Соперницы - Кэтрин Куксон

— Ты! Ты! Ты хочешь украсть его, грязная, мерзкая тварь!

— Нет, нет... — Прочитала Барбара по дрожащим от страха губам Сары.

— Да! Да! — она приближалась, а Сара отступала. — Ты низкая, гадкая тварь! — С этими словами ее скрюченные пальцы, словно когти, потянулись к горлу Сары, но та в последний момент отшатнулась. Тогда Барбара ухватила ее за накидку и принялась трясти из стороны в сторону, и девушка в ужасе закричала:

— Майкл! Майкл! — Ее вопль закончился долгим «О-о-о-о», когда эти жуткие руки отшвырнули ее прочь и Сара почувствовала, что падает назад.

Словно зверь, у которого отняли добычу, Барбара стояла на гребне холма и смотрела, как фигурка в зеленом скатывается по склону до самого дна. Она не слышала душераздирающий крик Сары, когда ее тело упало среди ржавых металлических обломков. Она не видела двух мужчин, бегущих к ней. До тех пор, пока те не остановились рядом и не поглядели вниз, она не подозревала об их присутствии. Взгляд, которым они наградили Барбару, стер кровавую пелену с ее глаз, и она отшатнулась, а мужчины спрыгнули вниз и исчезли из вида.

Пот катился по ее лицу, и она вся была мокрая. Барбара спустилась в рощу, оперлась о ствол дерева и принялась ждать. Казалось, прошла целая вечность (а минуло лишь пять минут), пока они, с трудом взбираясь, не появились на гребне, неся бесчувственное тело.

Они не знали о присутствии Барбары. А она не отошла от дерева, только повернула голову, провожая их взглядом. Мужчины двигались боком, переплетя руки. Голова Сары безжизненно свисала между их плечами, а ноги болтались над соединенными руками. Край ее зеленой накидки, волочившийся по земле, был покрыт темно-коричневыми потеками, а белый передник стал ярко-алым.

Барбара жалобно застонала, словно ребенок, зовущий мать.

— Бриджи. Ох, Бриджи! — повторяла она снова и снова.

Что же она наделала? Неужели убила Сару? Что ж, если так, то ей не жаль... Нет, жаль, жаль. Но он почти поцеловал ее, она сама вынуждала его, подставляя лицо. Пусть она умрет. Нет! Нет! Не надо. Боже мой! Господи! Что с ней произошло? Бриджи. Ох, Бриджи!..

Барбара оторвалась от дерева и принялась ходить по рощице, снова и снова описывая круги, как будто пыталась найти дорогу в темном лесу.

Почему Бриджи не приходит? Почему? Она хотела почувствовать ее обнимающие руки, увидеть, как она говорит, что все понимает; она хотела, чтобы хоть кто-нибудь понял. Девушка доковыляла до края рощицы рядом с дорогой, и там на утоптанной тропе, идущей с фермы, увидела Джима Уэйта, понукавшего лошадь.

Он почти проехал мимо, когда какое-то движение Барбары заставило его повернуть голову, и резко натянуть поводья. Джим слез с седла и стал подниматься по склону, не сводя с Барбары глаз.

Когда он медленно подошел, его лицо странным образом выражало то же чувство, которое она испытывала несколько минут назад: ярость и безумие. Этот человек не имел ничего общего с тем Джимом Уэйтом, которого она знала с детства и никогда не любила.

— Ты... убийца... ты... сука! — Его большой рот с медленно двигающимися губами напоминал пещеру. — Я... сам... хочу... убить... тебя!

Большая рука метнулась перед ее глазами, и когда он нанес удар, в голове у Барбары словно раздался взрыв. Она упала под дерево, и все звуки мира вдруг пронзили ее. Девушка услышала голос — то, чего не слышала уже много лет, но это был ужасный рев, словно глас какого-то грозного бога. Она слышала, как птицы издавали какие-то скрипучие звуки, как стонали ветви деревьев, а воздух будто дышал сам по себе. Та гора вечного молчания, что выросла внутри нее, заполнялась невыразимым адским шумом. Барбаре хотелось бежать от него прочь, укрыться снова в тишине, спрятаться от того, о чем она так долго мечтала, и что сейчас причиняло ей почти физическую боль.

