Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва - Эдуард Анатольевич Хруцкий

изменился тогда. Стал не свой. Валя очень полюбил ее.

– Он пишет вам?

– Да. И в каждом письме просит не подавать кассации.

– Вы ездили к нему?

– Да.

– Он очень изменился?

Суханова с удивлением взглянула на Вадима:

– Мой сын не может измениться ни при каких обстоятельствах – он мужчина.

– Если вы еще что-нибудь вспомните, позвоните мне по этому телефону. – Вадим положил на стол заранее написанные номера. – Второй – домашний, можете звонить даже ночью. Я подойду.

Открывая дверь, Суханова спросила его:

– Зачем вы приходили?

– За правдой, – ответил Вадим.

Кафтанов вернулся из райисполкома в прекрасном настроении. Три квартиры для сотрудников, остро нуждающихся в жилье, пробить все же удалось. Он просил пять. Но председатель исполкома, молодой, энергичный, бывший инженер– строитель, сказал ему:

– Андрей Петрович, я ведь не свои даю. Бери пока три, а две остальные твердо обещаю в следующем году.

– Обещаешь, Сергей Иванович? – лукаво спросил Кафтанов.

– Твоим обещаю.

– Смотри.

Они расстались довольные друг другом. Да и вообще Кафтанов рассчитывал максимум на два ордера, поэтому считал, что день сегодня задался. Он снял форменный китель, повесил его на плечики.

– Андрей Петрович, – раздался в селекторе голос секретаря, – к вам полковник Чигарин из Инспекции по личному составу.

Кафтанов надел китель и подошел к столу. Нажал кнопку:

– Просите.

Полковник Чигарин, немолодой, в ладно сидящей зеленой форме, с широкой планкой наградных колодок, на которой среди боевых орденов имелась и желто-черная ленточка медали «За победу над Германией», вошел в кабинет.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Прошу. – Кафтанов тщетно пытался вспомнить имя– отчество полковника.

– Товарищ генерал. – Чигарин сел на стул. Сел, как положено, прямо, без лишней расслабленности, всегда помня, в чей кабинет он пришел, раскрыл папку. – Вот.

– Что?

– Два заявления на начальника отдела подполковника Орлова.

– Что же в них пишут?

– Первое – от некоего гражданина Тохадзе Арчила Викторовича. Он сигнализирует нам, что подполковник Орлов пригласил их в дом, вымогал взятку, а когда они ему отказали – вызвал наряд.

– Так, – задумчиво сказал Кафтанов. – Второе?

– От жены члена Союза композиторов СССР гражданки Лесоковской Ларисы Федоровны. Она пишет, что подполковник Орлов ворвался к ним на дачу, грозил, бесчинствовал, оскорблял.

– А она не пишет, почему попал на дачу подполковник Орлов?

– Нет, причина не указана.

– Он приехал туда вместе с представителем прокуратуры и понятыми для производства обыска и изъятия краденых вещей.

– Этого в письме гражданки Лесоковской нет, – сказал сухо Чигарин.

– А я думаю, ей следовало бы с этого начать. И указать, что против ее мужа возбуждается уголовное дело за скупку заведомо краденых вещей.

– Это несколько меняет дело. Но само поведение подполковника Орлова во время обыска…

– Товарищ полковник, я знаю Орлова много лет. Он иногда бывает несдержан, но обязанности офицера милиции помнит твердо, впрочем, как и права. Вас устроит докладная записка старшего советника юстиции Малюкова о поведении Орлова на даче Лесоковского?

– Если вы считаете нужным, товарищ генерал.

– Да, я считаю. Теперь по поводу Тохадзе. Вы ознакомились с рапортом Орлова?

– Да.

– У вас есть какие-либо сомнения?

– Видите ли, товарищ генерал, случай настолько необычный, что мы просто обязаны назначить служебное расследование.

– Оставьте мне документы и идите, я сообщу вашему руководству свое решение.

