Поединок - Александр Борисович Царинский

выгнать. В ушах скрипит голос Спасителя: «Не вздумай сотворить глупость. Тот солдат выкинул коленце и...» Да, они угрозу исполнят. Он их знает.

Крайнин сидел тогда за ширмой в Катькиной пивной. Спаситель шантажировал солдата, грозил ему. На его совести самолет. А солдат бросился в единоборство с ними двумя. И не побоялся рассказать все особисту. Вот только не знал, откуда придет лихо. А я?.. Да я ведь их знаю. Могу указать. Может, за чистосердечное признание и помощь даже срок отсидки скинут?..

И снова садится за стол Крайнин. Теперь уже уверенней пишет:

«В особый отдел. 25.12.1957 года.

Обращается к вам Максим Никитович Крайнин. Он же, на самом деле, Михаил Анатольевич Зайцев. Нет больше моих сил молчать. Попутала меня нечистая в войну. Трусость проявил».

Крайнин подумал, прошелся по комнате, сжег в плите вырванные листы, на которых пытался писать, и сел снова за стол.

«Прежде чем поведать о себе и тех, с кем меня связало предательство, хочу просить власти не трогать мою семью: Антонину Петровну Зайцеву и дочь Елену, которые проживают в городе Энгельсе и ни в чем не повинны. Принудили меня стать на путь преда...»

Никитыч вдруг услышал, что в сени кто-то тихонько вошел. Испуганно вскочил, схватил тетрадку, сунул ее в первую попавшуюся книгу на этажерке. А в сенях кто-то орудовал ключом. Никитыч отчетливо слышал, как им искали гнездо в замке, чтобы открыть комнатную дверь.

«Кто это? Кто?..» Ключи от его избы были только у Катьки да на всякий случай Спаситель дал Креббу.

На ходиках — двадцать минут двенадцатого. В такое время обычно приходит Катька. Но сегодня среда. В его выходной она так поздно не являлась. «Кребб! Учуял, гад!» Никитыч хотел схватить кочергу обороняться, но ноги не двинулись с места. А ключ в дверях нашел гнездо и повернулся. Щелкнул замок.

22

Ниточка оборвалась

В сегодняшнюю ночь Александр Васильевич впервые спал относительно спокойно. Наконец-то напали на верный след, и теперь рядом с тем, кто взят на мушку, ночует надежный человек — Иван Иванович Игнатенко.

Повеселевший и полный энергии, Александр Васильевич прошел в свой кабинет. Вчера была среда, выходной в Доме офицеров, что замедлило сбор справок о маркере Крайнине, но день не прошел зря. Кое-что удалось узнать по своей линии. Допуск у него честь по чести. Родом из-под Смоленска. Беспартийный. На фронтах с двенадцатого октября 1941 года по восемнадцатое сентября 1943-го. Награжден орденом и пятью медалями. Мужественный грамотный разведчик. Такова характеристика из воинской части, где он служил до последнего ранения. Фотография соответствует обличью Крайнина. Наклеена будто без фальши.

Мельников поднимается со стула, закуривает и подходит к окну. Вдали на аэродромной стоянке снуют топливозаправщики, идет подготовка к полетам. Возвращается. Облокотясь о стол, еще раз вдумчиво перечитывает скупые данные из документов Крайнина. Был ранен под Тихвином в плечо... Ах, вот как можно проверить... Так... Последний боевой путь Крайнина — тяжелое ранение в ногу под Полтавой. Ранение у него есть. Но ранение ему могла «устроить» разведка абвера. А Тихвин?.. Если Крайнин есть Крайнин, у него должна быть отметина и от Тихвинского ранения. Мало вероятно, чтоб настоящий Крайнин почти с начала войны и до сентября 1943-го храбро дрался, а потом дал себя завербовать врагу. Короче: если Крайнин подставной — у него плечо в порядке.

Мельников тут же решил связаться с Волковым и попросить аудиенции, но позвонили из секретной части, чтобы забрал срочный документ. Это коллеги из училища ответили на запрос по личности Семена Маркина. Принес письмо к себе и с волнением стал читать препроводительную:

«Сообщаю, что по нашим данным интересующий вас Маркин Семен Александрович в числе лиц, упомянутых в запросе, не значится. Направляю его фото и две характеристики».

Что ж, ответ был положительный. Фото тоже соответствовало живому Маркину. Не торопясь, Мельников прочитал характеристики. Первая была из военного училища, вторая — из школы. Нового мало. Александр Васильевич сшил документы металлической скрепкой и пошел к Волкову.

Степан Герасимович что-то писал. Он жестом указал Мельникову на стул и дописал до точки.

Мельников изложил шефу мысль, как можно быстро проверить, настоящий здесь Крайнин или «поддельный»:

— Завтра устроим для вольнонаемных Дома офицеров медосмотр. Сейчас как раз диспансеризация. Попрошу медика особо осмотреть Никитыча, и через час буду знать, был он ранен в плечо или нет.

— Одобряю. Что еще, Александр Васильевич?

— Пришел ответ на ваш запрос о Маркине. Посмотрите, — Мельников положил на стол сколотые характеристики и фото.

— Ну что ж, все в порядке, — прочитав, сказал Волков.

— У Крайнина тоже по документам все в порядке.

— О Маркине есть что-то новое?

— Да нет. Но и старое не проходит. Ведь нет у него алиби.

Мельников еще хотел доложить о своих подозрениях относительно Чухры и Маркина, позавчера вечером попавшихся ему на глаза, когда он шел по следам маркера, но телефонный звонок прервал его на полуслове. Звонил внешний телефон. Волкова вызвал город.

— Докладывает Три «И». Обеспокоен поведением объекта. Ни вчера, ни сегодня он из дому не выходил. Когда у него начало рабочего дня?

Волков прикрыл мембрану ладонью, обратился к Мельникову:

— Звонит Иван Иванович. Пропал Крайнин. Во сколько он должен являться на работу?

— Уже пора. К одиннадцати. Но Никитыч всегда приходит раньше.

— У него запасного выхода со двора нет?

Мельников пожал плечами. Волков подул в трубку:

— Три «И», слышишь меня? Ты давно ушел из дому?

— Минут семь-восемь назад.

— Объекту до работы минут двадцать ковылять. Должен давно уже выйти б. Слушай внимательно! Жди на почте Александра. Он будет примерно через полчаса. Указания дам через него.

Степан Герасимович положил трубку на рычаг и в упор посмотрел на Александра Васильевича. Тот сидел ни жив, ни мертв.

— Опять бьем по хвостам. Боюсь, что нас обошли.

— Но кто? Кто?.. — невольно вырвалось у Мельникова.

— Если б знать... Где-то допущена ошибка, — Волков резко встал. — Слушай задачу, Александр Васильевич! Поторопись в Дом офицеров. Может быть, Игнатенко маркера прозевал. Если Крайнина на работе нет, забирай на почте Ивана Ивановича, берите участкового и вскрывайте квартиру. Игнатенко пока не раскрывать. Пойдет за понятого. В случае чего серьезного, разрешаю Ивану Ивановичу действовать на свое усмотрение. Квартиру обыскать!

— Но для обыска потребуется санкция прокурора.

— Санкция на твоей совести. Ответственность по хозяйству Крайнина — на Игнатенко. Тебя жду