Холодное золото - Валерий Георгиевич Шарапов

подразделениям, и в каждом подразделении («Футбольный стадион», «Плавательный бассейн» и так далее) сотрудники были записаны в алфавитном порядке. А поскольку Егоров не знал фамилию нужного ему человека, то должен был каждый раз читать списки от «А» до «Я».

Разумеется, капитан прежде всего искал людей, напротив фамилий которых была указана профессия «массажист». Но и остальными тоже интересовался.

Первая ведомость, за 1967 год, Егорову ничего не дала. Вторая тоже оказалась пустышкой. Но вот он взял документы за 1969 год и здесь обнаружил странную вещь. В списке сотрудников Ледового дворца одна страница оказалась залита краской. Верхние имена еще можно было разобрать, нижние четыре строчки тоже читались, а посередине чернело огромное пятно. Причем, как быстро установил Егоров, это были не чернила, а именно краска. Она не позволяла прочесть фамилии от «К» до «У».

Капитан сначала вскочил, чтобы вернуться в кабинет директора и указать ему и его секретарю на такой вопиющий случай халатности. Но потом он решил отложить свой визит в центральное подтрибунное помещение стадиона, где находился кабинет директора, а посмотреть сначала документы за оставшиеся три года. И это оказалось правильным решением. В ведомостях за 1970, 1971 и нынешний, 1972 год наблюдалась та же самая картина: одна и та же страница была залита черной краской. Прочесть данные на этой странице было невозможно.

Вот теперь надо было идти к директору. Егоров собрал все четыре испорченных документа и понес их в кабинет Палицына. Здесь он, ничего не говоря, разложил все четыре папки на столе секретаря, а затем позвал директора и предложил ему взглянуть на эту красоту.

Увидев четыре черных пятна, Палицын некоторое время ничего не мог сказать. Затем он заговорил, но говорил исключительно нецензурно. И это продолжалось целую минуту. Излив свой гнев на неизвестного злоумышленника, испортившего казенные документы, Палицын взял телефон и вызвал своего заместителя, заведовавшего ледовым дворцом.

По вызову явился высокий статный мужчина, в котором Егоров без труда узнал известного в прошлом хоккейного защитника.

– Вот, Евгений, взгляни, что товарищ с Петровки в твоих документах обнаружил, – сказал директор своему заместителю. – Пришлось прийти человеку с Петровки, чтобы такой бардак у нас выявить! Ты такое можешь себе представить? Вот скажи: кто это мог сделать?

– Я не знаю, Степан Богданович… – ответил растерянный заместитель. – У меня ключа от архива нет, он только у вас…

– Ты что же хочешь сказать – что это я четыре ведомости дерьмом залил?! – вскричал Палицын.

Препирательства в таком духе продолжались еще некоторое время. Наконец Палицын понял, что от своего заместителя он ничего не добьется. Тогда он приказал:

– Значит, слушайте меня, ты, Евгений, в первую очередь, но к тебе, Зоя, это тоже относится. Документы необходимо восстановить, как они были! Вызывайте всех тренеров, которые в эти годы у тебя, Евгений, работали. Пусть они поднимают свои списки, другие документы и по ним восстанавливают эти ведомости. Даю вам на эту работу два дня. Если к послезавтрашнему дню чистые документы не будут лежать у меня на столе – приму самые строгие меры. Самые строгие!

Замдиректора и секретарь переглянулись и дружно ответили, что задание им понятно и в указанный срок оно будет выполнено. После чего Палицын повернулся к Егорову и произнес:

– Так что вот какое у нас сейчас расписание, капитан. Данные, которые тебя интересуют, будут послезавтра. Подходи – и получишь.

Егоров заверил, что обязательно подойдет, после чего покинул спорткомплекс. «А этот убийца оказался еще более предусмотрительным, чем я думал, – размышлял капитан. – Он уничтожил все следы своего пребывания не только на стадионе «Динамо», но и здесь. Может, он и не прописан нигде, и вообще данных о нем нет? Ну, это вряд ли… Человек без прописки у нас нигде на работу не устроится. Так что если я узнаю его фамилию, я узнаю и адрес, и вообще все, что нужно, чтобы его отыскать. Пусть не сразу, но узнаю. И вообще, не стоит считать, что он такой уж всезнающий. Ведь заведующей поликлиникой Вере Павловне он проговорился, что работает в крупном спортивном комплексе. Да, проговорился. Может быть, он еще где-нибудь след оставил?»

Однако в данный момент перед Егоровым вставал вопрос, что делать прямо сейчас. Ведь не будет он, в самом деле, сидеть и ждать два дня, пока в «Лужниках» восстановят архивные записи и назовут ему фамилию массажиста! «Может, еще по больницам походить? – мелькнула у него мысль. – По больницам, по поликлиникам…» Но капитан эту мысль тут же отверг. «Нет, таким способом я ничего не добьюсь, – заключил он. – Этот путь я уже пробовал. Но тогда… Может, подключиться к поискам, которые ведет Храпченко? Да, тут я мог бы принести пользу».

И Егоров направился к ближайшему телефону-автомату и с него позвонил в МУР, своему коллеге Храпченко.

Капитан откликнулся тут же, словно ждал звонка.

– Это ты, Егоров? – услышал капитан голос Храпченко. – Здорово, что ты позвонил! Я как раз хотел с тобой связаться, но никто не знает, где тебя искать. И никакого способа связаться нет! Вот если бы сотрудники милиции носили с собой такие небольшие рации, как у разведчиков… Ладно, это все лирика и фантастика. А я сейчас скажу тебе о чем-то реальном. Твоя догадка подтвердилась, представляешь?

– Какая догадка? – спросил Егоров.

– О том, что убийцы трех коллекционеров будут искать новую жертву. Похоже, они ее нашли!

– Ты что хочешь сказать – что еще кого-то убили?! – воскликнул Егоров.

Такого подтверждения своей догадки он никак не ожидал и не хотел.

– Нет, пока никого не убили, – успокоил капитана Храпченко. – Но, кажется, собираются. В общем, мне тут начальство поручило выявить известных людей, которые собирают какие-то коллекции, имеющие большую ценность. Людей, которые могут стать новыми жертвами. Я такой список составил, в него вошли четыре человека. Мы стали за ними всеми следить, и знаешь, что обнаружили?

– Нет, пока не знаю, – ответил Егоров. – Но если ты скажешь, точно узнаю.

– Мы с лейтенантом Сычевым – он мне помогает – обнаружили, что одним из фигурантов из нашего списка кто-то интересуется, – объяснил Храпченко. – Речь идет о писателе Петре Воинове – ну, ты его фамилию наверняка слышал. Сычев поговорил с несколькими друзьями писателя и выяснил, что за последние два дня с тремя из них заговаривал какой-то человек. Заговаривал, знакомился… Говорил, что является большим поклонником творчества Воинова, хочет сделать для него что-то хорошее. Между прочим, этот неизвестный спрашивал, не нуждается ли писатель в том, чтобы ему делали массаж…

– Массаж?! – вскричал Егоров так громко, что прохожие стали оборачиваться на человека в телефонной