Делира. Рабыня для воина - Арина Зарянова

В последнее время от него было больше просьб и вопросов, чем приказов, и это настораживало. Вернее, радикально расходилось с привычным поведением мужчины, и я все гадала, что же вдруг изменилось.

Вдвоем мы быстро насобирали веток для костра. Готовить не было нужды — остались запасы с обеда, просто с огнем теплее и приятней, чем без него.

После я лежала на животе, положив голову на сложенные руки, смотрела на костер и слушала потрескивание поленьев. В отличие от леса, здесь, на вершине, тишина оглушала: ни птиц, ни животных, а редкие хилые деревья почти не шелестели на ветру. Да и сам ветер словно отправился спать вслед за солнцем. Зато мне не спалось совсем. Айкар лежал рядом спиной ко мне, но я чувствовала, что тоже бодрствовал.

Я перевернулась на спину, заложила руки за голову, разглядывая теперь черное небо. На бархатном покрывале, словно россыпь драгоценных камней, сверкали звезды.

— Такие яркие в горах. И так близко…

Протянула руку, будто могла дотянуться до серебристой точки. Рядом повернулся Ритар и тоже посмотрел в небо.

— Не спится?

— Нет. Разве можно спать, когда они так громко шепчутся?

Мне вспомнилась легенда о флейрах. Эти полузвери-полуптицы с телом левара и головой птицы и крыльями обладали отменным дневным зрением, но совсем плохо видели ночью. Они могли спотыкаться, идя по земле, при этом никогда не сбивались с курса и не теряли ориентации в полете. Так и пошла молва о том, что на высоте крылатые слышали шепот звезд, которые указывали им дорогу.

— И правда, — усмехнулся воин и указал пальцем на созвездия над нами: — Левар как всегда рычит на пса.

— А там воин пытается сразить очередного змея, — подключилась я, выискивая знакомые созвездия.

— И дева потеряла на другом краю небес свой венец.

— Почему потеряла? Может, его украли, — возразила я.

— Если так, он не валялся бы один у самого горизонта. Но флейр ее выручит. Видишь, уже летит?

— Флейр? Разве это не дракон?

Всегда считала, что это мифический ящер стоит, расправив крылья. И называли его именно драконом.

— По мне он больше похож на флейра. Видишь, та крайняя звезда, — Ритар придвинулся ближе, и теперь мы соприкасались головами, — разве это похоже на драконий нос? Скорее на клюв. А если прислушаться, то можно услышать клекот, — едва слышно закончил мужчина, и между нами воцарилась тишина.

Но мне не нужно было воображать или прислушиваться — эти звуки всегда звучали в моей голове, они шли от сердца.

— Теперь понятно, почему флейры не терялись.

Вдруг накатила грусть. Я ясно представила, как мы с моей половинкой рассекаем черную гладь неба, и летим, слушая разговоры звезд. Сердце защемило от тоски. Я зажмурилась, прогоняя прочь ненужные мысли, задержала дыхание, чтобы выдохнуть в ночь свое отчаяние, а после вдохнуть капельку надежды, и не заметила, как надо мной навис воин.

— Дели, — позвал он.

Я открыла глаза и замерла под опалившим огненным взглядом. Рыжие всполохи плясали на дне черной бездны, будто и не отблески костра, а настоящее пламя, скрытое внутри воина. Жаркий взор блуждал по моему лицу, очертил овал, скулы, замер на губах. Почти осязаем. Во рту пересохло, дыхание участилось. Воздух внезапно стал густым, тягучим, в нем витало что-то знакомое: темное, запретное и… такое желанное. Оно давило тяжестью на грудь, оседало туманом в легких, проникало ядом в кровь, побуждая ту бежать быстрее, пульсировало в венах.

Я вырвалась из полыхающей бездны, чтобы остановить взор на чувственной линии рта. Четко очерченный, с отчетливыми трещинками на нижней губе, чуть более полной, чем верхняя. Я хорошо помнила, что они не такие мягкие, как кажутся. Нет, они могут жесткими, требовательными, властными, могут — осторожными и даже нежными, но никак не мягкими. И это мне нравилось.

Осторожное прикосновение ладони к щеке отозвалось мурашками по коже. Ритар прочертил большим пальцем линию вдоль скулы, вниз к подбородку, неотрывно следуя за ним глазами, после резко запрокинул мою голову, вырвав судорожный вздох, и обжег губами кожу шеи. Медленно, тягуче. Пощекотал языком бьющуюся жилку, втянул нежную плоть, намеренно оставляя след. Обозначил короткими поцелуями чувствительное местечко за ухом, прихватил губами мочку.

Тихий стон нарушил безмолвие горной вершины. Я покорно принимала ласку мужчины и не вспоминая о сопротивлении. Было так… приятно? Нет. Восхитительно? Тоже не то. Было… пронзительно, остро, невероятно. Словно скольжение по грани — жесткий захват, шершавые пальцы, не позволяющие увернуться, и жалящие поцелуи, перемежавшиеся с нежными касаниями языка. Мне почудилось, что я снова вишу на том дереве, неподвижная, беспомощная, а мой господин играет со мной. Пусть сейчас мои руки не связывали путы, я отчетливо понимала, что не смогу вырваться, пока наемник пирует над моим телом, смакует каждый крохотный участок кожи. Я понимала, что полностью в его власти, и это знание отзывалось томным трепетом где-то под ребрами.

Мои руки вспорхнули к широким плечам, я пробежала ноготками по сильной шее и с удовольствием погрузила пальцы в мягкие волосы на затылке, прижимая к себе его голову, задавая направление поцелуям. Вот только мое самоуправство быстро пресекли: Ритар одной рукой поймал оба моих запястья и прижал к земле у меня над головой.

— Не балуйся, — сверкнул глазами наемник. — Лежи так, иначе придется тебя связать.

Вибрация от низкого голоса прокатилась по телу и осела щекоткой внизу живота. Когда руки обрели свободу, я и не подумала менять положение, принимая правила игры. Никакие зелья не могли сравниться с этим. Все, что мне оставалось, наблюдать, как послушно под его пальцами распускается шнуровка на груди, открывая тело жадному взгляду. Как губы воина следуют ниже, накрывают болезненно сжавшуюся вершинку.

Резкий вдох и медленный выдох, чтобы не сорваться на стон. Быстрые жалящие поцелуи, будто Ритар не мог выбрать на чем именно остановиться, короткая, но чувственная ласка, чтобы распалить желание. Мужчина покатал языком горошину соска, одарил вниманием другой, в то время как его рука скользнула между ног. Воин провел ребром ладони по промежности, и я свела ноги, чтобы унять жаркую пульсацию, которая только усилилась от этих откровенных прикосновений. Но Ритар тут же втиснул колено, не позволяя закрыться, прижал пальцы к пылающему лону. От его настойчивости не спасала даже ткань штанов, нисколько не умаляла остроты ощущений. Мне хотелось сильнее, ярче. Мое тело тонко чувствовало этого мужчину, капитулировало перед его напором. Вскоре я уже сама двигала бедрами, терлась о его руку, выгибалась под горячими губами.

Но и этого стало мало. Хотелось ближе, резче, кожа к коже. Я забыла о своем подчиненном положении, вскинула руки, притягивая воина ближе, но тот отстранился. Сел на пятки, сорвал одним движением свою рубашку, потянул вверх мою, но так и оставил путами на вытянутых руках, и только после навис надо мной, укрыв своим телом от прохлады ночи.