Викинг-незнакомец - Вайолет Уинспир

Джил уставилась на жалюзи, сквозь которые пробивалось солнце, расписывая золотыми полосами любимые ковры Коры; она слышала шорох прибоя, смех и чувствовала себя странно отделенной от буйного веселья молодости, от невинного кокетства и быстрых, легких романов, которые начинались и заканчивались каждую неделю. Джил никогда не была такой молодой — ее молодость обозначалась лишь возрастом. У нее не было вспышки предчувствия, какие часто возникают у женщин, необъяснимые и странные, которые порой оправдываются, — она просто знала, что в Нью-Йорке Кора и Эрик решат пожениться и ее подруга вернется в Санта-Фелицию со сверкающим бриллиантами обручальным кольцом на пальце.

И тогда Джил решила, что по такому знаменательному поводу ей следует навести в коттедже полный порядок и сверкающую чистоту. Выпив чашку кофе, она поставила на проигрыватель новую пластинку и с головой погрузилась в уборку, совершенно не подозревая о том, что женщины всего мира лучшим средством от душевных страданий, праведного гнева и любых бед и напастей считают именно работу по дому.

Внезапная созидательная активность Джил постепенно сходила на нет, но до конца еще не угасла. Ей вполне хватило сил после всего вымыть еще и голову, а в заключение трудовых подвигов она испекла два маленьких фруктовых пирога — один для себя, другой для Бена Чайлдерса, который очень любил домашнюю кухню.

На мир уже благополучно спустились сумерки, Джил, повязав голову шарфом и водрузив пирог на блюдо с крышкой, отправилась к коттеджу Бена. Она поднялась по ступенькам и надавила кнопку звонка, прошло несколько секунд, но ответа не было. Вдруг зажегся свет в соседнем коттедже.

— Привет! — крикнули оттуда. — Бен уехал, милая. Кажется, ему предложили какую-то новую работу. Я думала, он тебе сказал… А! Тебя же не было дома, когда он уезжал, ты еще с работы не вернулась — это было около часу дня. Он взял с собой рюкзак, ну, я думаю, что он вернется завтра или в пятницу.

— Новую работу? — С одной стороны, Джил была рада за друга, но с другой — ее удивила внезапность его решения.

— Все произошло совершенно спонтанно, как я понимаю, — пояснила женщина, — телефонный звонок, интересное предложение… ты, наверное, и сама знаешь, как это бывает. Послушай-ка, я надеюсь, у тебя нет для него ничего особенно важного? А то ведь он не сказал, как с ним можно связаться.

— Нет, просто я испекла ему к ужину пирог! — крикнула в ответ Джил. — Спасибо, что сказали мне, что он уехал.

— Да не за что, милая. Я знаю, вы с Беном хорошие друзья, ты частенько к нему заходишь — он отличный парень, жаль, что одинокий, но теперь такое часто случается. Ты как думаешь?

— Да уж, действительно, — согласилась Джил, пожелала разговорчивой соседке доброй ночи и торопливо направилась домой.

Их своеобразное общежитие, состоящее из нескольких коттеджей, естественно предполагало постоянное общение и обсуждение соседей. Джил возбуждала постоянное желание поболтать о себе: она была англичанкой, скромная, не интересовалась молодыми людьми их сообщества, но тем не менее ее имя быстро связали с именем Роже Френэ, и теперь ей совсем не хотелось, чтобы источником сплетен стала еще и ее дружба с Беном.

Вернувшись в коттедж, Джил поужинала и села в кресло почитать часок-другой, потом перенесла в спальню маленький портативный телевизор и улеглась в постель с намерением посмотреть вечерний фильм. В этот вечер показывали шумную эпопею о старых гангстерах, так что, не досмотрев до конца, она выключила телевизор. Тотчас же комнатой завладели темнота и безудержный стрекот кузнечиков — повинуясь магии момента, мысли Джил потекли размеренно, словно кадры кинофильма с ее участием; некоторые сцены были туманными, несвязными, другие ясными и очень значимыми.

