин вполне справедливо. – Мы ведь стараемся плавно внедрить в массы мысль о вашей большой любви, а тут новая старая любовь... Как прикажете их совмещать? Раз одна, выходит, случилась сразу после другой? Журналисты проявляют интерес к вашей жизни, на это мы и рассчитывали, когда все начинали. Поэтому ваше поведение должно быть безупречным согласно легенде. А вы напились в баре и не ночевали дома...

Он и это знает, ну прекрасно.

— За мной настолько присматривают? – интересуюсь в ответ.

— Так то не я, представляете? – ехидничает Касторин. – Сказал же, вами теперь все интересуются. Мне надо обдумать ситуацию и решить, как действовать дальше. Надеюсь, вы будете это время осмотрительны?

— Буду, – бурчу в ответ, сворачивая в сторону бара и наблюдая вылезающую из такси Дарину. Очень осмотрительно с моей стороны, да. А, к черту.

— Идем, – киваю девушке, она молча следует за мной до випки. Здесь мы вместе бывали не раз, и конечно, с Темычем она хорошо знакома.

— Бар процветает, – усмехается, когда уходит официантка, принявшая заказ. Молча киваю, наблюдая, как Дарина усаживается на диван рядом со мной. На ней короткое платье, подчеркивающее формы, волосы собраны в небрежный хвост. Красивая, сексуальная, безупречная, как всегда.

— Ты о чем хотела поговорить, Дарин? – спрашиваю ее. Она улыбается, садясь вполоборота, кладет руку на спинку дивана позади меня.

— Я скучала, – говорит вот так просто, как будто она не бросала меня, уехав на несколько лет, а на пару дней махнула в Питер.

— И? – изгибаю бровь вопросительно.

— И все.

Жду продолжения, молча ее разглядывая. Она вздыхает.

— Ладно, Демьян, я понимаю, что ты на меня обижен и имеешь на это право. Я поступила некрасиво. Как минимум стоило рассказать тебе раньше.

— Рад, что ты это осознала.

— Просто за все эти годы... Я не встречала никого, кто был бы мне так близок, как ты. И когда я приняла решение вернуться, только и думала, что окажусь здесь, рядом с тобой.

— Отчего же не сообщила заранее?

Дарина пожимает плечами.

— Я мониторила информацию о тебе. Увидела, что у тебя мексиканские страсти, былая любовь, дети... Решила действовать ва-банк. Я ведь правильно понимаю, никакой любви нет?

— С чего ты взяла? – хмурюсь.

— Потому что слежу за новостями, сказала же. Выходит, ты обрюхатил эту девчонку сразу после нашего расставания или во время отношений? Даже если предположить такое, ни о какой любви там речи идти не может.

— И к чему эти домыслы? – да, Касторин определенно не придет в восторг, если журналисты начнут копаться в этом глубже.

— К тому, что мы могли бы попробовать снова, Демьян.

Вздергиваю брови в удивлении.

— Прости? – усмехаюсь, хотя под ложечкой начинает сосать. – А как ты это себе представляешь?

— Ну когда-нибудь эта твоя история с большой любовью закончится? Я не буду мешать, я все понимаю... Но потом… Ведь нам было так хорошо вместе, такое не забывается, правда?

Молчу, глядя перед собой и хмурясь. Да, было. А потом было плохо. И где гарантия, что опять не будет плохо, если Дарине придет в голову сорваться за очередным контрактом, не поставив меня в известность? Где гарантия, что из обломков вообще можно что-то построить?

После стука в дверь появляется официантка, оставив на столе заказ, удаляется, и следом Дарина оказывается на мне. Садится, упираясь коленями в диван по сторонам от моих ног, и обхватывает за шею, зарываясь пальцами в волосы. Я чувствую запах ее тела, перемешанный с запахом духов, дерзкий аромат, дразнящий, вызывающий желание. Забытый, но такой знакомый.

А потом она начинает целовать меня, прижимаясь всем телом. Организм реагирует моментально и однозначно. Впрочем, учитывая отсутствие секса, это неудивительно. Но ощущения странные, с одной стороны, желание говорит само за себя, с другой… С другой, внутри разрастается дебильное ощущение, что я не должен, что это неправильно, не нужно мне.