Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию - Юрий Тихонов

Иностранная военная помощь, прежде всего советская, ускорила кровавую развязку хостинских событий. 14 сентября 1924 г. афганский парламент объявил джихад против мятежников{318}.

К 15 сентября 1924 г. правительственные войска были готовы к началу общего наступления против мангалов и их союзников. В районе Газни было сосредоточено 9 батальонов регулярной пехоты при 2 батареях и 4-тысячное ополчение хазарейцев. В административном центре Восточной провинции г. Джелалабаде собрались лашкары верных правительству пуштунских племен момандов, хугиани, шинвари, вазиров. Их ополчение достигло численности 7,5 тыс. воинов, из которых 4 тыс. были момандами. На направлениях главного удара — в районах Гиссарека и Гардеза были сосредоточены исключительно регулярные войска (по 15 батальонов пехоты в каждом). 20 сентября благодаря скоординированным действиям этих группировок был занят перевал Альтимур, после чего правительственные войска начали наступление к осажденному Матуну.

Первая победа быстро принесла желанный результат: свою покорность Аманулле выразило племя джаджи, что значительно ослабило силы антиправительственных формирований, которые, несмотря на это, продолжали яростное сопротивление правительственным войскам.

В октябре 1924 г. джелалабадская группировка нанесла поражение мятежному племени сулейман-хель и отрезала мятежным племенам наиболее удобные пути отхода в Британскую Индию. При активной поддержке авиации в начале ноября была снята осада с Матуна, после чего мангалы и их союзники сложили оружие. Начались аресты наиболее активных участников мятежа, но Абдул Кариму все же удалось бежать в Индию{319}.

В феврале 1925 г. армия Амануллы подавила последний очаг сопротивления одного из хелей мангалов. В этом же месяце в Кабуле и других районах Афганистана началаись массовые репрессии против лидеров мятежников. Только в афганской столице было казнено около 100 руководителей племен Южной провинции во главе с Абдур Рашидом и Абдуллой.

Хостинский мятеж был подавлен, и Аманулла-хан смог удержаться у власти. Однако это было достигнуто дорогой ценой: 3,5 тыс. домов в пуштунских селениях было уничтожено, главным образом с воздуха; 1575 человек, выступивших с оружием в руках против реформ Амануллы, были убиты, не считая казненных в начале 1925 г.; 40 тыс. мангалов и джадранцев переселились в Британскую Индию; государственная казна израсходовала на военные цели 5 млн фунтов стерлингов (государственный доход за 2 года!); эмир был вынужден отказаться от ряда своих реформ{320}. Однако главные причины недовольства населения политикой Амануллы-хана сохранились: рост налогов и ломка традиционного уклада жизни.

Афганистан вступил в полосу антиправительственных восстаний и мятежей, которые в 1928 г. переросли в гражданскую войну, в ходе которой Аманулла-хан был вынужден бежать из страны. Даже после событий 1924 г. пуштуны Южной провинции (того же Хоста) и Кандагара в 1925–1927 гг. поднимали вооруженные мятежи против эмира{321}. Аманулла был обречен, но СССР в 1924 г. делал все возможное, чтобы спасти его.

«Нота Керзона» оказала огромное влияние на дальнейшую деятельность советской разведки в «афганском коридоре» и Северо-Западной Индии. Да, британский демарш заставил Коминтерн свернуть деятельность Туркбюро в Ташкенте и Бухаре. Одновременно международный провал НКИД и КИ в 1923 г. еще раз убедительно показал, что ведением разведки за рубежом должны заниматься профессионалы, а именно прежде всего военная разведка.

В Кремле, кроме того, еще раз убедились, что английские консерваторы хотят разрыва дипломатических отношений с СССР и не остановятся перед любыми враждебными акциями против него. В связи с этим задача нанесения при необходимости удара по «болевой точке» Британской империи оставалась для советского правительства по-прежнему важной.

В 1923 г., когда кризис в англо-советских отношениях не был еще урегулирован, а в «независимой» полосе пуштунских племен одно за другим вспыхивали восстания горцев против «новой наступательной политики» Великобритании, командование Туркестанского фронта решило отправить в Индию группу из 8 человек во главе с опытным разведчиком В. Лосевым, который еще в 1905–1906 гг., выполняя задание российского Генерального штаба, под видом русского студента «побывал» в Северной Индии{322}. В период Гражданской войны он стал военспецом в Красной Армии: налаживал разведку на Туркфронте. Как уже известно читателю, одно время он даже руководил «индусскими курсами», созданными М. Роем в г. Ташкенте.

В 1923 г. В. Лосев получил новое задание: восстановить связь с дореволюционной российской агентурой на индо-афганской границе и создать предпосылки для расширения там уже советской разведсети.

Накануне и в годы Первой мировой войны разведка Туркестанского военного округа держала под контролем район к северу от условной линии Кашмир — г. Банну (Вазиристан){323}. Вся полоса «независимых» пуштунских племен, включая районы укрепленных англичанами горных проходов (от Хайбарского до Боланского), являлась сферой интересов военной разведки Российской империи. Учитывая союзнические отношения с Великобританией, деятельность этой спецслужбы в Афганистане и Индии ограничивалась сбором военно-политической информации о ситуации в регионе, не нанося ущерба интересам Британской империи. При этом сам факт наличия российской разведсети в Северной Индии на официальном уровне всегда опровергался царскими дипломатами.

Главной задачей В. Лосева было восстановление агентурного «освещения» стратегически важного региона. Но для этого ему необходимо было около года провести в тылу англичан, проехать и пройти сотни километров пути. Подобное «путешествие» было связано с огромным риском, так как контрразведывательный контроль в СЗПП был крайне жестким, а после попыток Коминтерна проникнуть в Индию вдоль границы с Афганистаном британскими властями дополнительно был установлен «санитарный кордон».

Бросается в глаза тот факт, что В. Лосев должен был осуществить разведывательную операцию в районе Пешавар — Кветта — Кандагар. Одним словом, советская военная разведка расширяла сферу своей деятельности на южную часть — зону пуштунских племен, так как регион к северу от Пешавара являлся уже «освоенным» благодаря деятельности Памирского отряда.

В случае успеха миссии В. Лосева создавалась агентурная сеть, которая в будущем обеспечила бы сбор информации вдоль всей индо-афганской границы. Ради достижения такой важной цели можно было воспользоваться и «царским наследством» в виде опытных агентов в Северо-Западной Индии.

Подготовка к заброске В. Лосева в Индию велась одновременно разведорганами Туркфронта и коминтерновским «Советом пропаганды и действия народов Востока» в г. Баку. Это была обычная практика того времени. Но официально (!) в 1924 г. этого Совета не существовало, так как в 1922 г. он якобы прекратил свою деятельность.