Стреломант 4 - Эл Лекс

— Ты кто вообще такой? — возмутился мужской голос. — Чего ты нам тут затираешь?

— Про Винозаводск слыхал? — спросил я, даже не пытаясь в темноте разглядеть лицо говорившего.

— Ну, слыхал, и что? Погоди-ка…

Последние слова он произнес упавшим голосом, и после них не говорил уже ничего.

Я кивнул:

— Винозаводск, АГАТ, спасение этих студентов из академии — это все я.

— Да говори уже все полностью! — внезапно звонко поддержала меня Ника. — Убийство Чингиза и Бернарда Ратко — тоже его рук дело, если вдруг кто-то в курсе этих событий! Двух реадизайнеров далеко не самой последней силы! Причем это произошло когда он еще даже студентом академии не был!

Персефона при этих словах отчетливо побледнела и слегка покачнулась, но быстро взяла себя в руки. В руку…

Я кивком поблагодарил Нику, хотя лучше бы она не влезала, честное слово, и снова повернулся к присутствующим:

— Короче говоря, я вам скажу так — если вы еще не поняли, мир перевернулся с ног на голову. Теперь уже животным нужна защита от людей. И если в этом перевернутом мире вы не способны перевернуть и свои старые привычки тоже, если вы не понимаете, что самая лютая ненависть друг к другу может и должна быть превращена во взаимовыручку, то вы в этом мире не выживете. А если вы понимаете, но не способны этого сделать — то вы действительно лишь животные, которые живут инстинктами и памятью предков, и не способны принимать собственные решения.

Я перевел взгляд на бесчувственного Кира и слегка тронул его носком кроссовка:

— Этот человек пришел мне на помощь в Винозаводске. Дважды. Но я не позволяю этой памяти затмить мой разум, когда речь идет о безопасности группы, о ее банальном выживании. Если вы думаете, что все закончилось, и мы в безопасности, то я вас разочарую — это ни хрена не так. Нас три десятка, мы без связи, без еды, без элементарно нормального электричества, прячемся где-то в разваливающемся здании и через время все равно будем вынуждены выйти отсюда. А нас, между делом, продолжают искать — как управление, так и заговорщики, для которых мы тоже вовсе не друзья. Мало того — из всех этих трех сторон мы вообще в самом уязвимом положении, потому что две другие стороны считают врагами всех остальных, и только мы одни воюем на один фронт, пытаясь всеми силами защитить второй, который при этом не воспринимает нас как союзников.

— Вот именно! — недовольно возразил кто-то. — С хрена ли я вообще должен защищать этих людишек, которые пытаются меня убить или куда-то там забрать?!

— Если у тебя действительно возникают такие вопросы, то лучше иди и сразу переметнись на сторону Себастьяна и его ублюдков, стало быть! — внезапно разъярилась у меня за спиной Чел.

— Да ладно, я чего… — тут же стушевался говоривший.

— В данный момент из всех трех сторон мы находимся в самом уязвимом положении, потому что у нас нет никакой информации о происходящем вокруг. — продолжил я. — Рано или поздно заговорщики реализуют свой план, каким бы он ни был, и какие бы корректировки в него не пришлось внести, и нам надо быть готовыми к этому. В идеале — не позволить им его реализовать. Вы, может, со мной не согласитесь, но на самом деле это даже хорошо, что управление провело свою операцию сейчас, тем самым сорвав планы заговорщиков и помешав им провернуть все быстро и кроваво, как они наверняка и собирались сделать. Теперь им придется импровизировать, а это даст дополнительное время, за которое в управлении вполне могут разобраться в том, кого они схватили, и я даже не исключаю возможности, что многих реадизайнеров выпустят.

— Почему ты так думаешь? — внезапно вмешалась Персефона.

Я перевел на нее взгляд:

— Потому что когда дело дойдет до открытых столкновений, людей сомнут. Даже несмотря на то, что у управления вроде бы появилось оружие против реадизайнеров — люди проиграют. У заговорщиков есть Ратко, а, значит, они способны появляться где и когда угодно и наносить удары в уязвимые тылы в те моменты, когда этого никто не ждет. Резать Иллюзионистов в кроватях, пока те спят. Взрывать склады боеприпасов в городах, в которых никого нет. Да что там — те же ресурсные поселки, им достаточно просто появиться там в количестве полутора десятков и дождаться, пока их прана привлечет ближайшую стаю даргов, после чего просто исчезнуть, не вступая в бой — и несколько сотен человек минус.

В зале повисла напряженная тишина — кажется, я наконец смог до них достучаться и заставить их посмотреть на ситуацию сверху, в общем плане, безотносительно собственной личности и собственного мнения о происходящем. Заставил их попытаться начать мыслить как маленькая, но группировка, маленький отряд, маленькая гильдия, а не просто разномастный сброд.

Да, навыки из прошлой жизни продолжают мне пригождаться. Пусть вылазок, на которые гильдия отряжала нас целыми отрядами, было не так много, но зато ни одна из них не закончилась неудачей или потерей одного из членов.

— Но ведь у нас тоже есть Ратко. — внезапно вступила в разговор Персефона.

— Именно так. — кивнул я. — И у нас не просто Ратко, у нас самая сильная из Ратко. Именно поэтому я и считаю, что у нас есть все шансы перевернуть ситуацию в свою пользу.

Первым делом мы, конечно, выспались. В клан-холле, несмотря на общее запустение, сохранились многие элементы мебели, которые просто прикрыли прозрачной пленкой. Сразу становилось понятно, что здание не забросили окончательно, а именно что законсервировали, планируя когда-то в будущем сюда вернуться. И это напрягало больше всего — ведь клан Тесслер мог вернуться в город, которому их услуги больше не нужны, только в одном случае. Если город лишится своей возможности обеспечивать собственную потребность в энергии.

А это в свою очередь значило, что Тесслеры были в курсе планов Ратко и прочей компании заговорщиков, если не все, то в немалой своей части. А это тянуло за собой следующее предположение — скорее всего, в очень недалеком времени следует ожидать атаку на электростанцию, после чего люди будут вынуждены обратиться за помощью к Тесслерам, что вернет их в клан-холл и в город в целом.

Делиться своими предположениями с прочими я не стал — точно не сейчас. Возможно, позже, когда все отдохнут, успокоятся, и, будем надеяться, перестанут точить друг на друга зубы. В конце концов, люди вокруг меня не тупые, и сами легко могут придти к тем же выводам, что и я. Если захотят, конечно.

Поэтому, пока была возможность поспать на, пусть и пыльных, но кроватях, мы ею воспользовались. Разумеется, хватило не на всех — клан-холл, как и прочие здания подобного толка, не были рассчитаны на проживание такого количества человек, как сейчас, но худо-бедно, раскидав по полу снятые с кресел подушки, смогли устроиться все, отдав кровати раненым, которым отдых требовался больше прочих.

Надо сказать, даже одной ночи в холодном и мокром лесу рядом с угасающим костром вполне достаточно, чтобы начать ценить простой и минимальный комфорт. Даже если это всего лишь брошенные на пыльный пол подушки.