Слабо в меня влюбиться? - Яна Лари

– И если мы теперь не друзья, то я без всяких угрызений совести могу сделать это...

Я судорожно вздыхаю, когда губы Льдова касаются моих. Поцелуй выходит мягким и удивительно нежным. Трепетным и аккуратным. Жар проносится по груди от еле ощутимых прикосновений. Таких дразнящих, испытывающих, требующих зайти дальше. Сопротивляться им не находится сил, ведь я сама жажду большего.

Поддавшись вперёд, я целую его в ответ, но уже по-настоящему. Запускаю руки в густые волосы, прижимаю крепче. Ищу опору во всём – стене, крепких плечах, шее, – ведь коленки уже подкосились, а мысли беспощадно кружат голову.

Но словно получив взаимность, Ян неспешно отступает.

– Теперь скажи мне, что готова от меня отказаться, – шепчет он, обжигая дыханием ухо. – Соври, что тебе не понравилось и ты никогда не захочешь этого повторить. Давай же, Лера. Скажи это.

Молчу, потому что лишена дара речи. Молчу, потому что уже обожаю это чувство. Молчу, потому что проиграла.

– Спокойной ночи, не подружка, – с томной улыбкой произносит Ян, прежде чем лишить меня тепла и уйти. Наперёд зная, что эта ночь будет какой угодно, но только не спокойной.

Прихожу в себя лишь спустя несколько минут. Щёки по-прежнему пылают огнём, сердце разбухает от переизбытка эмоций.

Но даже сейчас, я не могу избавиться от тревожного чувства, что игра продолжается, а опьяняющий поцелуй – лишь часть хитрой стратегии. Ещё сложнее проигнорировать то, что Свят подставил меня. Разболтал Яну о ночи, которой в помине не было, да и быть не могло.

Неужели, Аристов и Льдов теперь за одно?

Лера 

Пожалуй, я бы всё отдала, чтобы вернуть то время, когда наши с Яном отношения ограничивались взаимными подколками и не выходили за пределы споров.

Теперь же всё перевернулось вверх тормашками.

Его запросы зашкаливают. Льдову мало моего общества, ему сразу сердце подавай! Или всё-таки тело? Не настолько же Ян псих, чтобы не понимать очевидного — не выгорит у нас. Так пятки слегка поджарит, чтобы потом веселее было разбегаться, с упрёками и уже точно навсегда.

Слово-то какое страшное — навсегда. Не хочу туда. И назад ничего не отмотать. Тупик.

Может, дать ему, что он хочет? Пусть выиграет в споре, а я его не прощу. Наверну по ведру мороженого на каждую стадию принятия, и единственной моей проблемой станут лишние килограммы. Решаемой, между прочим! А не вот это вот всё...

Господи, скоро я устану от неопределённости даже больше, чем бояться его потерять.

Я абсолютно не понимаю, что делать, более того, больше не представляю нас друзьями. Вообще! Как можно дружить с тем, чьи губы травят как никотин?! Их постоянно хочешь... и хочешь... и хочешь! Конца-края этому голоду нет. А в груди-то горит всё, жжётся, полыхает! Это больно.

Ненавижу его. Вот зачем он меня на себя подсадил? Я этого не просила!

Соври, что тебе не понравилось и ты никогда не захочешь этого повторить. Давай же, Лера. Скажи это.

Ян так уверенно поставил мне диагноз. Хотя чему удивляться? Не я первая и последней, увы, тоже буду не я. Но… почему мне показалось, что где-то в глубине его глаз промелькнула едва различимая насмешливая горечь? Впрочем, это ничего не меняет.

Сегодня я не открыла ему дверь квартиры, а завтра выставлю прочь из мыслей.

Прости, Льдов, но мы друг другу не по зубам.

Так и иду по пустому коридору, повторяя это про себя как мантру.

Чего я совсем не ожидаю, что, войдя в аудиторию, увижу Яна в компании Аристова. Разные как инь и янь, оба парня с одинаковым увлечением обсуждают музыку. В ухе у каждого по наушнику, головы синхронно покачиваются в такт басам — спелись, черти. Во всех смыслах спелись!

Все слова, заранее продуманные для дальнейшего более чем честного разговора, моментально сдувает из головы. От жгучей злости, ударившей по вискам кувалдой, накрывает мигрень.

— Вы оба — предатели.

И если Свята моё заявление вгоняет в тотальный ступор, то Льдов невозмутимо делает шаг вперёд, но только лишь затем, чтобы расслабленно просунуть руки в передние карманы джинсов.

— Теперь ты и к друзьям меня ревнуешь?

— Нет, — отвечаю резко, нервным жестом поправляя оттягивающий плечо рюкзак. Оправдываться нет никакого желания, как и понизить хоть на полтона голос. — Меня поражает твой цинизм. Друг, значит. Вот как... Лучший способ контролировать соперника, это заставить его грести в одной с тобой лодке, да, Льдов? А ты, Свят? Ты не Воин света. Ты — находка для шпиона! Тебя разве не учили, что с посторонними интимное не обсуждают?

— Лера, давай ты не будешь включать королеву драмы, — понижает голос Ян. — Мы просто...

— Вы просто козлы, — на фоне моей свистнувшей окончательно крыши, переживать по поводу любопытных ушей не приходится. — На будущее: держитесь от меня подальше. Знать ни одного из вас не хочу.

Как-то внезапно накатывает осознание, что может, на самом деле, оно и к лучшему…

Главное сейчас всё не испортить слезами.

— Ну-ну... Дашь знать, когда передумаешь, — и снова в голосе Яна ни единой вкрадчивой нотки. А у меня вдруг вопреки обоснованной ярости и возмущению появляется гнетущее чувство тоски и потери…

В глубине души я не хочу с ним воевать, но понимаю, что чем выше пламя, тем его сложнее погасить. А между нами давно полыхает до самого неба. Не получится расстаться тихо, как ни крути.

— А зачем? — Сжимаю лямку рюкзака чуть сильнее, начиная пятиться к двери. — Мы выросли, тебе не кажется? Пора признать, что нам стало не по пути.

— Лера, — Не успеваю опомниться, как Ян ловит меня за руку. — От чего ты на самом деле бежишь?

Ответ кажется очевидным как никогда, и Льдов о нём вряд ли не начал догадываться. Но чёрта с два я дам ему повод меня преследовать.

Неподтверждённая вслух правда так и остаётся домыслом.

— Спросил бы лучше куда, — горькая усмешка вырывается сама собой.

Туда, где нас нет.

Хоть окончание фразы договариваю про себя, уверена, Ян меня понял. Во всяком случае не стал удерживать.

Вот, в общем-то, и всё. Короткий разговор и мы чужие люди…

Девятнадцать лет дружбы перечёркнуты, как будто их и не было вовсе.

Мороз на улице адовый. Мелкий колючий снег хлещет по щекам, отбирая желание сдерживать слёзы.

— Эй, тебя вперёд смотреть не учили? — вскрикивает белый полушубок с капюшоном голосом Агаты. — Лера, погоди. Ты что… плачешь?!

Попытка вырвать локоть из её цепкой хватки становится очередным моим сегодняшним провалом.

— Пф-ф. И в мыслях не было, — нервный смешок сдержать не удаётся.

— Гонишь.