Красив и очень опасен - Энн Стюарт

Так, дверь снова хлопнула. Если Кэссиди с Марком и обменялись поцелуем, то настолько мимолетным, что он даже не успел заметить паузы в беседе. Зазвенела дверная цепочка, повернулся ключ в замке, и тут же за окном вновь сверкнуло, а в следующий миг грянул гром, и по стеклу с новой силой забарабанили капли.

Теперь она придет, Тьернан знал это наверняка. И он ждал, терпеливый и уверенный, что птичка сама залетит в раскинутые сети.

Но сначала он учуял запах. Озона и капель дождя на волосах Кэссиди, перемешанных с обманчиво эротическим ароматом ее духов. Когда же ее босоногий силуэт нарисовался в проеме кухонной двери, Тьернан ощутил непривычный укол в том месте, где когда-то было его сердце. Странное чувство. Он испытал его впервые.

Сверкнула молния, на ничтожнейший миг осветив кухню, и они посмотрели друг на друга. На Кэссиди было длинное цветастое платье, длинные волосы разметались по плечам, а глаза горели желанием неизбежного.

Кухня вновь погрузилась в темноту, и Тьернан шагнул навстречу Кэссиди, проверяя, не убежит ли она. Но Кэссиди осталась на месте. Ее ноги словно приросли к полу. Тьернан приблизился вплотную к ней и, притянув к себе, обхватил замеревшую женщину за бедра. Руки его медленно заскользили вверх вместе с подолом платья.

Кэссиди не сопротивлялась, но даже в темноте он видел ее глаза, расширенные и испуганные, как у загнанной лани. Его руки скользнули еще выше, и вот уже ее мягкие груди прижались к его голой груди. Кэссиди была вся влажная после дождя, кожа ее пылала, и она принадлежала ему.

Тьернан пригнулся, чтобы поцеловать ее, и Кэссиди попыталась отвернуться.

– Не надо, – шепотом взмолилась она. Так жалобно, что растаяло бы и самое черствое сердце.

Но у него сердца не было.

– Я не могу позволить себе быть милосердным, – промолвил Тьернан. И поцеловал ее.

Громовой разряд, и на мгновение кухня озарилась вспышкой молнии, и вновь наступила темнота. Тьернан ухватился за резинку трусиков Кэссиди и одним резким движением сдернул их. Руки Кэссиди обвили его шею, а губы прижались к его губам в жарком поцелуе. Тьернан приподнял ее, усадил на кухонный стол, расстегнул «молнию» на джинсах. И вот его могучий фаллос вырвался на свободу. Одним движением он вошел в ее влажное и нетерпеливое лоно.

Кэссиди тихонько застонала и сомкнула ноги на его спине. Голова ее запрокинулась, открывая взгляду Тьернана нежную шею, треугольничек подбородка и шелковистую копну рыжих волос. Тьернан почувствовал, как привычная темнота, его постоянная спутница, вновь сгущается вокруг, окутывая сознание бархатным покрывалом. Ему хотелось показать эту темноту Кэссиди, дать почувствовать ее безжалостный зной, и он глубже и глубже погружался в ее жаркую плоть, ощущая ее призывный и сладостный трепет, сознавая, что наконец покоряет эту женщину, подчиняет себе и губит, как губит окончательно и себя самого.

Высвободив руку, он дернул за ворот платье Кэссиди и разорвал его до пояса. Ее прекрасные груди, увенчанные набухшими торчащими сосками, матово засветились в темноте. Кэссиди снова негромко застонала, царапая его спину ноготками; спина ее выгнулась дугой, и сама она теснее прильнула к Тьернану, словно пытаясь слиться с ним воедино, раствориться в нем. Тело ее начала бить крупная дрожь, а глаза закатились.

Тьернан прекрасно понимал, что это означает, и знал, как продлить ее наслаждение. Он доводил ее до точки, откуда не было возврата, на несколько мгновений прекращал ласки, а затем, когда Кэссиди уже захлестывали черные волны отчаяния, вновь доводил почти до беспамятства, до безумного исступления, причем каждый раз оно было сильнее предыдущего. Пот лил с Кэссиди рекой, вся она трепетала от ненасытной страсти, от неудовлетворенного животного желания испытать ту сладостную отраву, которая, наверное, стоила высшей жертвы.

