Улей. Книга 2 - Алекс Джиллиан

Ни на что не надеясь, Кая бьет по арене хлыстом, пытаясь таким образом отвлечь внимание батлера на себя. И у нее получается. Бут поворачивает голову на резкий звук и, встретив ее воинственный взгляд, проницательно ухмыляется. Без злости, без обиды, без обещания кровавой расправы.

У пчелки перехватывает дыхание от жалости и понимания, проскользнувших в прозрачно-голубых глазах. За ребрами расползается тупая боль и что-то еще, щиплющее ее веки соленой влагой.

Прижав к дрожащим губам сжатый кулак, она до крови вгрызается в костяшки, пытаясь усмирить, переключить взбунтовавшиеся эмоции, но с обречённостью смертницы отчётливо понимает, что даже, если прямо сейчас ей поочерёдно отрубят все пальцы, эти чувства никуда не исчезнут. Слишком поздно. Кая упустила момент, когда еще был шанс удержать плотину, но она сама сделала все, чтобы ее разрушить.

Тем временем, использовав удачный момент, Эйнар делает внезапную подсечку, нанося сильный удар в левое колено батлера. Отшатнувшись, Бут на мгновенье теряет концентрацию. Эй подбирается ближе, и перехватив запястье противника с зажатым мечом, бьет его другой рукой в солнечное сплетение. Не согнувшись и не утратив равновесия, Бут заряжает кулаком Эйнару в подбородок. Эй отлетает в сторону, но удерживается на ногах.

Сплюнув кровь, парень собирается повторить недавний успех, нацелившись на второе колено прихрамывающего противника. На этот раз удача отворачивается, Кая бездействует, а Бут оказывается быстрее. Стремительный выпад, и клинок меча вонзается в дернувшееся мощное тело.

Вскрикнув, Кая смотрит, как Эйнар медленно оседает на пол, и завалившись на бок, замирает без движения. В глазах закипают слезы, сердце бьется на разрыв.

В жестоких пиршествах монстров Улья нет места жалости и сантиментам. Выживают сильнейшие, а остальные сходят с дистанции. Кажется, примерно так недавно выразился Кронос. Но кому нужны эти кровавые истины, написанные рукой самого дьявола? Что останется от человека, если он откажется от последнего, что отличает его от хищного зверя? Возможно, ответ на этот вопрос ей только предстоит узнать, и в довольно обозримом будущем.

Глава 14

Глава 14

Вот и все… Они остались один на один. Меч и кнут. Пчелка и батлер. Враги и любовники. Драма, достойная пера Шекспира.

Что дальше?

Она должна сражаться с ним за чертов меч? Сделать то, что не смогли четверо подготовленных мужчин? Кронос — конченый придурок, если думает, что у нее есть хотя бы призрачный шанс.

— Ты себя недооцениваешь, — без труда заглянув в ее мысли, Бут произносит до оскомины затертую фразу. — Ты же богиня возмездия, а не какая-то жалкая пчелка, — с лукавой улыбкой добавляет он, неумолимо сокращая расстояние между ними.

Кае некуда отступать. За спиной стеклянная стена. Остается одно — принимать бой. С достоинством и верой в себя держаться до конца. Как Эйнар, как другие.

Обхватив пальцами кнут, Кая делает первый шаг. Затем второй. Ее взгляд замирает на остром клинке, забрызганном кровью Эйнара и остальных поверженных парней. Некоторые из них еще живы и мучаются от адской боли. Чем дольше они с Бутом будут играть, тем меньше шансы раненых парней дождаться помощи местных медиков.

— Ты можешь отдать его сам, — взглянув в светлые глаза Бута, смело заявляет Кая. — Или я заберу силой.

Гости покатываются со смеху, со стороны королевской ложи слышатся злорадные смешки царицы-нимфоманки, и даже на губах батлера появляется подобие улыбки. Только обозлившейся пчелке совсем не до веселья.

Замахнувшись, она нацеливается на руку батлера, сжимающую проклятый меч и уверенно бьет. Бут мгновенно уклоняется от удара, забыв о своем травмированном колене, и кончик хлыста опускается в считаных миллиметрах от его правого ботинка.

— Промахнулась, — беззлобно констатирует батлер. На губах все та же насмешливая улыбка. В красивых глазах стынет ледяная пустыня, помноженная на кромешный мрак. — Неужели это все, на что способна богиня справедливости и возмездия? Пробуй еще.

— Да, убей ты ее! Посмеялись и хватит, — доносится до Каи раздраженный возглас Медеи.

Удивительно, но именно эти полные презрения слова зажигают в осмеянной пчелке тлеющую искру. Казалось бы, совсем крошечный уголек, а разгорается так ярко и стремительно, что за секунды все ее тело охватывает огненное пламя. Кая позволяет эмоциям вырваться из-под жесткого контроля, и они обрушиваются на пчелку лавиной, взрывая изнутри, раздирая на части и собирая снова.

Она вспоминает все: растоптанные надежды, стертую жизнь, уничтоженную семью, и черпает недостающие силы в своем гневе, ярости, жажде мщения, затаенной боли.

В правильных руках ненависть может стать мощнейшим оружием, превратить человека в разъярённого монстра, сметающего все преграды на своем пути. Они сделали это с ней. У них получилось.

Каждый нерв в теле вибрирует от прилива энергии, алая пелена затуманивает взор. Подняв руку, Кая снова пускает в ход хлыст. Звонкий свистящий звук и плеть смыкается петлей на его коленях. Девушка резко дергает хлыст на себя, и несокрушимый батлер неловко заваливается назад, приземляясь на кроваво-алое покрытие.

К удивлению умолкшей в оцепенении публики, Бут не торопится подниматься и отражать атаку вошедшей в раж пчелки. Ухмылка на его губах становится шире, в глазах горит яростный вызов, но при этом Бут почему-то бездействует. Кая обескуражена его пассивным поведением не меньше, чем охреневшие зрители.

Какого хрена ты делаешь? — хочется ей завопить вслух.

«Давай», — одними губами требует Бут, и Кая наносит еще один хлесткий удар рассекает китель на его плече, не так давно травмированном на одном из стримов. Но основная цель белокрылой мстительницы не достигнута. Меч все еще в руке батлера.

Что он задумал? — зудит в голове пчелки назойливая мысль. И вторая: стоит ли ему доверять? Что если, это очередная подстава, на которые Бут в последние дни не скупился?

«Давай!», и к неистовому вызову в прозрачно-голубых глазах батлера добавляется настойчивое требование.

Бросив взгляд на истекающего кровью Эйнара, Кая уверенно подступает ближе, начиная без остановки орудовать плетью. От части ударов Буту удается уклониться, но те, что попадают, превращают его одежду в бесполезные рваные клочки ткани, из-под которых видны покрасневшие вздувшиеся рубцы.

Внутри девушки гремит мощнейший бой, еще более кровавый, чем тот, что разыгрывается на арене. Отдача от каждого удара сопоставима с той болью, что наверняка испытывает Бут, но она должна, обязана победить в этой проклятой бессмысленной битве. Сомнение и сострадание убьют ее, обнулят все то, через что Кае