Бангкок - темная зона - Джон Бердетт

Пока мы искали такси на Сой-26, я почувствовал головокружение и присел у кафе. Обычно я на службе не пью, но теперь мне захотелось пива, и я заказал бутылку. Лек взял себе сок и вышел к уличному торговцу, толкающему вдоль сточного желоба свой лоток из алюминия и стекла. Я наблюдал, как торговец открыл стекло на петлях, наколол на нож зеленое кисловатое манго, положил на разделочную тарелку и начал так быстро нарезать на ломтики, что его руки слились в одно неясное пятно. Затем узким краем металлического блюда сдвинул кусочки в пластиковый пакет. Один пакет вложил во второй и засунул в него красные упаковки с чили, солью и сахаром, чтобы добавлять по вкусу. И, наконец, последний штрих — коктейльная палочка, чтобы с ее помощью есть манго.

— В чем дело? — поинтересовался, вернувшись, Лек.

Я чувствовал, что кровь отхлынула от лица, — оно, наверное, стало серым. Я сидел на пластиковом стуле перед кафе на улице, где в основном селились те, кто трудился в индустрии развлечений. Вокруг было много трансвеститов, фарангов и спешащих на работу девушек в джинсах и майках.

— Смерть, — проговорил я. — С первого дня службы полицейский вырабатывает к ней иммунитет, который можно потерять вот так, в один момент. Я щелкнул пальцами, и Лек сделал большие глаза. Он ничего не понял, а я не собирался объяснять, что наша облава вызвала у меня в памяти постыдные события прошлой ночи. Быстро проглотил пиво, но оно не помогло прогнать воспоминания…

Я проснулся как от толчка, который отозвался во всех суставах. Первая мысль была о Чанье. Но она уже не спала и пристально смотрела в потолок, как всегда, когда злилась.

— Опять она? Да?

Я долго не отвечал. Затем кивнул.

— Да.

— Сончай, не знаю, сколько смогу еще выдержать. Ради тебя я готова подраться с любой живой женщиной, но как быть с мертвой? Ты знаешь, чем занимался последние полчаса?

Я не в силах был отвечать.

— Ты ее трахал. Да?

— Да. — Я отвернулся.

— Не останавливаясь. Затем кончил. Ты весь липкий.

Я не сознавал себя. Сон внезапно вернулся. Только это был не сон. Это был визит. Я дрожал с такой силой, что не мог пошевелиться.

Усилием воли моя женушка подавила гнев, сходила за мокрой тряпкой и обтерла меня так грубо, только что кожу не содрала.

— У нормальных мужчин живые любовницы, а ты лезешь на труп.

— Извини.

— Это продолжается с тех пор, как ты побывал в ее квартире?

— Я лучше пойду приму душ.

— Ночь на дворе.

Я вышел из дома и облил себя из шланга, как слона. Утром мы не могли друг на друга смотреть.

Я допил пиво и поднял глаза на Лека.

— Переживаешь из-за дела Дамронг? — Шестым чувством трансвестита он понял мое состояние.

Я кивнул, не встречаясь с ним взглядом.

— Тебе бы надо познакомиться с моорду, господином.

Лек год назад встретил своего непогрешимого пророка и с тех пор не переставал убеждать меня повидаться с ней/с ним. Он не сомневался, что мы на протяжении сотен жизней кружили вокруг друг друга, играя роли близких людей: матери/отца, сестры/брата, мужа/жены. Но ему особенно интересно было узнать, когда в последний раз я был таким трансвеститом, как он. Такова догма нашего буддизма, что каждая человеческая душа должна время от времени проходить испытание транссексуальным опытом.

— Когда буду сильнее, Лек, — ответил я. — Не сегодня.

Когда мы расплачивались — я за пиво, Лек за сок, — пикнул мой мобильник, оповещая, что пришло эсэмэс-сообщение. Я вынул трубку, прочитал и показал помощнику. Это было очередное, пятое за неделю, послание от Ямми:

«Я нашел носильщика, так что самому везти не придется. Пожалуйста, поговорите с полковником. Долго я этого не вынесу. Мне надо заниматься искусством. Ямми».

Я застонал, убрал телефон, но тут же достал опять, потому что он снова пикнул. На этот раз сообщение пришло от агента ФБР:

«Ты живешь на опустошенной магией земле».

Нок велела прийти после одиннадцати вечера, когда в «Парфеноне» больше всего посетителей. Все диваны были заняты мужчинами в темных костюмах, каждого обслуживали две-три разодетые девушки. Нок в пышном бальном платье крутилась вовсю: знакомила членов клуба с девочками, провожала на второй и третий этажи и возвращалась встретить новых желающих расстаться со своей спермой. Даже когда я посмотрел на нее в упор, она отвела взгляд, но умудрилась быстро пожать мне запястье, проходя мимо. Великий момент настал, когда на сцене разыгралось действие.

Свет в зале померк, и невидимый оркестр заиграл что-то сладострастное из пятидесятых годов — музыку, от которой полсотни девушек в миниатюрных купальниках в унисон задергали ножками. Шоу оказалось прекрасным воспроизведением того, что в старых фильмах показывал Голливуд, когда демонстрировал на экране технику танца с финальным номером, в котором выступала актриса с самой большой грудью. Потрясающее чувство — быть первой, и чтобы другие, стоя на коленях, отдавали дань уважения. В отличие от баров в пяти минутах ходьбы от «Парфенона» здесь хореография не позволяла обнажать соски и волосы на лобке. Это было почти семейное зрелище.

Соблюдая приличия, Нок приставила ко мне трех девушек, которые пришли в восторг оттого, что, несмотря на свои немного западные черты лица, я говорил по-тайски. И чтобы скоротать время, принялись рассказывать мне о своей жизни. Видимо, им было известно, что я мужчина мамасан, потому что ни одна из них не испробовала на мне эротических пассов.

Наконец, когда представление подошло к естественной кульминации и зрители принялись рассеянно хлопать, появилась Нок и спросила, не хочу ли я одну из девушек, что сидели рядом со мной. Я смущенно и вежливо отказался, и девушки немедленно исчезли. Нок провела меня по второму и третьему этажам, где мы проделали то же, что в мой прошлый приход. Затем она демонстративно втолкнула меня в одну из комнат и, закрыв за собой дверь, привалилась к ней спиной, выставив вперед грудь эпохи Людовика XV.

— Я думал, мы идем в тайные номера.

Нок поднесла палец к губам.

— Не беспокойся, я взяла магнитный ключ. — Она погрузила руку в глубины своего платья и показала мне карточку с магнитной полоской. — Швейцар мне кое-чем обязан. Я сказала, что ты мой особенный бойфренд и я хочу заняться с тобой любовью в тайных номерах. Эта карточка — хозяйский ключ, который отпирает там все двери. — Она улыбнулась. — Может, когда увидишь комнату, передумаешь и займешься сексом со мной.

Нок повела меня по пожарной лестнице в служебное помещение на первом этаже, открыла карточкой дверь, и мы оказались в устланном коврами холле, где находился лифт с обитыми красной кожей дверями. Кабина с толстым ковром на полу в считанные секунды вознесла нас на самый верх.