И вот наконец настал миг, когда и Тьернан понял, что больше сдерживаться не может. Он поднял Кэссиди на руки и могучим движением вошел в нее. Кэссиди, прикусив зубами его мокрое плечо, глухо застонала, испытав невероятное, всесокрушающее и сводящее с ума чувство восторга. Она была разбита и уничтожена, весь мир рассыпался в прах, и ничто больше не существовало, кроме волн безумного наслаждения, одна за другой прокатывавшихся по ее растворившемуся во Вселенной телу. И у Тьернана не оставалось иного выбора, как последовать за ней и выпить ту же отраву, ощутить, как его тело взрывается внутри ее лона, бесконечно исторгая жаркие и пульсирующие потоки жизненной лавы.

Не в силах больше удерживать внезапно отяжелевшее тело Кэссиди, он позволил ей соскользнуть вниз и встать босыми ногами на пол. Кэссиди не сразу обрела равновесие. Она пьяно покачнулась, глядя на Тьернана расширенными, подернутыми влагой глазами, словно не узнавая.

Платье ее было разорвано до самого пояса, прекрасные груди полностью обнажились. Тьернана так и распирало от желания обнять ее, покрыть поцелуями влажный лоб, погладить по волосам, нашептывать ласковые слова. Его так и подмывало отнести ее в спальню, уложить в постель, раздеть, повторить все сначала, только теперь уже медленнее, лаская губами ее груди, прелестную пещерку, делать с ней все, на что только хватит фантазии.

Но вместо этого он отстранился от нее, выпрямился и застегнул джинсы. Затем, встретившись с ней взглядом, криво улыбнулся и спросил:

– Ну что, Кэссиди, как вам понравился половой акт с убийцей? Стоила овчинка выделки?

Он ожидал получить пощечину. Ожидал вспышки гнева, слез отчаяния и унижения. Но не дождался.

Кэссиди спокойно разглядывала его. Глаза были слегка затуманены, а губы распухли от его поцелуев.

– Негодяй, – слабо промолвила она. Затем повернулась и ушла, не оглядываясь.

Тьернан знал, что она уйдет. Кэссиди понадобился час, чтобы принять душ, собрать вещи и уйти, хлопнув дверью.

Тьернан рассеянно думал, куда она направится. Вернется ли домой в Мэриленд или сядет на поезд и махнет к отцу в Ист-Хэмптон.

Он надеялся, что она остановится на последнем варианте. Тогда по возвращении – если он вернется – он еще сможет хоть что-то исправить. Использовать ее так, как задумал. Он потратил на нее уже слишком много времени, а время сейчас – главная ценность. Если же Кэссиди удерет в Балтимор, Шон сумеет ее вернуть. Если к тому времени не отправится на тот свет, конечно.

Времени на сборы тратить ему не пришлось. Взял только одежду на дорогу. Паспорт на имя Ричарда Томпсона, который оставил ему Марк, был изготовлен виртуозно. Водительские права, страховая карточка и кредитные карточки – все выполнено на высочайшем уровне. Марк, несмотря на все свои недостатки, сработал блестяще. Если Ричард и мог кому-нибудь доверять, так это Марку.

Но он не доверял никому.

Когда он добрался до аэропорта Кеннеди, уже рассвело. Посадка на утренний рейс уже началась, и он едва не опоздал. Однако рисковать и брать такси тем не менее не стал. Таксист потом мог бы его вспомнить.

По счастью, он прошел все формальности быстро и уже несколько минут спустя сидел в кресле салона бизнес-класса. Теперь он был Ричардом Томпсоном, страховым агентом, ехавшим в краткосрочный отпуск. Никого его личность не интересовала. Никому и в голову не пришло, что рядом с ними зловещий Ричард Тьернан. На несколько дней он в безопасности.