Она прижалась к дереву, откинув голову, и не сводя взгляда с губ Джима Уэйта. Слова, которые он произносил, воздействовали на нее с двойной силой, потому что она слышала и «видела» их одновременно.

— Ты жестокая гадина, и всегда такой была, как все из вашего выводка. На тебе тоже есть отметина Молленов. Богом клянусь, есть! У мужчин она белая и широкая, ее всем видно, а у тебя темная и спрятанная. Ты щепка, отлетевшая от старой колоды, вот ты кто. Одна из ублюдков старого Томаса Моллена, и по-моему худшая из всех. Ты родилась от насилия. Слышишь меня? Ты родилась от насилия! — Его рот открывался так широко, что, казалось, на лице, кроме рта, ничего больше не было. — Говорят, ты об этом ничего не знаешь, ну что ж, я тебе говорю. Слышишь? Ты родилась от насилия. Он изнасиловал твою мать, которую растил, как свою дочь. Мерзкий, грязный, жирный старый ублюдок. А та, которая тебя вырастила, не лучше шлюхи, потому что была его любовницей много лет, и воровала в поместье, чтобы содержать его, да, да, серебро, драгоценности, и другое. Ее надо было посадить. Да, уж ты из «хорошей» семьи, и мы-то об этом знаем. Твой дядя... Нет, он не был тебе дядей, он был твой брат, тот, который сбежал, после того, как чуть не убил одного из судебных приставов — они прибыли в «Высокие Берега», когда старый Моллен разорился. Он еще пытался разделаться с моим отцом. А теперь ты, как наследница, напала на нашу Сару. — Джим снова поднял руку и ударил Барбару.

Ее голова дернулась, стукнувшись о ствол дерева, и на секунду она перестала видеть. Шум ветра, треск веток и крики птиц по-прежнему не утихали.

— Ты поняла это, гадина? — кричал Джим. — Поняла? А теперь слушай дальше. Если она умрет, я приду и убью тебя. Обещаю. Я приду и этими самыми руками убью тебя. — Схватив Барбару за плечи, он тряс ее изо всех сил, а когда отпустил, она медленно сползла на землю.

Ее глаза были широко раскрыты, челюсть отвисла, лицо покрылось мертвенной бледностью, кроме пылающих щек. Она видела, как Джим пошел к откосу, на какое-то время исчез из вида, и снова появился рядом с лошадью. Когда он уже собирался вскочить в седло, послышался мужской голос.

— Эй, Джим. Подожди! Подожди минуту.

Барбара никогда раньше не слышала этого голоса, но поняла, что он принадлежит Майклу. Не моргая, она смотрела перед собой, пока не увидела, как он появился. Майкл о чем-то быстро заговорил с Джимом, и через секунду они оба посмотрели в ее направлении. Потом Джим сел верхом и ускакал галопом. Барбара услышала глухой стук копыт.

Когда Майкл так же исчез из поля зрения, девушка решила, что он вернулся на дорогу, но как только, шатаясь, поднялась на ноги, чтобы позвать его, Майкл появился на гребне холма.

Ухватившись руками за дерево, чтобы не упасть, глотая воздух, она смотрела, как он приближается. Майкл остановился в двух ярдах, и Барбара сразу же увидела, что он, как и Джим Уэйт, переменился. Казалось, в его лице не осталось ни одной знакомой черты — настолько исказилось оно от ярости. Побагровевшая кожа резко контрастировала с растрепанной копной соломенных волос, что делало его заметно старше.

Барбара видела, как он скрипнул зубами, прежде чем заговорил, с преувеличенной отчетливостью произнося слова.