Магниты - Наталья Способина

По пути она размышляла о том, что, возможно, у мамы появился поклонник и та просто не хочет до поры показывать его дочери. Это было бы самым лучшим объяснением маминого внезапного отъезда. Ну правда. Почему бы и не поклонник?

Тему личной жизни матери они вообще никогда не обсуждали. Все свободное время мама проводила с Яной. Они дважды в неделю ужинали вне дома, регулярно ходили в музеи, театры. Они, если так посмотреть, слишком много времени проводили друг с другом. При этом Яна делилась всем, а вот мама откровенничать с ней не спешила.

Маме было всего сорок два. Она потрясающе выглядела, прекрасно умела себя держать, но мужчин рядом с ней не наблюдалось. Наверное, она их отпугивала своим характером. Все-таки нужно было признать, что мама не была ни женственной, ни мягкой.

С мамы мысли Яны перескочили на Сергея Евгеньевича. Ответ от юриста ничего не прояснил. Оказалось, в делах наследства существует столько нюансов, что у Яны банально не хватало информации, чтобы ответить на уточняющие вопросы. Именно поэтому, узнав, что мамы не будет дома целый день, Яна вместо бассейна ехала сейчас домой. Она просто не имела права упустить такую возможность.

Когда-то давно одна из Яниных одногруппниц увлекалась эзотерикой вкупе с духовным ростом и была полностью уверена в том, что вселенная всегда дает человеку знаки, — нужно просто уметь их видеть. Порой она рассказывала совсем уж смешные вещи — вроде того, что надписи на заборах и домах точно отвечают на волнующие ее вопросы. Яна вспомнила об этой одногруппнице, потому что, стоило ей решиться начать собирать информацию о случившемся с Леной, как мама уехала на целый день, оставив квартиру в распоряжении Яны. Может, это знак?

Трусихе Яне очень нужно было хоть какое-нибудь внешнее подтверждение того, что она просто обязана заглянуть в сейф, в котором мама хранила все важные документы.

В маминой комнате царил идеальный порядок. Несколько секунд Яна смотрела на репродукцию Моне, закрывавшую нишу с сейфом, и набиралась храбрости. Впервые в жизни она задумала сделать что-то такое, чего мама явно бы не одобрила.

Глубоко вздохнув, Яна сняла картину и набрала код на сейфе, почти ожидая, что тот не сработает. Да что там ожидая? Яна очень хотела, чтобы код не сработал. Она открывала сейф лишь однажды, пару месяцев назад, когда мама попросила ее срочно сделать скан договора купли-продажи квартиры. Видимо, она не посчитала нужным менять комбинацию. От мысли, что мама ей доверяет, стало стыдно, но Яна все же распахнула дверцу.

В сейфе лежала стопка документов, а за ними — несколько упакованных в банковскую ленту пачек с пятитысячными купюрами. Яна знала, что у матери есть сбережения на черный день, которые она не доверяет банкам, но деньги сейчас ее волновали мало. Достав из кармана телефон, она сделала несколько фотографий содержимого сейфа, чтобы после осмотра сложить все так же, как было до ее вмешательства.

Наверху стопки лежал пластиковый конверт формата А4. Открыв его, Яна обнаружила свои документы: свидетельство о рождении, СНИЛС, загранпаспорт, ИНН — и незапечатанный бумажный конверт. В конверте лежал тест ДНК, подтверждающий, что ее отцом является Волков Алексей Евгеньевич. Яна несколько раз перечитала написанное. Увидеть подтверждение словам матери было странно. Не то чтобы раньше она не верила, но сейчас ее сердце колотилось как сумасшедшее. Судя по дате исследования, тест был сделан три с лишним года назад, и получалось, что буквально через пару месяцев после этого самолет Волкова пропал в горах. Это, конечно, могло быть обычным совпадением. Вот только слишком близко друг к другу оказывались эти два события.

Еще в пластиковом конверте лежала доверенность от Волкова, выданная бывшему управляющему их компании на распоряжение долей актива в предприятии «Армас». Что это за предприятие, Яна понятия не имела, но сделала себе фото доверенности, боясь даже представить, что будет, если мама найдет эти фотографии. Нужно будет создать на ноуте запароленную папку.

