Шарко - Франк Тилье

Шарко просмотрел по одной все цветные распечатки. Разбитые зеркала, расколотые лампочки… Существовала очевидная связь со светом. Он вспомнил зеркало в подвале Рамиреса, тоже разбитое. Связь с сатанизмом? Они сосредоточились на фотографиях кабинета Вилли. Стопки книг, разбросанные повсюду бумаги. Стены сплошь в афишах фильмов, полно всяких фигурок и статуэток. Он по одной передавал распечатки Люси.

– Не вижу компьютера…

– У Вилли был лэптоп, как сказал отец. Так удобнее, если ты сценарист. Судя по рассказу почтальона, ничто не указывало на присутствие Вилли в доме на протяжении последних дней перед взломом. В последний раз он видел, как тот приехал много недель назад. Накопилась куча почты, машина стоит в гараже, мусорные баки пустые.

Шарко подумал о маршруте Рамиреса в ту ночь. Он четко спланировал свой путь после убийства. Возможно, из-за вырванных у жертвы признаний ему нужно было забрать какой-то предмет, документ или компьютер?

– Короче, вернувшись во Францию, отец попытался дозвониться сыну, но впустую. Он заполнил бумаги, поменял входную дверь и вернулся обратно к своим профессиональным обязательствам.

– Уехал обратно? Так и не узнав ничего о сыне?

– Вилли не подавал признаков жизни уже несколько месяцев и почти не отвечал на послания родителей или же отвечал, но с большим запозданием. На этом все могло бы и закончиться, но отец позвонил жандармам неделю спустя, чтобы узнать, как они продвигаются в поисках Вилли Кулома. И тут обозначилось серьезное недоразумение: не поступило никакого заявления о тревожном исчезновении, а значит, жандармы…

– …И пальцем не пошевелили.

– В точку. Никто не искал Вилли. А отец встревожился только потому, что ему позвонила некая Жюльетта Делормо, которая хотела узнать, нет ли у этого самого отца известий о Вилли. Улавливаете?

Шарко почесал правый висок, устремив взгляд на почеркушки и стрелки в блокноте коллеги. Люси кивнула:

– Более-менее. Подводя итог: незаконное проникновение, сын, живущий в доме родителей, но не постоянно из-за работы, его отсутствие, которое никого не обеспокоило, во всяком случае поначалу… И эта Жюльетта, кто она?

– Приятельница или подружка, не знаю. Вроде они познакомились давным-давно, на режиссерских курсах в школе кино в Сен-Дени. Больше пока почти ничего не известно.

Шарко уткнул палец в номер мобильника:

– Это номер той девушки?

Леваллуа кивнул. Франк забрал листок и посмотрел на Люси:

– Поговори с Маньеном, пусть сам сообщит дижонским жандармам, что личность жертвы из водонапорной башни установлена и предупредит отца, чтобы тот вернулся во Францию. И мне бы хотелось, чтобы его кабинет прочесали сверху донизу. Проследишь?

– Считай, сделано.

– Отлично. Жак, возьмешь на себя тот садомазо-клуб, «B & D бар», там познакомились Мейер и Рамирес, и там же этот… Вилли Кулом проник в среду сатанистов, я так думаю. А я займусь девушкой.

– Франк? Это Шене. Мне Белланже написал ночью по поводу пиявок, вот я и звоню.

Шарко только что проехал мимо Стад-де-Франс в направлении киногородка в Сен-Дени. Студии Люка Бессона[38]. Час назад он оставил сообщение на мобильнике Жюльетты Делормо, и она перезвонила ему через четверть часа. Они назначили встречу в одной из студий. Шарко только сказал, что хотел бы поговорить о Вилли, не добавив никакой информации.

– Я за рулем, но внимательно слушаю.

– Помнишь болячки на коленках, когда мы были маленькими? Они образуются из-за коагуляции. При соприкосновении с воздухом кровь теряет свою текучесть из-за тромбоцитов, которые склеиваются друг с другом и затвердевают за несколько минут. Очень эффективная система, останавливающая кровотечение. Но только если в крови нет антикоагулянта…

Звук жевания. Шене воспользовался паузой, чтобы перекусить.

– Спасибо за разъяснение. И что?

– Пиявки вырабатывают гирудин, один из самых мощных антикоагулянтов в мире. Они его выделяют естественным образом, когда закрепляются на коже, иначе они не могли бы питаться. Нескольких капель их слюны достаточно, чтобы сохранить в жидком состоянии кучу литров крови.

– Так вот для чего Рамирес их разводил? Ради гирудина?

– Логичное предположение. Ты их стимулируешь, собираешь слюну, и дело в шляпе. Некоторые фармацевтические предприятия тоже их разводят. Это называется гирудиноводство.

– А чтобы стимулировать, их нужно кормить. Отсюда и кошки, которые служили источником крови.

– Именно. А учитывая количество пиявок и кошек, которых вы нашли в его саду, он должен был накопить немало гирудина, и начал он не вчера. Этим можно сохранять десятки литров крови в жидком виде. Парень играл не в любительской лиге, если ты понимаешь, о чем я.

Десятки литров… Шарко попытался представить себе эту сцену: Рамирес в подвале, вооружившись скальпелем и пузырьками, отрывает пиявок от их несчастной жертвы, чтобы тщательно собрать их слюну и поместить в резервуары. И так месяцами, годами. Начал ли он заниматься этим в самом начале зарождения клана? В его мозгу возникла еще одна связь.

– Без гирудина Рамирес не смог бы изъять кровь Вилли Кулома, так?

– Кто такой Вилли Кулом?

– Жертва из водонапорной башни, его идентифицировали сегодня утром.

– Тогда да. Ну, или почти. Скажем, он смог бы ее изъять, но ни хранить, ни пить позже. Без антикоагулянта кровь очень быстро свернулась бы и приклеилась к сосуду крепче цемента. Я смотрел судебно-медицинские отчеты по Кулому, так что общая схема мне кажется очевидной: с одной стороны, ты спускаешь кровь, с другой – ты заполняешь ею контейнеры, в которых уже содержится некоторое количество ранее собранного гирудина. Это не позволяет ей сворачиваться и портиться.

Шарко притормозил и припарковался у обочины. В голове у него крутилось то, что Люси рассказывала о синдроме Ренфилда и жажде крови у Рамиреса, но он хотел выслушать мнение эксперта:

– Ты знаешь, откуда у него потребность пить кровь?

– Может, это связано с его сатанинскими убеждениями? Или ему просто нравилось? Некоторые подсаживаются на ее вкус и время от времени выпивают стаканчик, как ты выпиваешь бокал красного. В сущности, есть куча причин, объясняющих поглощение крови. От чистого фетишизма до вампиризма, не говоря уж о патологиях психического характера…

Шарко припомнил мерзкие истории определенной категории серийных убийц, которые пили горячую кровь своих жертв. Ричард Чейз, Петер Кюртен – настоящие вампиры. После собственной крови и крови животных начал ли Рамирес испытывать тягу к человеческой крови? Кровожадный псих? Как сказал медэксперт, вампир нашего времени?