На все цвета радуги - Евгений Пермяк

– То ли, – говорит, – на кружале, то ли, – говорит, – в печи. А может быть, она от резца-палочки. Сходи-ка лучше, парень, к лодочнику. Он из дерева ценные лодки выдалбливает. Там, может, виднее будет.

Тоже хитёр был дедушкин однокашник. Хотел, чтобы Сергунька сам хитрую тайну цены понял.

Пришёл Сергунька к лодочнику в тайгу. Лодочник в два обхвата даровое дерево валит. Отпилил сколько надо, долбить лодку принялся. Выдолбил, обтесал, распарил, бока распорками развёл. Развернулась лодка. Нос, корма поднялись – цену лодке прибавили.

Смекать Сергунька начал, как и чем лодочник в дерево цену загоняет. К другим глядеть пошёл. К мочальникам, что даровое липовое лыко дерут-мочат, в мочалу треплют, а из мочалы стоящие кули ткут. У берестяников побывал, что из даровой берёсты туески-лукошки, пестерьки-сумки на продажу вырабатывают, а до корня цены не дошёл.

И у рыбаков побывал. Рыба тоже даровой в реке плавает, а поймай её – в ней тайная сила цены объявится. И всюду так. Глядеть – замок прост, а ключа не находится.

К каменотёсу забрёл. Разговорился про ключ цены. А тот ему и говорит:

– Пока сам работать не начнёшь – ключа не найдёшь.

Очень хотелось Сергуньке ключ цены найти. Пробовать стал камни тесать. Не сразу. Сначала подтаскивал. Подтащит камень-другой и ценить его начинает. В горе лежал камень – даровым был. На место пришёл – стоить начал.

Научил его каменотёс бока у камня прямить. Для строительства не какой попало камень идёт – мерный. Отешет Сергунька другой-третий камень. Видит – опять в них цена прибыла.

Фаску научил его каменотёс снимать. Как даст Сергунька фаску камню – его цена чуть не вдвое вырастет.

Ну, а когда пузатые колонки, кудрявые капительки научился Сергунька из камня высекать, тогда и спрашивать больше не стал, в чём тайная сила цены. Сам понял. Понял и решил у дедушки побывать.

Приходит к дедушке и говорит:

– Я, дедушка, каменотёсом стал. Львов-тигров, даже ценных каменных див высекаю. Яшменные пуговки тебе на пробу высек. Бери.

Глядит дед на подарок: одна другой пуговки краше.

– Большую цену за них дали бы, – говорит дед Гордей. – А в чём тайная сила цены, выведал?

– Нет, дедушка, не выведал. Сам дошёл, когда работать начал. В руках, дедушка, тайная сила цены. В руках. В моих, в твоих, в кувшинниковых, в лодочниковых – в трудовых руках…

Так открыл Сергей великую тайну цены, нашёл ключ ко всем замкам. И на что ни поглядит теперь – на дом ли, на стол ли, на узорчатую ткань, на ржаной хлеб, на радужные пуговицы, – труд человека видит: цену всех цен, корень всех ценностей-драгоценностей нашей земли и самой жизни.

Мыльными пузырями называют всё несовершенное, быстро лопающееся и ненадёжное. Между тем мыльные пузыри имеют некоторые заслуги, и вы в этом убедитесь, если захотите прослушать сказку, названную их именем.

Это было давно, если мерить время годами, и совсем недавно, если вести счёт на века.

Это было в пышном королевстве, если судить о нём по королевским кружевам на рукавах и панталонах придворных. Это было в нищей стране, если оценивать её по дырам одежды подданных его величества и провалам щёк ткачей и кружевниц.

Это было на королевской площади, где предстояло необычайное зрелище. В заоблачную синь небес должен был подняться первый в этом королевстве большой воздушный шар вместе с воздухоплавателем.

На королевскую площадь пожаловал сам король и его двор. На королевскую площадь прибыли вельможи, сановники и министры. На королевскую площадь примчались лавочники, подмастерья и ротозеи. На королевскую площадь пришли ремесленники, хлебопашцы и пастухи. На королевскую площадь приплелись старик и старуха из дальней деревни.

Воздушный шар, туго надутый лёгким газом, готов был ринуться в далёкий полёт. Его удерживали прочные стропы, привязанные к кольям, вбитым в землю.

Но вот уже всё готово.

Счастливый воздухоплаватель скоро сядет в корзину, подвязанную к шару. В ней он прославит себя и увековечит своё имя в поколениях.

Народ рукоплещет. Двор и свита приветливо машут шляпами и веерами. Король милостиво улыбается своей королевской улыбкой, от которой так много зависит, которая так дорого оценивается знатью.

Слуги и помощники воздухоплавателя уже обнажили ножи, чтобы отрезать вспомогательные стропы, удерживающие воздушный шар, но в это время какой-то мальчик выдул и пустил радужный мыльный пузырь, затем второй, третий и четвёртый.

Как это было смешно и неожиданно! Какими маленькими, ничтожными показались лопавшиеся под общий смех один за другим мыльные пузыри!

Хохотали все. Король и королева. Министры и колбасники. Придворные дамы и торговки каштанами. Шуты и монахи. Старухи и дети. Не смеялись только трое. Старик и старуха из дальней деревни. Не смеялся и воздухоплаватель.

– А почему ты, старик, не смеёшься вместе с нами? – спросил его румяный торговец жареным миндалём.

– Я бы ответил тебе, – сказал старик, – но ты слишком толст, и до твоего сердца едва ли дойдёт мой ответ.

Торговец вскипел и заорал на всю площадь:

– Вяжите его! Он не желает смеяться вместе с королём.

Старика схватили и привели к королю.

– Ваше величество, – доложил министр двора, – этот дерзкий старик не изволит смеяться над мыльными пузырями. У него, видите ли, особая точка зрения на мыльные пузыри.

– Да, – ответил гордый старик, – я никогда не смеюсь над тем, что мне кажется достойным уважения.

– Как! Мыльные пузыри достойны уважения?

Раздался дружный хохот двора и свиты. Когда шум стих, льстивый сановник спросил старика:

– Может быть, тебе трудно смеяться над самим собой? Ведь ты тоже мыльный пузырь, готовящийся лопнуть от страха и превратиться в ничто.

– Вы правы, господин в золотом камзоле, – тихо, но внятно сказала подоспевшая жена старика. – Перед вами мыльный пузырь. Но уверяю вас, господа, – сказала она, обращаясь ко всем и к королю, – вам будет не по себе, когда вы узнаете, как много заключено в этом мыльном пузыре.

Народ стих, и король дал знак, чтобы она говорила. И вот старая деревенская женщина принялась так красочно и вдохновенно рассказывать, будто фея красноречия вложила в её уста высокие слова, а фея мудрости – простоту и ясность речи.

– Когда мой муж был молод и пахал землю маркиза, когда мои щёки вызывали зависть роз в саду маркизы, где я работала подёнщицей, у меня родился сын. Он рос очень хорошим и пытливым мальчиком. Я и мой муж не чаяли в нём души. Мы учили его в хорошей школе, и всё заработанное нами шло для того, чтобы он стал грамотным человеком.

В часы досуга отец, забавляя своего сына, сооружал для него маленькие ветряные мельницы, клеил бумажных змеев и пускал вместе с ним мыльные пузыри. Мыльные пузыри иногда поднимались довольно высоко. Потому что они надувались тёплым воздухом из горячей груди моего мужа.