Мастер икебаны - Суджата Масси

— Воровство? — Я оторопела.

— Разумеется. Если полиция до сих пор не здесь, то только потому, что я не уверен в их добросовестности. После смерти Сакуры, например, я не получил от них вразумительных объяснений. Так что сегодня я сам желаю услышать подробности.

— Подробности чего? Неужели кто-то украл школьную собственность?

— Вы украли, Рей. Поэтому вы здесь. А теперь рассказывайте: когда вы похитили коллекционную керамику из школы Каяма, каким образом и для чего.

— Послушайте, Такео... — Я нарочно назвала его по имени, не добавляя частички сан, он ведь тоже со мной не слишком церемонился. — Вы, без сомнения, относитесь к происходящим событиям на свой особенный лад, я бы сказала — творчески. За это, я полагаю, вас непременно назначат директором школы. В недалеком будущем.

— Вы украли этот сюибан и всю коллекцию школы Каяма. Понятия не имею, как вам это удалось. Браво. Прекрасная работа. — Он говорил со мной в той же безапелляционной манере, что и с полицейскими, прибывшими в здание Каяма после убийства Сакуры.

— Так в чем же дело? Вызывайте полицию, — подбодрила я его. — Я с удовольствием препровожу их в магазин, где нынче утром приобрела этот прелестный горшочек.

— Вы фантастическая лгунья, Рей. Вы лжете так же непринужденно, как и танцуете.

Вопиющее нахальство. Со мной так никто никогда не разговаривал.

— Взгляните на счет из магазина, — сказала я, с трудом сдержавшись и только слегка подняв брови. Затем я медленно достала кошелек из рюкзака, открыла его и расправила бумагу, выданную мне господином Исидой.

— Только не говорите мне, что старый Исида — ваш соучастник!

— Сдается мне, вы знакомы.

— Ясуси Исида был упомянут в нескольких заметках, написанных о вас в прошлом году. Достопочтенный эксперт замешан в краже антиквариата... Как вам такой заголовок?

Снова он за свое. Стараясь не сорваться и не закричать, я процедила:

— Краже? Откуда?

— Из архива нашей школы.

— И когда же это случилось?

— Шесть недель тому назад. Впрочем, вам лучше знать. Вы пытаетесь морочить мне голову? — Такео нахмурился.

— Шесть недель назад я была в Саппоро. Оценивала одну коллекцию.

— Ну и что? Точной даты я не знаю. Вы или ваш соучастник могли украсть керамику раньше. А мы спохватились полтора месяца назад.

— Ну да. Особенно если учесть, что первый раз я появилась в Каяма Каикан две недели назад. Гуляла по зданию в сопровождении госпожи Коды. Она показала мне все, кроме, вероятно, архивных помещений. Спросите ее сами! — Я говорила громко, стараясь скрыть некоторую неуверенность. Перед глазами у меня стояло лицо госпожи Коды, каждая складка которого выражала подозрение.

— Что ж, если вы не были в здании, то ваша тетя вполне могла сделать это для вас. Она знает все ходы и выходы.

— Как и сотни, а то и тысячи других учителей и студентов. Но, право же, не стесняйтесь, развивайте вашу версию. Моя тетя настолько расстроена и напугана с тех пор, как обнаружила тело Сакуры и стала одной из подозреваемых, что ваши обвинения вряд ли смогут расстроить ее еще больше. — Я уже еле сдерживалась. — А может быть, поговорим о вас, Такео? Вы ведь тоже могли присвоить коллекцию, и даже очень давно. А потом попросили кого-нибудь продать ее господину Исиде. Вы ведь прекрасно знали, что мы с господином Исидой друзья и рано или поздно я зайду в его магазин. А значит, есть шанс, что я соблазнюсь одним из сюибанов. И — вуаля! — улика у меня в руках и можно свалить на меня всю керамическую историю.

— Вы хоть представляете себе, во сколько оценивается мое состояние? — спросил Такео, немного помолчав. — Миллиард иен. Это семь миллионов американских долларов, если верить сегодняшнему курсу. И вам наверняка известно, что я получу еще больше, когда умрет мой отец. С чего бы это мне воровать незначительную коллекцию керамики тридцатых годов?

— Незначительную? Не вы ли только что рассуждали о ее ценности? Чему же верить? — Я разозлилась не на шутку, но, кажется, причиной этому было нечто далекое от темы разговора. Просто противно, когда у твоего ровесника невесть за какие заслуги оказывается такая куча денег.

— Керамика школы Каяма имеет для меня особую ценность. И дело здесь не в долларах или иенах. Речь идет о фамильной собственности. — Он взглянул на меня, насупившись. — Если вы и вправду купили сюибан в «Антиквариате Исиды», это мало что изменит. Это ворованный товар. Исида может здорово пострадать за торговлю краденым. Один звонок в полицию, и у него будут крупные неприятности.

Я представила себе своего семидесятипятилетнего друга стоящим на коленях в сырой тюремной камере, и меня захлестнула такая тоска, что я не смогла больше смотреть в насмешливое лицо Такео и опустила глаза в пол. Как же мне выбраться из этой комнаты и выкрутиться из этого положения? Ума не приложу.

Внезапно я услышала, как скрипнули пружины кресла, и почувствовала руку на своем плече. На том самом месте, где должна была быть бретелька лифчика, когда бы тетя Норие не конфисковала эту важную деталь моего туалета.

— Но ведь я не звоню в полицию.

— Нет?

— Нет. Хватит с нас убийства и попытки отравления. Школа Каяма уже изрядно утомила полицию Токио.

Я выпрямилась и стряхнула руку Такео со своего плеча.

— Я не против того, чтобы встретиться с лейтенантом Хатой. Но вы должны позволить мне остаться здесь и участвовать в разговоре. Я полагаю, что кража керамики напрямую связана с убийством Сакуры. И уверяю вас: господин Исида вовсе не собирался наживаться на ваших семейных сокровищах.

Я рассказала ему о женщине, явившейся в «Антиквариат Исиды» с предложением, от которого старый торговец не смог отказаться. О подробностях сделки и о фальшивом телефонном номере. Я рассказала ему все, что знала, но выражение его лица ни разу не изменилось. Только когда я замолчала,

Такео подошел к своим заваленным всякой всячиной полкам, нашел там какую-то вещицу и протянул ее мне.

Фотография в рамке. Стройная молодая дама с двумя детьми на фоне сада. Прелестные дети в одинаковых хлопковых кимоно бело-голубой расцветки, черные кудряшки, умытые круглые мордочки, большие глаза — все как положено, не чета сопливым, хнычущим отпрыскам Лили Брэйтуэйт.

— Не тратьте времени, разглядывая нас с Нацуми, вы нас и так знаете, — раздраженно заметил Такео. — Взгляните на мою мать. Единственная и неповторимая госпожа Каяма. Если не считать моей бабушки, которая скончалась пять лет назад.

— Той даме, что посещала господина Исиду, было за пятьдесят, — уточнила я.

Такео задумчиво хмыкнул.

— Моей матери сейчас было бы пятьдесят три. Других женщин Каяма в этом возрасте не существует.