Золотая ложь - Барбара Фритти

– Полагаю, что появлялись отдельные вещи, но точно этого не знаю. Тем не менее возраст бронзовых вещей сегодня имеет большое значение. Конечно, если бы все три части соединились, то ценность комплекта, несомненно, возросла бы. Откуда у вашей бабушки дракон, мистер Макалистер?

– К сожалению, она понятия не имеет. Она нашла его на чердаке.

– Очень жаль. Было бы любопытно проследить его путь. – Бен умолк. – Если это тот дракон, который несет проклятие, это, возможно, повлияло на вашу бабушку.

– Я не верю в проклятия, – резко сказал Райли.

– Возможно, вы пересмотрите свои взгляды, – заметил Бен. – Чтобы не понимать власть прошлого над настоящим, надо быть глупцом.

– Китайская поговорка? – спросил Райли.

– Нет, добрый совет. – Бен посмотрел на часы. – Простите, у меня встреча.

– Спасибо, что уделили нам время, – сказала Пейдж. – Если вам придет в голову что-то еще, пожалуйста, позвоните мне.

Она достала визитную карточку и протянула ее Бену.

Алиса задержалась, дожидаясь ухода Пейдж и Райли.

– Думаю, мне не стоит приходить на ужин, – сказала она. – Интересная история. Ты мог бы рассказать ее мне, когда я спросила о драконе.

Бен улыбнулся.

– Мне нужен был козырь, чтобы заманить тебя сюда. Мы не виделись так долго. Я хотел получить шанс познакомиться снова. – Он помолчал. – Если ты дашь мне несколько часов, уверен, что смогу выяснить еще кое-что о драконе.

– Похоже на взятку.

– Как бы это ни называлось.

Она помолчала, а потом сказала:

– Все в порядке. Я приду на обед.

– Хорошо. Я уверен, у нас будет, о чем поговорить. Ты расскажешь, откуда знаешь Пейдж Хатуэй и почему вы обе интересуетесь древней фигуркой дракона.

* * *

– Не могу поверить, что Алиса тоже пришла сюда, – сказала Пейдж, когда они с Райли ждали ее возле редакции газеты. – Она, очевидно, знакома с Бенджамином Фонгом.

– Да, вероятно, она знает его, – согласился Райли. – В этой игре полно участников.

– Это не игра.

– Думаю, такое вполне возможно, – сказал он.

– Ты подозреваешь, что каждый из них действует против вас. Это называется паранойя.

– Нет, просто разумный подход к ситуации, – возразил Райли. – Я умный. – Он постучал себя пальцем по голове.

– Слишком умный, чтобы верить в легенды или проклятия?

– У моей бабушки этот дракон валялся на чердаке ьог знает сколько лет. И ничего особенного ни с кем не случилось.

– Ты уверен? – Пейдж увидела, как темнеют его глаза, и она пожалела, что затронула эту тему, но было слишком поздно. – Проклятие, лежащее на первой дочери. Твоя мать разве не первая дочь?

– Не смеши. Я не собираюсь винить фигурку дракона в проблемах моей матери. Она сама себе их создала. Все это просто сказка, Пейдж. Она ничего не значит. Выдумка, ничего схожего не имеющая с реальностью.

Пейдж слишком долго работала с антиквариатом, чтобы не верить в магическую силу прошлого, но она почти ничего не знала о матери Райли, не могла привести конкретные доказательства.

Дверь открылась, Алиса вышла.

– Так и знала, что вы будете ждать, – вздохнула она. – Как твой… наш… даже не знаю, как мне его назвать.

– Он все так же, – быстро сказала Пейдж, не желая подбирать определение. – Бенджамин Фонг твой друг?

– С детства.

– Ты пришла расспросить его о драконе, верно?

– Он не сказал мне ничего такого, чего не сказал вам.

– Но мог бы, – предположила Пейдж. – Мы должны действовать сообща.

– Я подумаю, но сейчас у меня другие дела.

– Алиса… – Пейдж сама толком не знала, что собиралась сказать, но решила положиться на свою интуицию. – Я хотела бы узнать о тебе побольше. Думаю, нам нужно поговорить или сделать что-то…

Алиса бросила на нее настороженный взгляд.

– Почему? Просто потому, что у нас несколько общих генов? Это не обязывает нас знать друг друга.

– Но это не значит, что мы не можем. Разве не проще попытаться?

– Проще для кого – для тебя? Ты всегда жила легко и просто, а я привыкла к тому, что все трудно или очень трудно. – И с этими словами она повернулась и ушла.

– Понятно, – вздохнула Пейдж. – Алиса колючая, почти такая же, как ты.

– Не жди, что она откроет тебе свое сердце. Она слишком долго его защищала.

– Я думаю, что она выстроила вокруг него Великую Китайскую стену. Мне понятно ее недоверие к отцу, но почему она не хочет знать меня? Что я ей сделала?

– Ты ничего не сделала. Но у тебя было все, чего не было у нее, самое главное – отца. И ей обидно, понимаешь?

– Я не виновата. И мне неприятно, что мой отец не обращал на нее никакого внимания. Это неправильно, и когда ему станет лучше, я так ему и скажу. – Райли с недоверием смотрел на нее, и поэтому она добавила: – Я не собираюсь прятать это в шкаф, как маленький грязный секрет.

– Сомневаюсь, что мать позволит тебе сделать новость достоянием общественности. Если этот маленький грязный секрет выйдет наружу, твои светские знакомые с утра до вечера примутся сплетничать о твоей семье.

Райли прав. Виктория будет насмерть стоять против публичной огласки. Но Пейдж беспокоилась не об общественном признании Алисы, а об отце, он должен достойно относиться к другой своей дочери.

– Давай, Пейдж, пришло время сделать перерыв, – сказал Райли. – Ты задолжала мне обед.

– Хорошо, я плачу за него. Просто запомни, когда станешь делать заказ, что я не могу распоряжаться своим денежным фондом, пока мне не исполнится тридцать.

– А сколько тебе сейчас?

– Двадцать восемь.

– Похоже, у нас будет очень долгий обед, – усмехнулся Райли.

– Я сказал тебе, на мне нет никакого проклятия, – утверждал Райли, выруливая на парковку перед рестораном «Мэд Хэттер» на Юнион-стрит. Это популярная торговая улица, всего в нескольких кварталах от пристани для яхт, и Райли было нелегко вписаться в пространство между автомобилями.

– Я и не говорила, что ты проклят. Сказала, что, возможно, это коснулось твоей матери, – напомнила ему Пейдж. – Проклятие не падало на сыновей.

– Потому что мужчины не верят в подобные глупости.

– Тебе напомнить, что император был мужчиной и именно он наложил проклятие?

Райли улыбнулся.

– Можешь напомнить мне об этом за обедом. Я умираю от голода. Пойдем.

Пейдж направилась за ним в маленькое кафе. Хостеса[9]в высокой шляпе с блестками и перьями спросила, где они хотят сесть – в помещении или на воздухе. По привычке Пейдж выбрала столик внутри, но почти сразу пожалела о своем выборе. Они сели в уютный полутемный угол и оказались наедине.