Всему свое время - Ирина Быстрова

– Знаешь что, – не выдержала я, – ты последил бы за собой. Нечего орать тут и выражаться…

– Дура!!! – вдруг заорал Петя и, размахнувшись, швырнул мобильный телефон.

Телефон пролетел через всю кухню и, упав на паркет в прихожей, разлетелся вдребезги.

– Что?! – остолбенела я. – Кто дура? Я?!

– Да не ты! – махнул рукой Петя. – Эта дура сама не понимает, что натворила.

– Кто? – забыв про вареники, уставилась я на него.

– «Прости меня», – загундосил Петя. – Нет, ну какого черта! Думает, ей все с рук сойдет. Плохо же она меня знает.

Значит, звонила женщина. Что же такого нужно сделать, чтобы довести Петю до такого состояния?

– Кто звонил? – осторожно спросила я.

– Что? – Петя непонимающе уставился на меня.

– Кто, спрашиваю, звонил? – медленно повторила я.

– Берет уходит, – как будто не слыша меня, сказал Петя, – посуду всю переколотила. С чего это?

Как будто сбрендила… Не знаешь, – он поднял на меня глаза, – когда у баб климакс начинается?

– Климакс… – растерянно повторила я. – Ну, после сорока пяти, по-моему…

– Рано, – пробормотал Петя, – ей еще рано…

– Кому? – Я положила шумовку на стол, тревожные предчувствия закопошились где-то в районе желудка.

– Да дуре этой, господи, – вздохнул Петя и взглянул на кастрюлю с варениками. – Когда есть-то будем?

– Кто звонил? – звенящим от волнения голосом вопросила я.

– Жена, кто ж еще, – буркнул Петя, подходя к серванту и доставая тарелки.

– ЖЕНА?!!

У меня перехватило дыхание. Я судорожно втянула в себя воздух и повторила:

– Жена?

– Э-э… – Петя так и замер с тарелками в руках.

– ТЫ ЖЕНАТ? – тщательно отделяя одну букву от другой, спросила я.

День начинался плохо. Сказать по правде, плохо он начался уже вчера, когда где-то к обеду нагрянула инспекция из Центробанка. И, как обычно, коршуном спланировала на мой кредитный отдел. Любят они нас, что скажешь. Не в первый раз проверяют. Однако впервые, когда начальником в отделе я. И конечно, я тряслась. А тут еще и Маруся, и Светка, и адвокат до кучи. В голове полный кавардак. Нервы гудели, как струны в рояле.

Не успела я объявиться на работе, как тут же попала в круговерть. «Ответьте, пожалуйста…», «Будьте любезны, покажите…», «И еще вот это откопируйте…». Хорошо хоть обращались пока вежливо, без хамства. Я отвечала, показывала, копировала, а еще – организовывала кофе и обед, каждые полчаса бегала в кабинет управляющего, не по собственной инициативе, упаси бог, а по его вызову. Управляющий тоже трясся, хоть и не так заметно, как я. Все же мужик, да и опыта подобных нашествий у него побольше моего, тем не менее… Словом, часам к трем я была уже выжата как лимон, а нужно было проработать еще до шести, и это если высокая комиссия не пожелает задержаться.

Сварив себе уже четвертую за день чашку кофе, я присела наконец за свой стол и бросила обморочный взгляд на ежедневник. Что я там планировала на сегодня? Восемь пунктов. Ха-ха-ха! Я обвела два из них, рассчитывая все-таки заняться ими сегодня, остальные уверенной рукой переписала на завтра. Вот так будет лучше. Я откинулась на спинку кресла и отпила кофе. Десять минут. Я заслужила отдых. Десять минут – это совсем немного. Никто не умрет, если я выпаду из рабочего процесса минут на десять. Позвоню-ка домой. Как там Светка с Марусей, интересно?

Я поставила чашку на стол и пододвинула к себе телефон. Набрала домашний номер.

– Алло, – ответила мне Светка.

– Привет. Как дела?

– Ирка, ты, что ли? – спросила Светка.

– Не узнала? – усмехнулась я. – Богатой буду.

– Не узнала, – ответила Светка.

– Как дела? – Я прижала трубку головой к плечу и взяла чашку с кофе.

– Ирка, – замогильным голосом доложила Светка, – у нас проблемы.

– Что? – вздрогнула я. – Петя прорезался? Стоит под дверью и сверлит замок?

– Да ну тебя, – проворчала Светка. – Никакого Пети не наблюдается. Зато Маруся… – она вздохнула, – просто не знаю, что с ней делать.

– А что Маруся? – спросила я, допивая кофе.

Рыдает. Хочешь послушать? – И не успела я отказаться от столь сомнительного удовольствия, как Светка исчезла из эфира, а из телефонной трубки понеслись вякающие и всхлипывающие звуки, свидетельствующие о том, что она говорит правду и ничего, кроме правды.

Вот черт! А что мы хотели? Маруся вчера держалась молодцом, я даже удивилась тому спокойствию, с которым она повествовала о своих приключениях. Она была мало похожа на Марусю, эта дама, сидящая за моим кухонным столом и ровным голосом рассказывающая о событиях последних дней. У Машки слезные железы всегда в полной боевой готовности и, чуть что, сразу же включаются в работу. А тут – ни слезинки. «Все меняется», – мелькнула вчера у меня мысль. А выяснилось, нет, чепуха – все остается, как прежде. Во всяком случае, Машкина способность горько-горько рыдать изменений не претерпела.

– Слышала? – И в эфире вновь возникла Светка.

– Угу. – Я сделала последний глоток и поставила чашку на стол. – Давно плачет?

– С утра, – буркнула Светка.

– По поводу?

– Дети. – Светка вздохнула. – Рвет на себе волосы, мол, какая я мать, что бросила их.

– Истерика.

– Ну да, – согласилась Светка, – а еще она все время норовит позвонить им.

– И что?

– Я не даю.

– Почему?

– Да ты что, Ирка?! – воскликнула Светка. – Это же битва! Здесь важно соблюсти тактику, иначе Марусе не выиграть.

Не выиграть. Согласна. Чтобы Марусе с наименьшими потерями выбраться из каши, которую она заварила, нужно тщательно разработать план и неукоснительно следовать ему. Дети в этом плане были звеном уязвимым. Общение с ними следовало строить так, чтобы они взяли Марусину сторону. Спонтанные звонки со всхлипами и стонами могли только испортить дело.

Я молчала. Светка терпеливо ждала. Я машинально полистала свой ежедневник. Тактика… Большой проблемы в этом не было. Я умела это делать. Выстроить план и пройти по нему, по ходу корректируя свои действия так, чтобы на выходе получить то, из-за чего, собственно, разгорелся весь сыр-бор. Такие мозги. То, что для многих моих знакомых составляло тайну за семью печатями, для меня не представляло сложности. Любая ситуация, если приложить к ней голову вовремя, прорисовывалась до последней линии и точки. Все было видно. Кто, кому, зачем, что будет. Все мы думаем, что уникальны, неповторимы. Я тоже так думала о себе. До недавних пор. А лет в тридцать пять будто с глаз пелена упала. И все вдруг стало понятно. Кто, кому, зачем и чем дело закончится. Все демонстрировали одни и те же типичные реакции. Сначала мне стало грустно. Как же так? Все многообразие мира человеческих взаимоотношений свелось к паре десятков схем. Впору задуматься о смысле жизни в том плане, что на черта нужна такая скучная жизнь? Но потом я как-то попривыкла. И даже в однообразии этом сумела оценить свою прелесть. И понять одну любопытную вещь… Которую сейчас я и намеревалась донести до Светки.