Один плюс один - Джоджо Мойес

– Никто не ведет такую жизнь, как я.

Мистер Николс закрыл ноутбук и убрал в чехол. Выдернул все провода и взглянул на кафе:

– Нам пора. Твоя мама наверняка волнуется. – Он открыл дверь и обернулся. – Кстати, ты можешь вести блог.

– Блог?

– Не обязательно под своим настоящим именем. Но это хороший способ рассказать о том, что происходит в твоей жизни. Надо только добавить несколько ключевых слов, и люди тебя найдут. Я имею в виду, такие люди, как ты.

– Люди, которые красят глаза тушью. И не любят ни футбол, ни мюзиклы.

– И у которых есть огромные вонючие собаки и сестры с потрясающими способностями к математике. Готов поспорить, что найдется хотя бы один такой человек. – Он с минуту подумал. – Не исключено. Возможно, в Хокстоне. Или в Тупело.

– Знаете, я не безволосая павианиха.

– Что?

– Ничего. – Никки снова потянул себя за челку, пытаясь прикрыть синяки. Они приобрели довольно мрачный желтый цвет, и казалось, что у него какая-то экзотическая болезнь. – Спасибо, но блоги… не совсем по моей части. Блоги – это для женщин средних лет, которые пишут о своих разводах, кошках и так далее. Или зацикленные на лаках для ногтей.

– Просто пиши о том, что тебе интересно.

– Вы ведете блог?

– Нет. – Мистер Николс вышел из машины. – Но меня не особо тянет на разговоры.

Никки вылез следом. Мистер Николс навел на машину брелок, и дверца с мягким щелчком закрылась.

– Кстати, – понизил он голос, – этого разговора не было, ясно? Мне не поздоровится, если кто-нибудь узнает, что я учу невинных детей взламывать личные страницы.

– Джесс все равно.

– Я не только о Джесс.

Никки выдержал его взгляд:

– Первое правило клуба ботанов. Нет никакого клуба ботанов.

– Молодец. Все верно. Ты не мог бы выгулять своего вонючего пса, прежде чем мы тронемся дальше?

Всем не слишком хотелось забираться обратно в машину. Новизна поездки в машине, даже такой замечательной, как у мистера Николса, довольно быстро приелась. Это самый длинный день, объявила мама, словно медсестра перед тем, как сделать укол. Надо устроиться поудобнее и обязательно сходить в туалет, потому что мистер Николс собирается доехать почти до самого Ньюкасла, где нашлась гостиница, в которую пускают собак. Они приедут на место около десяти часов вечера. Мистер Николс подсчитал, что после этого до Абердина останется всего день езды. Они поселятся рядом с университетом, Танзи выспится и на следующий день блеснет на олимпиаде по математике. Мистер Николс с надеждой посмотрел на нее:

– А может, ты уже привыкла и можно ехать быстрее сорока миль?

Танзи покачала головой:

– Нет.

– Ну ладно, – погрустнел он.

Мистер Николс взглянул на заднее сиденье и заморгал. Несколько шоколадных драже растаяло на коже сливочного цвета, и хотя Танзи постаралась все оттереть, наверняка останутся коричневые следы. Под ногами хлюпала грязь и листья, налипшие во время прогулки по лесу. Слюна Нормана блестела по всему сиденью, словно следы улитки. Дома Танзи вытирала его щеки тряпочкой, но при попытке проделать это в машине ее затошнило. Мистер Николс поймал ее взгляд, криво улыбнулся, как будто ему было все равно, хотя ему явно было не все равно, и повернулся обратно к рулю.

– Значит, договорились. – Он завел мотор.

Все молчали около часа, пока мистер Николс слушал по «Радио-4» какую-то программу о технике. Мама читала очередную книгу. С тех пор как закрылась библиотека, она покупала в благотворительном магазине две книги в бумажных обложках в неделю, но успевала прочитать только одну. Иногда, когда мама работала сверхурочно, Танзи находила ее по утрам спящей с разинутым ртом и раскрытой книгой на подушке. Поскольку мама плохо разбиралась в линейных уравнениях, дом постепенно заполнили потрепанные книги, которые она собиралась вот-вот прочитать.

Время едва тащилось, дождь лил сплошными потоками. Они ехали мимо бесконечных холмистых зеленых полей, проезжали деревню за деревней, беспокойно ерзали на сиденьях и расправляли скомканные на пояснице рубашки. После Ковентри все деревни стали казаться на одно лицо. Танзи смотрела в окно и пыталась решать в уме математические задачи, но без тетради было сложно сосредоточиться. Около шести Никки начал ерзать, как будто ему было неудобно.

– Когда следующая остановка?

Мама ненадолго задремала. Она рывком села прямо, делая вид, что вовсе не спала, и посмотрела на часы.

– Десять минут седьмого, – сообщил мистер Николс.

– Есть хочется, – пожаловалась Танзи.

– Мне позарез нужно пройтись. Ребра ноют.

Ноги Никки были слишком длинными даже для этой машины. Он прижимался коленями к сиденью мистера Николса, и Норман, похоже, загнал его в угол, улегшись поперек и вывалив изо рта большой розовый язык.

– Давайте поищем, где перекусить. Можно заехать в Лестер за карри.

– С нас хватит сэндвичей.

Никки тихо застонал.

– Вы что, питаетесь одними сэндвичами?

– Ну, разумеется, нет. Но они удобны. И у нас нет времени сидеть и есть карри.

– Я люблю карри, – мрачно сообщил Никки.

– Ладно, может, поедим в Абердине.

– Если я выиграю.

– Только попробуй не выиграть, малек, – тихо сказал Никки. – Еще один сэндвич с обветренным сыром – и я сам закручусь по краям.

Мистер Николс проехал через маленький городок, затем еще через один и, следуя указателю, повернул к торгово-развлекательному центру. Начинало темнеть. На дорогах были пробки, как во всякий субботний вечер. Гудели машины, набитые футбольными болельщиками, которые праздновали победу никому не известной команды и прижимали к окнам радостные лица. «Ауди» тащилась через пробки, выбивая дворниками унылую назойливую дробь, и наконец остановилась рядом с супермаркетом. Мама с громким вздохом вылезла из машины и побежала в магазин. Через залитую дождем витрину было видно, как она стоит перед холодильниками, берет то одно, то другое и кладет на место.

– Купила бы готовые сэндвичи, – пробормотал мистер Николс, поглядывая на часы. – Это намного быстрее.

– Слишком дорого, – пояснил Никки.

– И не известно, кто лазил в них пальцами.

– В прошлом году Джесс три недели делала сэндвичи в супермаркете. Она рассказывала, что ее соседка ковырялась в носу, нарезая курицу для роллов «Цезарь».

– И никто не надевал перчатки.

Мистер Николс притих.

Джесс вышла через несколько минут с маленьким пакетом и побежала к краю тротуара, держа пакет над головой.