Лисья тень - Джули Кагава

– Нет, что ты. Обычно только меня.

Тут Тацуми захихикал, и у меня внутри все затрепетало. Но через мгновение он взял себя в руки и успокоился.

– Что ж, в таком случае продолжим путь вместе, – заключил он. – Я буду защищать тебя столько, сколько смогу. Пока не верну долг.

Кодама присматривали за нами до самого утра.

14

Остерегайтесь бродячих псов

– Тацуми, только послушай, – воскликнула Юмеко утром. – Птицы снова запели!

Я посмотрел на нее. Она шла рядом по тропинке, запрокинув голову и с интересом разглядывая ветки. Пробиваясь сквозь густую листву, косые солнечные лучи освещали пятнистый лиственный ковер под ногами, а вокруг нас порхали и щебетали крошечные пернатые создания. Теперь я и сам обратил внимание на то, что сегодня здесь было куда светлее и радостнее. Видимо, гибель Киба-самы и впрямь пошла лесу на пользу, как и говорили кодама.

Я задержал взгляд на Юмеко. Она восторженно следила за птицами, и на губах у нее играла радостная улыбка. Солнце блестело в ее черных волосах и скользило по коже. Утром она оставила у ствола одного из дубов небольшую порцию риса – подарок для кодама. Хотя солнце светило так ярко, что трудно было представить, что накануне ночью лес был полон ками.

Я поспешно взял себя в руки. Прошлая ночь выдалась во многих отношениях невероятной. Я до сих пор не мог поверить, что столько рассказал о себе и о мече. Каге будут не в восторге, что я рассказал Юмеко о Хакаимоно, но раз уж мы путешествуем вместе, стоило ее предостеречь. Она вчера не на шутку меня удивила – и когда спасла мне жизнь, и когда говорила с ками от моего лица. Никогда не думал, что окажусь в долгу у простушки, совершенно не знакомой с военным искусством, но Юмеко явно была не так проста, как сперва показалось. И мне… отчего-то стало легче, когда выяснилось, что правда о Камигороши ее не пугает.

В глубине души я ощущал холодную радость Хакаимоно. «Отлично, – шептал он мне. – Пусть пока остается с тобой. Убеди ее в том, что бояться нечего и что ты ее в случае чего защитишь. Тем слаще будет миг, когда ты ее прикончишь».

Я мрачно заглушил голос демона и почувствовал, как он затихает, хотя эхо его смеха еще долго звучало где-то внутри, напоминая о моей ошибке. Я рассказал Юмеко о демонах, ёкаях и других существах, жаждущих моей смерти, но на самом деле куда опаснее для нее был я сам.

Через несколько часов мы вышли из леса и опять двинулись вдоль реки, неспешно пересекавшей долину, по направлению к северу, то есть к столице. По моим подсчетам, до границы оставалось еще день-два ходу, а там нас могли ждать неприятности. Я потерял путевые документы, когда моя лошадь сбежала, испугавшись аманодзяку, а получить новые – легально или нет – не было никакой возможности. Простолюдины никого особо не заботили, так что Юмеко опасаться было нечего, а вот неизвестный самурай, тайком проскользнувший на территорию другого клана, наверняка вызовет тревогу. Без необходимых документов меня вполне могут задержать на погранпосту на неопределенное время, пока будет решаться, что со мной делать дальше. Такой поворот событий меня совершенно не устраивал, поэтому надо было найти какой-то обходной путь: проскальзывать украдкой мимо пропускных пунктов с Юмеко было слишком опасно.

Краем глаза я заметил, что у полустанка, стоящего особняком на краю тропы, колышется что-то синее. Небольшие деревянные домики нередко можно было встретить у дорог, соединяющих города, – в них путешественники могли передохнуть, купить горячий обед и даже заночевать. Над входом трепетали синие занавески, а маленькая фигурка тануки, протягивающая кувшин с саке, стояла на подоконнике, зазывая посетителей.

Юмеко остановилась посреди дороги и глубоко вздохнула.

– Что это за место? – спросила она. – Пахнет тут чудесно!

– Небольшая зона отдыха, – пояснил я. – Тут можно перекусить, если есть деньги. Мы, видимо, в нескольких милях от города… – Я замолчал, увидев, какими большими, полными надежды глазами она смотрит на меня, и вздохнул. – Кажется, ты снова проголодалась.

– Я отдала свой утренний рис кодама, – напомнила она с жалобным видом. – И за весь день съела только одну сливу.

Сунув руку в мешочек с деньгами, я молча передал ей несколько медных каэру. Она улыбнулась мне и бросилась к окошку. Затем вернулась с двумя мисками дымящейся лапши соба, и мы обошли здание в поисках места для трапезы. Вдоль стены стояли низкие деревянные скамеечки, которые разделяло несколько футов. Но далеко не все из них пустовали.

На скамейке неподалеку от нас сидел, сгорбившись, одинокий путник с чашей в руке, а перед с ним стояла бутылка. На вид он был несколькими годами старше меня. На нем был поношенный рваный жилет и брюки, а темно-рыжие волосы хоть и были собраны в хвост, все равно выглядели неряшливо. Из-под оби у него торчал короткий кинжал, а рядом на скамейке лежал большой лук. Он заметил мой взгляд и усмехнулся, подняв в воздух чашечку с саке в насмешливом приветственном жесте, а потом одним движением осушил ее.

Я не обратил на него особого внимания, потому что уже не раз видел таких людей. Это был ронин, самурай без хозяина, лишенный всех богатств и титулов и бесславно блуждающий по стране из-за собственного позора, бесчестья или смерти его господина. Особо упрямым ронинам удавалось найти новых хозяев, но многие брались за любую работу, которая им подворачивалась, и становились охранниками или носильщиками, а некоторые превращались в разбойников и убийц. Они считались неотесанными и дикими, не соблюдающими кодекс Бусидо и все свои прежние принципы, и самураи открыто презирали их. Потому что ронины постоянно напоминали самураям, что может в любой момент случиться и с ними.

Я прислонился к краю скамейки, а Юмеко опустилась рядом и с аппетитом принялась за еду. Я осознанно не смотрел в сторону ронина, хотя чувствовал, что он за нами наблюдает, на этот раз попивая свое вино прямо из горла. В путешествиях мне попадались негодяи двух видов: одни обижались, когда их замечали, другие – когда их игнорировали. Само собой, бывали еще и любители нарваться на неприятности, и отделаться от них было невероятно трудно. Но я надеялся, что этот ронин совсем не такой.

– Oi [29]! – насмешливо прокричал незнакомец с другого края скамейки, на корню перерубив мои надежды. Ронин внимательно смотрел на Юмеко, расплывшись в широкой улыбке. – Я все видел! Вы что же, госпожа, не знаете, что пялиться на людей невежливо?

Юмеко удивленно заморгала и оторвала взгляд от миски. С губ у нее свисало несколько узких полосок лапши, но она поспешно их проглотила.

– Простите, но на вас я не пялилась, – заметила она. – Если только на лапшу. Но ее это нисколечко не заботит, я в этом уверена.

– Не обращай на него внимания, – тихо велел я, сосредоточившись на своей еде. – Он пытается развести тебя на разговор.

– Так, я все слышал, – заметил ронин, выпрямившись. – И это было очень грубо. Будь я по-прежнему самураем, я бы потребовал сатисфакции у твоего молчаливого дружка, – заявил он и поднялся. В этот миг я пожалел о том, что у меня в нарукавнике нет метательного ножа. Одно угрожающее движение – и я убил бы его с такой скоростью, что он не успел бы понять, что происходит.