Изысканный адреналин - Мария Брикер

Дальнейшее Штерну было неведомо, потому что он уже бодро шел по направлению к шоссе, чтобы поймать попутку.

* * *

– Мы решили завести ребенка! – сообщила счастливая Ольга Штерну по телефону с утра.

– Поздравляю, – растерялся Леонид.

– Никакой любовницы у него нет, то была секретарша Света, – добавила Бутырская. – Она привезла Демьяну на подпись документы. Ну все, пока, Ленечка. Созвонимся.

– Секретные документы, полагаю, раз Демьян не сообщил о ее визите следователю и не обеспечил себе алиби?

– Отстаньте от меня! – рявкнула Бутырская и бросила трубку.

«Любовь слепа», – подумал Штерн и запил минералкой положенные капсулы. Круглые янтарные горошины глотались легко и не имели вкуса – пресные, как теперешнее душевное состояние гроссмейстера. Безразличие ко всему проснулось вместе с ним с утра. Леонид принял душ, побрился, заказал себе в номер завтрак, поел без аппетита и снова улегся в постель. Штерн смотрел на потолок, закинув за голову руки, и пытался размышлять: мысли сопротивлялись – тянулись в голове, как липкая смола. На игровом поле появилась еще одна фигура. Секретарша Светлана – мышь серая классическая, как охарактеризовал ее брат. Штерн же охарактеризовал бы ее иначе: было в этой женщине нечто неординарное, глубоко спрятанное внутри, так глубоко, что Демьян, с его прямым характером и нежеланием понимать тонкости женской натуры, вряд ли был способен заглянуть Светлане в душу и разглядеть в ней потаенное и сокровенное. Да и при виде яркой красоты Ольги с трудом верилось, что брат может польститься на ничем не выдающуюся секретаршу. А значит, Демьян жене морочил мозги. К телефону брат не подходил и ничего не рассказал следователю о свидетельнице, потому что в гостях у него в тот момент была не секретарша Светлана, а совсем другая женщина: секретаршу брат назвал, чтобы Ольге легче было принять его «правду». Молодец! Правильно психологи советуют: не признаваться в измене, даже если тебя каленым железом пытают. Молчать, как партизан. Бутырский не молчал, он все отрицал – и вешал жене на уши лапшу, а Оля слушала и верила, потому что так спокойней жить. Придумывать ничего особенно не пришлось, Бутырская любому объяснению бы поверила, потому что страстно хотела поверить. Впрочем, это ее личное дело, пускай делает, что хочет, живет, как хочет, думает, что хочет! Свою миссию она выполнила, и теперь у гроссмейстера появилась наконец возможность откровенно поговорить с Демьяном на эту щекотливую тему. Сегодня как раз представился отличный случай – вечером планировалось очередное собрание в клубе «Флоризель». Если, конечно, Демьян туда пойдет, а не решит в срочном порядке делать ребенка Ольге. Леониду еще при первой встрече показалось довольно странным, что брат, прожив с женой столько лет вместе, так и не обзавелся наследником. После разговора с Ольгой ему стало очевидно, что возражал против этого Демьян. Возможно, Демьян боялся стать таким же плохим отцом для своего ребенка или просто не желал иметь детей. Что-то он совсем углубился в аналитику…

Леонид поморщился, вспомнив вчерашний рассказ брата. Когда гроссмейстер собирался в Москву, он надеялся узнать подробности не только о родной матери, но и об отце. Щемящее чувство обиды, которое он украдкой прятал поглубже в душу, иной раз мучительно кололо сердце. Вчера он испытал последний острый приступ боли, и тут же наступило облегчение – лишь неприятный легкий привкус горечи остался в душе. Демьян был прав – Леониду повезло. Его растили, как тепличный цветок, оберегали и любили. В итоге сделали из него совершенно беспомощного человека. Демьян вырос под жестким гнетом деспотичного папаши, который являлся невольным виновником гибели матери, и стал экстремалом и семейным тираном. Вряд ли папаша, ударив маму по лицу, предвидел подобный трагичный финал. Свой финал отец тоже едва ли предвидел. «За все нужно платить», – вновь мелькнула в памяти фраза Марго. Папаша по долгам заплатил.

Эк его занесло в психологические дебри! А ведь в университете по этой дисциплине у Лени Штерна все было плохо. Что же это такое происходит? Как старик, лежит, кряхтит и рассуждает, рассуждает, рассуждает… Вместо того чтобы действовать. Надо встать, позвонить Марго, выслушать наконец ее версию по поводу похищения журналистки. Надо встать, надо встать, надо встать, уговаривал себя Леонид, таращась в потолок.

Уланская словно почувствовала его посыл и позвонила сама. Договорились встретиться на Воробьевых горах, в том же самом месте. Ехать не хотелось, но разговаривать по телефону Маргарита категорически отказалась.

Днем на Воробьевых горах было не менее оживленно, чем ночью. Туристы-иностранцы, молодежь, торговцы сувенирами. В небе кружились шарики и разноцветные воздушные змеи, звучала музыка. Чудесная атмосфера, если бы не невесты! Невесты, их было очень много, Штерн насчитал шесть штук – они позировали фотографам на фоне панорамы Москвы, обнимались с женихами, пили шампанское из пластиковых стаканчиков и курили. От созерцания счастливых девушек в белоснежных шифонах и шелках Леонида затошнило. Мелькнула мысль, что Марго нарочно позвала его сюда, чтобы поиздеваться. Негодяйка!

К футбольному полю гроссмейстер спустился в отвратительном состоянии духа и в грязных, заляпанных рыжей глиной ботинках, что тоже порядком подпортило гроссмейстеру настроение – нечищеные ботинки он ненавидел.

Марго его уже ждала, сидя на лавочке у детской площадки.

– Мою невесту, оказывается, похитили, – буркнул Штерн, о предположительной причастности семейства Бутырских к этому делу он решил умолчать, чтобы ненароком не подставить брата, но не известить Марго не мог. – Девушку похитили сразу после того, как она вышла из клуба «Красный монах», – уточнил Штерн и заметил, как Марго побледнела и осунулась.

– Кто-то очень хочет моей смерти, – тихо сказала Уланская, достала из сумочки сигарету, закурила. Руки у нее мелко дрожали.

– При чем здесь вы? – разозлился Леонид.

– При том, что вывод напрашивается неутешительный: ее похитил тот, кто очень не хочет, чтобы вы выполнили условия пари. Расчет очень верный: нет невесты, нет и свадьбы. Вам это ничем не грозит, кроме угрызений совести. Значит, это направлено против меня. Кольцо вокруг моей шеи сужается. Одно радует – девчонка по-прежнему жива. Ее смерть снимет все ваши обязательства по пари, значит, ее отпустят, только время уже будет упущено, и условия пари вы выполнить не успеете.

– Кому, по-вашему, вы перешли дорогу?

Марго глубоко затянулась, закашлялась.

– Все началось намного раньше, намного раньше. Все началось с того, как в клуб попал учредитель банка «Русский стандарт» Бутырский. Я пригласила его, он заключил пари с Мариновским, вот с этого началось.

– Вы Бутырского подозреваете?

– Его, голубчика, его!

– Марго, попытайтесь, пожалуйста, рассуждать здраво. Зачем Бутырскому самому себя подставлять?

– Я вот тоже так думала – зачем? Пока не встретилась со свидетельницей по этому делу. Я ее в гипнотическое состояние ввела.

– Вы владеете гипнозом? – поинтересовался Штерн, чувствуя холодок между лопаток.