Чигарин встал.

– Разрешите идти?

– Да, конечно. – Кафтанов подождал, когда за полковником закроется дверь, и набрал номер телефона. – У себя? – спросил он. – Доложите, что я просил бы принять меня по срочному делу.

Ожидая ответа, он, придерживая плечом трубку, достал сигареты, закурил.

– Иду.

Он положил трубку и вышел из кабинета.

Начальник главка, генерал-лейтенант, был старше Кафтанова года на два. Он умел потребовать, но вместе с тем был чутким и отзывчивым человеком. Он внимательно выслушал Кафтанова и сказал:

– Что касается Лесоковского, то и на меня уже пытались давить некоторые люди. Но я сказал, что ни профессия, ни популярность, ни звания не освобождают человека от ответственности перед законом. Что касается Тохадзе… – Генерал-лейтенант постучал пальцами по столу: – Вы верите Орлову, Андрей Петрович?

– Да.

– Что ж, ответ краток и точен. В нем нет полутонов. Хорошо, я позвоню начальнику Инспекции по личному составу и попрошу не назначать служебного расследования. Кстати, как дела с особняком Сухотина?

– Часть вещей найдена, один преступник задержан, двое погибли.

– Я слышал. Мне доложили, что Орлов вел себя в последнем эпизоде достойно и мужественно.

– Так точно.

– Что ж, Андрей Петрович, видимо, ваше представление на замещение Орловым должности заместителя начальника МУРа соответствует действительности.

– Я не стал бы предлагать недостойную кандидатуру, товарищ генерал.

– Знаю. Верю вам и рад, что мы работаем вместе.

– Я могу идти? – Кафтанов встал.

– Да, конечно.

Кафтанов подошел к двери.

– Кстати, Андрей Петрович, а как Тохадзе узнал адрес Орлова?

– Не знаю, Василий Павлович.

– Странный ответ для начальника МУРа. Я не задерживаю вас больше.

Кафтанов покраснел. Он прекрасно понял подтекст этой фразы. С багровым лицом он вышел в приемную под пересечение любопытных взглядов ожидающих там людей. Он бегом спустился на третий этаж и, проходя к себе, коротко бросил секретарше:

– Губина ко мне.

Меряя шагами ковер, Кафтанов думал о том, что ему нужно было идти к начальнику главка уже с адресом того, кто навел на квартиру Орлова Тохадзе. Тогда не было бы этой фразы, столь обидной для него. Полковник Губин вошел и остановился на пороге.

– Вызывали, Андрей Петрович?

– Вот документы, подробности уточните у Чигарина из инспекции, задача – найти человека, давшего Тохадзе адрес Орлова. Срок – неделя. Ясно?

– Так точно.

Губин повернулся и вышел.

Марина остановила машину на набережной Москвы-реки, напротив Парка культуры. Улицы были пусты, в домах погасло большинство окон.

– Пойдем к воде и покурим, – сказала она.

Они спустились по гранитным ступеням к самой воде. У ног тихо плескалась река, редкие огоньки качались в сером свинце воды. Вадим обнял Марину за плечи, и она прижалась к нему доверчиво и ласково. Со стороны Каменного моста шел буксир. На мачте его горели красный и синий фонари. Круглые иллюминаторы бортов светились желтым огнем. Марина и Вадим видели рубку и человека в ней. На расстоянии буксир казался большой механической игрушкой. Он проплыл мимо них, и волна, поднятая винтом, разбившись о гранит ступенек, обрызгала им ноги.

– Ты хотел бы быть моряком? – спросила Марина тихо.

– Когда-то хотел.

– Жалеешь, что не стал?

– Нет.

– Почему?

– Тогда бы я не встретил тебя.

– Закури, – попросила она, – мы покурим одну.

– Как солдаты перед атакой?

– Ага.

Над городом плыла ночь, плескалась у ног река, вкус сигареты был крепок и приятен, рядом стояла Марина, и Вадим