Песнь Кваркозверя - Джаспер Ффорде

– А как они выглядят? – спросила я. Из тех, кто воочию видел их, вернулись очень немногие.

– Большие, – сказал Назиль. – Обычно их легко распознать по боевой раскраске и татуировкам. В качестве опции могут присутствовать топоры и дубины.

– Думаю, увидим – не ошибемся, – сказала я. Но, сколько ни вглядывалась, признаков жизни внизу так и не отметила. Пустые земли, и все. Сейчас здесь не жил никто из людей, но следы человеческого пребывания остались во множестве. По пути на запад мы заметили несколько брошенных сухопутных кораблей, густо заросших плющом. Ржавчина на бортах свидетельствовала, что они когда-то горели.

Еще немного, и в поле зрения возникли руины давно покинутого городка. На въезде еще торчал указатель, и мы убедились, что под нами был действительно Киппен. Принц Назиль заложил вираж, а я посмотрела на часы. Они показывали шестнадцать ноль две и четырнадцать секунд.

Мы успели. До срока оставалась ровно минута.

– Вот здесь у нас будет полевой аэродром,[39] – сказал принц, указывая мне на поросший кустиками пустырь позади церкви. – Здесь я тебя десантирую, а сам буду кружить, пока не дашь мне отмашку насчет срочной эвакуации.

– Только, пожалуйста, не забирай меня, прежде чем я действительно попрошу, – сказала я. – Вне зависимости от обстоятельств. Давай просто договоримся: если через полчаса я не вернусь, значит, не вернусь вовсе. В этом случае Тайгер может забрать мою коллекцию дисков Мэтта Гриффлона и «Фольксваген». Передашь, ладно?

– Понял. Удачи тебе.

– Спасибо…

Мы снижались, скользя над крышами изрядно заросшего жилого квартала. Я пугливо оглядывалась, наполовину ожидая, что откуда-нибудь вот-вот выскочат злые и голодные тролли. Мне было известно об их способности замирать без движения, полностью сливаясь с окружающей средой, будь то речной берег или куча хвороста, причем, если нужда требовала, месяцами. Другим свойством троллей было полное отсутствие чувства меры, когда они применяли насилие. Для начала они могли выдернуть тебе из плеча руку. Потом начинались еще более занятные фокусы…

Принц остановил ковер в нескольких футах над землей, и я спрыгнула вниз. Назиль тут же упорхнул, и внезапно я осталась совершенно одна. Какое-то время я стояла на месте, озираясь кругом. По дороге сюда я успела привыкнуть к реву ветра в ушах, и теперь мне казалось, что кругом была могильная тишина. Слева и справа высились руины домов, заново освоенные деревьями, ежевикой и мхом. Виднелась разрушенная церковная башня с часами, навечно застрявшими на без десяти четыре. Справа торчал заржавленный сухопутный корабль, служивший прибежищем воронам.

И нигде – никаких признаков ни Замбини, ни троллей. Вообще никаких признаков жизни. Я отстегнула парашют, скинула летный шлем и толстую куртку и все сложила на травку. Сунула в карман огнефайер[40]и поднесла к губам раковину.

– Тайгер? – шепнула я, перелезая забор на задах церкви. – Слышишь меня?

– Слышу, – отозвался он тотчас же. – Кевин в трансе и что-то бормочет. Как по-твоему, это к добру?

– В большинстве случае да…

– Ну и хорошо. Не отключайся, он вроде что-то сказал… – Последовала пауза, после чего Тайгер передал: – Ага, вот оно! «Памятник у Четырех Дорог». Тебе это что-нибудь говорит?

– Пока не особенно, – ответила я. – Но, насколько я знаю Кевина, скоро все должно проясниться.

В ушах у меня постепенно прекращался послеполетный звон. Теперь я слышала шорохи и поскрипывания, раздававшиеся в заброшенной деревне, но они только больше насторожили меня. Я шла по улице, на которой из крупных трещин в асфальте торчала трава. Миновала заржавленный велосипед, разбросанные кирпичи, груду обвалившейся черепицы… Бросалось в глаза, что помимо естественных разрушений на каждом шагу просматривались следы отчаянной схватки. Тут и там прямо на земле валялось поеденное коррозией оружие и остатки армейских доспехов, а кое-где – и человеческие кости. Иные кто-то явно раскалывал, чтобы высосать мозг.

– Добро, – сказала я Тайгеру. – Сейчас я в конце Четвертой улицы. Тут перекресток и остатки какого-то памятника.

– Думаю, ты на месте, – долетело из раковины.

Я продолжала осматривать пустой, разрушенный городок. Прямо над перекрестком нависал брошенный сухопутный корабль, который я увидела из-за церкви. Когда-то он подмял сразу несколько зданий, да так и замер на месте. Из-под двадцатифутовой ширины гусеницы еще торчали ржавые останки фургончика мороженщика.

Мои часы показывали шестнадцать ноль три и ровно четырнадцать секунд, но от Великого Замбини по-прежнему не было ни слуху ни духу. Я заорала что было сил, окликая его по имени… и немедленно пожалела об том.

Где-то поодаль захрустела кровельная черепица. Там ворочалось что-то тяжелое. Что-то большое.

– Нужны любые подсказки! – сказала я в раковину. – Какие угодно, только скорей!

Я спряталась за громадными траками мертвой машины, потом осторожно высунулась. В отдалении резко взмахнуло кроной большое дерево, – его оттолкнули с дороги. Потом что-то рухнуло, послышался звук бьющегося стекла, и в промежутке между двумя домами я уловила движение. А в следующий миг я замерла на месте, ибо со стороны церкви донесся негромкий гортанный вскрик, полный явной заинтересованности.

Их было двое. И один только что обнаружил мою куртку и парашют.

Я почувствовала, как по спине покатился пот, и плотнее прижалась к гусенице корабля. Выудила из кармана огнефайер, чтобы в случае чего не терять времени… Если я швырну его оземь, легкий выброс энергии взметнется футов на сто вверх, потом даст вспышку. Принц увидит ее и примчится меня забирать… Но и тролли будут точно знать, где я нахожусь. То есть мне останется только надеяться, что первым ко мне подоспеет именно принц.

Новый гулкий удар заставил меня высунуться из-за траков. На улицу выкатывалось большое облако пыли. Потом из-за здания вышел тролль.

Я вообще-то не из пугливых (по крайней мере, мне нравится так о себе думать), но это зрелище вселило в меня ужас. Передо мной был мускулистый самец ростом не менее двадцати пяти футов, вооруженный дубиной, сделанной из дубового сука. Одет он был в набедренную повязку, сработанную из коровьих шкур. Если не считать пары сандалий и кожаного шлема, в котором торчали цельный куст можжевельника и засушенная коза, другой одежды на нем не было. Я не заметила никаких волос ни на лице, ни на теле. Физиономия у тролля была гладкая, лишенная особых черт. Вместо носа – две дырки, подбородок почти отсутствовал, зато изо рта торчали здоровенные клыки да сверкали маленькие глазки, глубоко утопленные в череп. И еще – у него было поистине дивно разукрашено все тело. На это вправду стоило посмотреть. По коже вились замысловатые завихрения очень тонко исполненных татуировок. Они делали его полностью и окончательно страхолюдным – и притом выглядели удивительно элегантно.