Она Дикая - Ева Эра

в ванную, встала под душ, старясь не столько смыть следы его прикосновений, сколько вымыть из души поселившееся там чувство боли и разочарования во всем.

Мне казалось, что теперь каждый встречный будет тыкать в меня пальцем, называя шлюхой. Будто я осквернена, и всем вокруг об этом известно. Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию. Всегда вела себя осторожно, не давала лишнего повода. А на деле, важно не как ты себя ведёшь, а кто встретился на твоём пути. Если бессовестный, самодовольный богач, который думает, что ему можно всё, то шанса остаться целой и невредимой попросту нет.

Легла спать, надеясь, что отдых вернет душе утраченный покой. Но этого не случилось. Наутро проснулась с ломкой во всем теле и невыносимой болью на душе. Самое обидно, что то, что было между нами до полового акта, меня полностью устраивало. Я хотела его поцелуев, прикосновений, тепла. Мое сердце трепетало от счастья, когда Макс с нежностью ласкал моё тело. А потом пришло горькое разочарование.

Особенно ранили его слова. Он был чертовски зол, обнаружив, что я девственница. Буквально взбешён. Посыпались упрёки, вместо извинений. Его волновала только реакция Никиты, боялся расстроить брата. Моё душевное состояние его нисколько не беспокоило. Кто я такая, чтобы за меня переживать. Правильно, для него — никто.

Лёжа в кровати, слышу, как Вики шумит на кухне. Ни за что в жизни не признаюсь ей, в том, что произошло ночью. Не хочу, чтобы меня жалели, или осуждали. Ничего не хочу, никто не узнает. Даже Никите не буду говорить, если этот урод Макс сам не признаётся. Просто в очередной раз попрошу его оставить меня в покое. Наигралась, сыта по горло. Это не деревенский мальчик Ваня, который без разрешения в щечку не поцелует. Это наглецы, которые привыкли получать всё и сразу, любыми способами. Жаль, только сейчас до меня дошло.

Слышу шаги в стороны своей комнаты, закрываю глаза, и притворяюсь спящей. Мне кажется, если подруга встретится со мной взглядом, то сразу всё поймёт. Мне надо подготовиться, потренироваться перед зеркалом. Собрать волю в кулак и не разрыдаться на её плече. Вики приоткрывает дверь и проверяет, не проснулась ли я. Уходит. Мне стыдно даже перед подругой. Боюсь, если она узнает правду, отвернётся от меня, перестанет дружить.

Во мне больше нет смелости, дерзости, уверенности в себе, с которыми я так лихо могла отшить любого парня. Теперь я в каждом буду видеть потенциального насильника. Оказывается, так просто заломить хрупкой девушке руки и надругаться над ней. На это способен любой мужчина, ведь он априори сильнее женщины.

На этот раз слышу шум в коридоре, звон ключей. Вики куда-то ушла с утра пораньше, на неё не похоже. Ещё и после ночной смены, ей бы отсыпаться, а она уже в десять часов утра на ногах.

Зато у меня будет время привести себя в порядок. Плетусь в ванную. Умываюсь холодной водой, чищу зубы. Смотрю внимательно в зеркало. Казалось бы, внешне ничего не изменилось. Но внутри я абсолютно выжжена. Взгляд потухший, нет больше жизни в нём.

Звонок. В дверь. Я вздрагиваю. Что происходит? Куда, как назло, ушла Вики? Медленно и бесшумно иду к входной двери. Смотрю в глазок. У меня перехватывает дыхание. Там он. Макс. Мгновенно сковывает страх.

— Лина, я знаю, что ты дома. Давай поговорим.

От его настойчивого голоса что-то болезненно дрогнуло внутри. Я хорошо понимаю, что встречаться нам вовсе не следует.

Глава 35

Макс.

— Открой дверь, надо поговорить. — громко стучу, давая понять, что намерен серьезно.

— Мне не о чем с тобой говорить. Уходи. Иначе я вызову полицию. — грозится Лина.

Я знаю, что она этого не сделает. Могла, ещё ночью, но не сделала. Хотя у неё было достаточно оснований и доказательств, чтобы заявить на меня.

— Открой эту чёртову дверь, или я её просто вышибу. — начинаю беситься, что за нелепая ситуация. Топчусь на лестничной площадке, как мальчишка. — Ну же! Разговор не займёт больше пяти минут. — пытаюсь убедить её.

— Я тебя прекрасно слышу, говори через дверь. — предлагает она.

— Лина, не выводи меня! Открой. — если сдерживаясь, продолжаю требовать.

— Обещаешь, что не тронешь меня? — наконец, сдаётся она.

— Обещаю. — но не уверен, что сдержу обещание.

Щелчок замка, и Лина с осторожностью приоткрывает дверь. Не дожидаясь особого приглашения, протискиваюсь внутрь, пока она не передумала.

Меня встречает маленькая хрупкая девчонка с поникшими плечами и грустным потухшим взглядом. Ее длинные волосы растрёпаны после сна. Белая майка на тонких бретельках плотно облегает полную девичью грудь, которую ещё вчера я ласкал языком. Хлопковые пижамные штаны сползли на самые бёдра, позволяя видеть острые косточки по бокам.

Возникло непреодолимое желание заключить её в объятия, пожалеть, согреть своим теплом. Она выглядела довольно потерянной и опустошённой. И виноват был только я.

— Я плохо себя чувствую. — явно оправдывается за свой внешний вид. Потом складывает руки на груди, тем самым прикрываясь. — Говори, что хотел и уходи.

— Может предложишь хотя бы чашку чая? Или так и будем стоять в коридоре? — не дожидаясь приглашения, снимаю куртку и вешаю в шкаф.

— С чаем у нас как-то не сложилось. Лучше выслушаю тебя здесь.

— Хорошо, — делаю небольшую паузу и прочищаю горло. — я вчера немного перегнул с клиникой и операцией. Просто запаниковал, как Никита отреагирует, если узнаёт.

— Что значит «если узнает»? Ты ему ещё не рассказал? Держать человека в неведении — это низко и подло. Не расскажешь ты, расскажу я. Теперь то он наверняка оставит меня в покое.

— Хорошо. — быстро соглашаюсь, чтобы не расстраивать её ещё больше, и не выводить из столь хрупкого равновесия. — Ещё хотел извиниться за вчерашнее, похоже, что я обидел тебя.

Слышна легкая усмешка с её стороны.

— Обидел? — сердито переспрашивает.

Крупные капли слёз скатываются по её лицу. Она смотрит вперёд, глаза круглые, взгляд стеклянный. Черт возьми, как же я виноват. Хочу всё исправить, нежно целовать её лицо, осторожно собрать губами каждую слезинку. Прижать к себе крепко, и не отпускать, пока её изумрудные глаза вновь не засияют ярким ослепляющим светом.

— Ты изнасиловал меня! — наконец Лина выкрикивает обвинение. Это худшее, что я мог услышать.

— Я не насиловал. Разве ты была против? Кричала и вырывалась, как тогда с Никитой? Не припомню. Да, я и представить не мог, что ты девственница, поэтому тебе могло показаться, что я был груб. Если бы я знал, то всё было бы по-другому.

— Разве я не говорила «хватит»? Я помню,