Яна аккуратно сложила документы обратно в пластиковый конверт в том же порядке, в котором они лежали, и отложила его в сторону. Стопку одинаковых с виду бумаг формата А4 она брала уже дрожащими руками. Сев на пол, Яна начала осторожно пролистывать копии договоров на поставки сырья, на лизинг, на обслуживание оборудования… С подобными договорами ей приходилось сталкиваться по работе почти каждый день. Документы из этой стопки были датированы прошлым и позапрошлым годами. Бегло просмотрев один из них, Яна так и не поняла, что с ним не так. Зачем мать хранит все это здесь?

К одному из договоров была приколота доверенность, подписанная Волковым Сергеем Евгеньевичем. По этой доверенности он передавал управляющему право на совершение любых операций с активами их компании в пользу компании «Армас».

Яна сфотографировала и этот документ. Руки дрожали так сильно, что она едва смогла сделать несмазанный снимок. Она в первый раз слышала о компании «Армас», но, судя по этим доверенностям, активы из их холдинга выводились именно туда и всему этому потворствовали сперва сам Алексей Волков, а после — его брат. Вероятно, в обход Льва Константиновича. Но почему эти документы здесь? При чем здесь ее мама?

Яна проверила последнюю стопку бумаг. Там была одна дарственная на квартиру, находившуюся по неизвестному Яне адресу в городе Туапсе. Квартира была двухуровневой, площадью сто шестьдесят квадратов. Оформлена дарственная была неким Станиславом Валерьевичем Граниным на имя ее матери. Там же лежали документы то ли на испанском, то ли на португальском языке, в которых тоже фигурировали какие-то адреса и что-то похожее на площадь. Яна сфотографировала всё, что находилось в папке, понимая, что это тоже недвижимость. В некоторых документах фигурировало имя Сергея Евгеньевича. В некоторых — вновь имя матери. Последний документ на собственность был составлен на русском. Согласно ему, Самохин Андрей Валерьевич становился владельцем четырехкомнатной квартиры в Москве. Сделка купли-продажи была проведена в начале сентября. Буквально за неделю до аварии, в которой погиб Самохин.

Яна смотрела на его подпись под сделкой и почему-то размышляла о том, что он вряд ли успел пожить в этой квартире, приобретенной наверняка нечестным путем. Думать об этом было проще, чем о том, что ее мать, кажется, ввязалась в какую-то аферу вместе с Сергеем Евгеньевичем. А это значит, что Лену, скорее всего, действительно похищали. И могут сделать это во второй раз.

На Яну снизошло странное спокойствие. Она аккуратно сложила документы в сейф, дважды сверилась с фото и, убедившись в том, что все лежит точно так же, как до ее прихода, захлопнула тяжелую дверцу и скрутила кодовый замок в прежнее положение.

Удостоверившись в том, что в маминой комнате не осталось следов ее пребывания, Яна отправилась на кухню. Сердце бухало в груди, и себе самой Яна казалась немного оглушенной. Что делать с полученной информацией, она понятия не имела. Все каналы, по которым она могла что-либо выяснить, являлись каналами и ее матери тоже. Значит, та неминуемо узнает о любом расследовании.

Поставив греться воду в чайнике, Яна подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на макушки деревьев вдоль заполненной машинами дороги. Что, если маме нужна ее помощь? Что, если та неверно оценила ситуацию и теперь оказалась втянутой во что-то противозаконное? Спросить напрямую? От этой мысли внутри у Яны все замирало, потому что она боялась маминой реакции. Как спросить? Признаться, что рылась в сейфе? Упомянуть о том, что подозревает в чем-то Сергея Евгеньевича? Но как она может его в чем-то подозревать, если они почти не пересекаются по работе, а лезть в дела семьи Волковых Яне мама запретила? Спросить что-нибудь о компании «Армас»?

Чайник пиликнул, оповестив о том, что вода закипела, и Яна вздрогнула всем телом. Налив в большую кружку ки­пятка, она