Громкие дела. Преступления и наказания в СССР - Ева Михайловна Меркачёва

теплое одеяльце и выносила еду. Она стойко продержалась целый день. Вечером сказала: «Разве что помою его, он грязный». И завела в дом. «Он только переночует у нас, – сказала она мужу, когда он напомнил ей об обещании не заводить собак, – а завтра я отнесу его Анне Ивановне, у нее свой дом, он будет жить в конуре. Имя она сама ему даст». Щенка вымыли, накормили, постелили ему одеяльце на кухне и ушли смотреть телевизор. Сытый, отогревшийся, довольный новой жизнью щенок взял в зубы пустую баночку из-под майонеза, пришел к новой своей хозяйке и протянул ей баночку – попить попросил. В эту минуту судьба Фоки была решена. Фоке разрешали все. Он сразу категорически отказался от поводка и отвоевал право гулять свободным. Фока мог принести с помойки огромную кость, забраться с ней под кровать, и никто эту кость у него не отнимал. Приносить кости с помойки – это тоже было его право. Он мог загулять надолго – не показываться дома дня три или даже четыре, вернуться грязным, голодным и похудевшим. Никто его за это не бранил. Судья вычесывала у него колючки, отмывала его, кормила вкусненьким и укладывала отсыпаться. Фока последний, кто видел хозяйку живой и веселой.

Расстрельные дела судьи

– Судьей Зарубина работала 40 лет и за это время вынесла не один смертный приговор, – рассказывает представитель Забайкальского краевого суда Виктория Михайлюк. – Одним из самых запоминающихся было дело милиционера Астафьева. 10 июля 1965 года в Чите возле магазина «Черемушки» он устроил пальбу из табельного оружия.

История была такая: участковый уполномоченный районного отделения милиции Александр Астафьев утром получил пистолет, чтобы выйти на участок в вечернюю смену. Накануне изрядно выпил, так что голова раскалывалась. В итоге он решил опохмелиться. Встретил по дороге приятеля, вместе выпили бутылку портвейна. Потом он еще добавил четыре бутылки «Жигулевского». После этого, по его словам, он ничего не помнит. Впрочем, потом на суде он заявил, что ему показалось, будто преступники вырывают у него оружие. Именно поэтому он стрелял.

Согласно материалам дела, которые изучала судья Зарубина, сначала он стрелял в воздух, потом в людей. Пьяного милиционера попытались обезвредить трое мужчин, одного он убил выстрелом в упор. Потом из тюрьмы он написал письмо жене погибшего, обвинив того в своем преступлении: «Ваш муж тоже виновен в этой истории: если бы он не стал преследовать меня, я бы не стал в него стрелять…» На суде он, правда, извинился перед вдовой и перед всеми, кто в тот день пострадал.

Зал заседаний во время вынесения приговора был полон. Одни требовали расстрела, другие взывали к жалости (винили во всем зеленого змия). Представители милиции приносили исключительно положительные характеристики со службы. Зарубина, надо думать, находилась под сильным прессом. Ее вердикт – расстрелять.

Потом подсудимый ее обвинит в том, что это был суд Линча. Он напишет письмо в Верховный Суд РСФСР: «Решение областного суда вынесено по принципу американского суда толпы, с лозунгом голова за голову! Я прошу приговор областного суда отменить!»

Президиум Верховного Суда РСФСР учел, что милиционер ранее не был судим, что у него двое малолетних детей, и заменил расстрел на 15 лет. Астафьев отсидел 12 (вышел условно-досрочно). Спустя почти полвека его страшный «подвиг» повторит майор милиции Денис Евсюков. Напомним, что трагедия произошла в московском супермаркете «Остров». Пьяный майор стрелял по покупателям и сотрудникам. Семеро человек были ранены, двое погибли.

Но вернемся к Астафьеву. Его в числе других будут подозревать в убийстве судьи Зарубиной.

– А вообще под подозрение мог попасть кто угодно, – говорит представитель Забайкальского краевого суда Виктория Михайлюк. – Зарубина была строга со всеми. Даже тем, кто совершил нетяжкое преступление впервые, давала реальное лишение свободы. Рассматривала сложные дела о незаконной охоте, хищениях, убийствах.

Пулю в лоб, а ствол – в музей

Ранним утром 27 января 1994 г. судья Зарубина вышла из своей квартиры, чтобы выгулять Фоку. Ежедневный ритуал, о котором знали преступники. Они ждали ее возвращения на лестничном марше между вторым и третьим этажами. Как только женщина с собакой стала подниматься, один из них выстрелил. Промахнулся (как потом покажет экспертиза, из-за дефекта нагана). Зарубина с криком забежала в квартиру. Убийца за ней. Муж бросился защищать ее, пытался закрыть входную дверь, но преступник выстрелил снова. И снова промахнулся. Третья пуля попала судье в лоб. Зарубина скончалась на месте.

Преступник выбежал на улицу, сел в «москвич», в котором его ждал подельник. Муж убитой составил его фоторобот, но найти киллера не удалось. А спустя почти два года в одной из камер СИЗО состоялся интересный разговор. Один заключенный поведал соседям, что раньше сидел в другой камере с человеком, который хвастался убийством судьи. И был этим человеком некий Плотников. Один из слушателей рассказал об этой истории своему адвокату Светлане Болошиной и попросил использовать ее для торга со следствием по его делу. Скажи, мы им помогаем убийство судьи раскрыть, а меня пусть за это выпустят под залог, – примерно так, надо думать, он ее наставлял.

Адвокат пошла в Читинское УВД, все рассказала оперуполномоченному Константину Гудкову (спустя годы прославится тем, что ограбит «Сбербанк»). Но оказалось, что она… сама уже давно попала под подозрение правоохранителей.

Итак, вот версия следствия, которую в итоге поддержал суд. У Болошиной как адвоката было несколько клиентов, в том числе обвинявшийся в автомобильных кражах Плотников – не отличавшийся хорошим здоровьем, к тому же с ребенком-инвалидом на иждивении. Болошина убедила суд изменить ему меру пресечения на подписку. Вернуться в тюрьму он боялся. И вот Болошина стала стращать его судьей Зарубиной, говорила, что с ней договориться не получится никак, что она жесткая и бескомпромиссная, даст реальный срок. Именно адвокат психологически обрабатывала его, готовя к убийству судьи. Уверяла: убьешь Зарубину, твое дело передадут другому судье, и ты получишь условный срок за свои кражи.

Суд пришел к выводу, что это было заказное убийство, только вместо денег человеку, выбранному на роль киллера, пообещали гарантированную свободу.

Из материалов дела следует, что за неделю до убийства Болошина поторопила Плотникова, сказав, что в канцелярии суда уже точно известно: его дело передано Зарубиной. Она сообщила Плотникову домашний адрес Зарубиной, рассказала о ее утренних прогулках с собакой. Ну а дальше он действовал сам. После убийства Плотников сразу приехал к Болошиной, а она помогла ему изменить внешность – сбрить усы и бороду, переодеться. Эти старания, кстати, были напрасны – муж убитой не запомнил преступника и в составленном им фотороботе можно