Ангелы не плачут - Анна Климова

— Мне тоже, — заметила Галя.

Они хихикнули, чокнулись и выпили.

— Каждому из нас рано или поздно приходится идти своей дорогой. И я не Господь Бог, чтобы выбирать эту дорогу другим. И хотя я поняла это слишком поздно, — Зоя Даниловна вздохнула и улыбнулась, — но это все же лучше, чем никогда, верно? Давай, я помогу тебе собраться. Ты поедешь прямо сейчас?

— Конечно, нет! — засмеялась Галя. — Поеду завтра днем. Отпрошусь с работы и сразу поеду. Не хватало мне еще увольнения за прогулы в качестве подарка к моей свадьбе.

— Ты так уверена, что он возьмет тебя замуж? — хитро прищурилась Зоя Даниловна.

— А куда он денется? Я ж, бабуля, вся в тебя. Если мне что-то надо, я обязательно этого добьюсь.

— Господи, я могла бы сама догадаться и не волочь в дом всех этих «женихов»!

— Пропади они все пропадом! — добавила Галя.

— Точно!

Они рассмеялись и налили себе еще по рюмочке.

Утром позвонил Виктор.

— Извини, что так рано, но хотел тебя застать до того, как ты уедешь на работу.

— Ничего, Витенька. Я ждала твоего звонка.

— Твой «жених» вчера приходил?

— Да, а что?

— Говорил что-нибудь?

— Как всегда, нес чепуху.

— Вот стервец! Знаешь, кто он? Начальник одного из паспортных столов в Северном округе. Был женат. По отзывам сослуживцев — бабник, каких поискать. А так ничего серьезного из себя не представляет. Мелочь пузатая. Так что ты его не бойся. Я тут с ним поговорил, припугнул чуть, но если и дальше будет приставать, поговорим серьезнее.

— Ой, ой, Витенька, не надо! Ну его! Не стоит мараться. Теперь я уж сама с ним как-нибудь справлюсь. Спасибо тебе огромное.

— Это тебе спасибо.

— За что?

— За то, что мозги мне вправила. Я тут подумал и решил заняться кое-чем…

— Господи боже, надеюсь, не рэкетом? — испугалась Галя.

— Не угадала. Как раз наоборот. У меня есть несколько ребят в помощь, связи кое-где… Думаю, искать и следить, это я смогу. Откроем что-то вроде детективного агентства. Хоть какое-то занятие.

— Я рада за тебя. Очень рада.

— Так что обращайся, если понадоблюсь. Счастливо.

— Пока, Витенька, — откликнулась она, испытывая облегчение.

Великое дело — помочь отчаявшемуся человеку найти себя.

Степан любил свой город. Скучал по нему, как скучают по доброму, старому, мудрому другу, способному найти ответы на все вопросы, помочь и поддержать в трудную минуту.

Так и было.

Запеченск раньше славился своими печных дел мастерами. И дома старой части были здесь сплошь из потемневшего от времени, но все еще надежного кирпича.

При советской власти «отцы города» пытались снести непрезентабельные дома — бывший дом губернатора, бывшее Дворянское собрание, бывший полицейский участок, бывшее здание земельного банка, бывший госпиталь для малоимущих, тяжеловесные дома купцов — и построить вместо них что-то более приличествовавшее «историческому моменту». Однако не тут-то было. Техника могла сломать крышу, окна, но не стены. С ними можно было справиться только взрывчаткой, но кто же стал бы взрывать дома в центре города? Да и местные энтузиасты возопили на всю область, до Москвы дошли, мол, помогите, рушат национальные памятники архитектуры начала XIX века! Даже разыскали сведения об одном дворянине, герое Отечественной войны 1812 года, поэте и меценате, обосновавшемся в последние годы жизни в Запеченске. Именно на его деньги были выстроены госпиталь, церковь и странноприимный дом, заложен городской парк.

Из Москвы пришло покровительственное: «Реставрировать». Дали денег на создание краеведческого музея.

«Отцы города», совсем недавно горевшие желанием придать городу вид, соответствовавший бы «историческому моменту» — с нелепыми статуями, однотипными зданиями и асфальтовыми дорожками (которые, непонятно почему, разрушались каждый год), — теперь рьяно взялись лелеять старину во всех ее проявлениях. Даже замостили некоторые дороги в историческом центре специально обтесанным булыжником.

Очень скоро Запеченск преобразился. В огромной России нашлись люди, знавшие творчество дворянина-поэта. Они толпами хлынули в городок на творческие вечера. Была реанимирована традиция ежегодных городских костюмированных балов. Запеченск стали посещать художники, писатели, поэты, актеры. На его старых улочках ярко засверкали кинематографические юпитеры, массовка носилась туда-сюда.

Степан любил бродить по городу. Особенно вечером. Старые кирпичные стены обретали особую притягательность именно вечером, когда солнце садилось за горизонт, расцвечивая их в неповторимые теплые оранжевые тона.

Многие приветствовали Степана во время этих прогулок. Его знали почти все в их маленьком городке. И не только как солдата, получившего орден за службу в Чечне, но и просто как Степку, веселого балагура, гитарного виртуоза и капитана местной КВНовской команды.

Однако все изменилось. Он замечал болезненно-сочувственные взгляды, слышал шепоток за спиной. Если к нему обращались, то с каким-то елейно-приторным и даже виноватым тоном, словно к смертельно больному.

Степан старался не замечать этого, что было не так трудно в первые дни из-за царившего вокруг него радостного оживления. Его приглашали на школьные собрания, а однажды прямо к ним домой прикатил мэр города и вручил ему под фотовспышки местных журналистов компьютер.

Но после суеты пришло… нет, не отчуждение, а какая-то почтительная отстраненность. Степан всеми силами старался не показать, как его такая отстраненность ранит. Читал, изучал компьютер, даже решил готовиться к поступлению в институт… Однако ничего его уже не радовало. Все приходилось делать через силу, опять же преодолевая какой-то барьер внутри себя. Результатом этой борьбы явились длительные прогулки. Нагрузка, как прежде, помогала справляться с сомнениями, с отчаянными мыслями, с безнадежностью…

Мать первая заметила эту несвойственную сыну самопогруженность. Даже сходила к Леночке с просьбой немного поддержать его. Но Леночка, у которой были свои планы, вежливо отказала.

Дни проходили в странном тревожном ожидании.

Казалось, Степан действительно чего-то ждал, но он и сам бы не смог сказать, чего именно.

«Ой, доченька, — слезно жаловалась Мария Юрьевна Ольге по телефону, — уж сама боюсь, как бы чего не сделал с собой».

«Прекрати это немедленно! — возмущалась Оля. — Что ты выдумываешь опять?»

«Нет, не говори. Пойдет в город на целый день и только вечером возвращается. Где ест, что делает, ума не приложу. На работе только о нем и думаешь. Тут ему и работу сторожем нашли, и компьютер этот подарили, а все одно как в воду опущенный. Чего делать-то, и не знаю».