Она здорово устала за этот долгий день, но заснуть не получалось, девушка просто лежала, пустив мысли течь так, как им вздумается. Ей снова пришлось пережить обуревавшие ее по дороге на работу мрачные предчувствия, сообщение о том, что Эрик улетел по делам в Нью-Йорк. Джил снова почувствовала боль в ладони, которой с размаху ударила его по щеке. Он отплатил ей поцелуем, злобным и недостойным… и теперь никто не должен узнать об этой безобразной сцене…

«Но я знаю, — думала Джил, — и он знает. У нас есть общая тайна — темная набережная в порту… мы поругались как… как любовники. Теперь я знаю, что чувствует женщина, когда он заключает ее в объятия, я навсегда запомню форму и вкус его губ, а мои пальцы навсегда запомнят ощущение силы его плеч…»

И она провалилась в темную пропасть иллюзии воспоминаний, в пучину ощущений этого гневного поцелуя, прикосновения к его широким плечам… но теперь ей не было страшно, теперь он словно защищал ее своим телом от внешнего мира… и она принимала его, ей было хорошо, хотя и непонятно — почему…

Мысли и образы в голове Джил расплывались, превращаясь в какое-то разноцветное пятно.

«Ты всего-навсего мальчик, твой поступок доказал это… Причини мне боль, если ненавидишь меня, но я всегда в сердце буду… буду…»

Джил уже поплыла по теплым, уютным волнам сна.

Два последующих дня прошли в делах. Джил очень понравился спектакль, который они посмотрели вместе с Роже. Они обсудили его в машине, пока ехали вдоль океана по шоссе, — в спокойной глади воды отражались многочисленные звезды, а луна плавно скользила по небосводу над их головами. Они поужинали в «Чез Уиллоу», где Роже, с легкостью опытного практика, провел Джил через все премудрости старомодного фокстрота. За столом его взгляд не отрывался от гладкой бледности ее рук под прозрачными темно-синими шифоновыми рукавами платья. Роже с нежностью сказал Джил, что счастлив, что она не из тех девушек, которые увлекаются новомодными танцами — «плясками святого Витта», как он их определил.

Джил рассмеялась и допила свой коктейль из бренди и бенедиктина, по вине которого всю дорогу домой чувствовала себя приятно расслабленной.

— Как вам понравился вечер? — спросил Роже, прежде чем попрощаться. — Понравился спектакль, наш ужин на двоих, понравилось повиноваться воле моих рук, двигаясь в ритме танца?

— Спектакль был великолепный, — улыбнулась девушка, лениво откинув голову на кожаную спинку сиденья его «ланции». — Что касается ужина и танца с вами — все было превосходно, месье Френэ.

— А для меня лучшей частью всего вечера был именно танец с вами, — гортанно проговорил он, но, увидев, как сверкают в улыбке его зубы и блестят глаза, Джил поняла, что эти слова были своеобразной проверкой — не пришла ли пора изменить братскую линию поведения на кардинально противоположную. Она разыграла такую холодность и отстраненность, на которую только была способна после чудесного вечера, прекрасно осознавая, что расслабиться сейчас — значит отдать себя на растерзание в когти волка. — О! — произнес Роже — его глаза под густыми бровями светились полным пониманием. — Мне кажется, что за эти несколько дней вы повзрослели. Куда-то исчез прямодушный, детский взгляд, теперь ваши глаза полуприкрыты ресницами, словно вы скрываете какую-то тайну. — Он наклонился к ней и пристально взглянул в глаза, но Джил тут же отвела их на успокаивающую луну. — Вы что, провоцируете меня? — Впервые за все время их общения его голос звучал неуверенно. — Если я придвинусь еще ближе, чтобы заглянуть в ваши прекрасные глаза, то окажусь ближе к вашим губам. Вы этого хотите?