13 минут - Сара Пинборо

Понедельник был тяжелым днем. В школе ее буквально разрывали на части. И Хейли, и Таша писали ей на переменках, и каждый раз, когда телефон вибрировал, ее сердце подскакивало при мысли, что это Эйден. Она не возражала, что Таши было так много, но продолжать притворяться перед Хейли было тяжело, тем более что она вела себя, как та давняя Хейли. Бекке следовало быть осторожной и не забываться. Хейли и Дженни были первоклассными суками, и она должна была помнить об этом.

Она обедала с Ханной – единственным человеком, которому могла открыть душу, рассказать про Эйдена. И все было бы хорошо, если бы ей не продолжали приходить эсэмэски. Ханна в конце концов не выдержала и сказала: «Ты сегодня так популярна! Значит, опять в старой компании?» Она смотрела на Бекку с жалким выражением лица типа «не делай мне больно». Но что Бекка должна была делать? Не отвечать? Она чуть не рассказала Ханне, что происходит на самом деле, только чтобы ее заткнуть, но она не могла предать Ташино доверие. Не ради Ханны. Теперь это было их секретом. Только их. По крайней мере до тех пор, пока они не смогут что-то доказать.

Наконец, сразу после уроков, ей позвонил Эйден. Он сказал, что все еще болен. Вообще-то голос у него был уставший, низкий и тихий, но ее задело то, что он хотел побыть один. Когда он как-то заболел гриппом, они целый день лежали на его кровати и смотрели фильмы. За это время он израсходовал три рулона туалетной бумаги на сморкание. Чувство незащищенности и неуверенности в себе подкрадывались изнутри, оттуда, где оно затаилось, и ей вдруг снова стало плохо.

Теперь был вторник, обеденный перерыв, а ей все еще было плохо, и она отчаянно пыталась переключиться на подготовку к сегодняшней репетиции, чтобы не думать о своем хреновом парне и не слушать не менее отвратительный внутренний голос, твердящий, что он ее больше не любит, что он разозлился из-за того, что она тогда налетела на него. Она фактически обвинила его в убийстве, так разве после этого он может ее любить? Ни за какие коврижки. Тебе не повезло, маленькая пухленькая Ребекка Крисп.

Она отогнала эти мысли и стиснула зубы. Он просто заболел. Только и всего. Она пыталась не думать о том, что его телефон был отключен начиная с 11.30. Он никогда не отключал телефон. Избегает. Он тебя избегает.

Мистер Джонс сказал, что ее идеи относительно освещения и мизансцен просто классные, но сначала он хотел бы попробовать поставить в круге какую-нибудь одну сцену, прежде чем решиться ставить так весь спектакль. Она рассчитывала на помощь Кейси, но та была на дополнительных занятиях, и Ханна настояла на том, что поможет ей вместо нее. Они наклеивали малярную ленту, отмечая пространство для действа, когда появились Барби – сначала Таша, потом Дженни и Хейли.

Ханна делала вид, что ее это не волнует, но Бекка заметила, что она стала двигаться как-то неуклюже. Это выводило Ханну из равновесия.

Барби напоминали ей о ее положении в улье. Бекка была уверена, что именно из-за таких девочек Ханна так и не создала аккаунт в «Instagram» или «Twitter». Она была на «Facebook», но в друзьях у нее было всего человек тридцать, и среди них ее мама.

– Это будет здорово! – сказала Таша, стоя возле Бекки и переводя взгляд с чертежей на разметку на сцене. – Ты такая умная, Бекс!

Бекка видела, что Хейли пытается как-то в этом поучаствовать, но не знает, с какой стороны подойти. Ее здесь игнорировали. Она – незваный гость. Угроза. Теперь ты знаешь, как это, сучка, подумала Бекка. Теперь ты в стороне. Она была полна решимости выяснить, что Хейли сделала Таше. Если они правы и какая-то ссора между Барби стала причиной того, что произошло с Ташей, тогда Хейли была виновата и в том, что Бекка и Эйден поругались.

– Еще какие-то воспоминания всплыли за выходные, Таш? – сладким голом спросила Бекка. – Возможно, раз уже есть первые проблески, однажды воспоминания хлынут потоком.

– Надеюсь, – сказала Таша. – Я подумываю о гипнозе. Он может помочь вытащить их все.

– Круто! – буркнула Хейли, едва взглянув на Ташу. – Хотя я слышала, что от этой фигни могут быть проблемы с головой. Может, тебе лучше с этим не торопиться.

– Думаешь? – сказала Таша. – Возможно, ты права. А может, ты просто не хочешь, что бы я вспомнила, из-за чего мы поругались?

– Я уже говорила тебе, – огрызнулась Хейли. – Мы не ругались. – Ее взгляд метнулся от Таши к Бекке, будто она рассчитывала на ее поддержку.

Бекка молча смотрела не нее, как она надеялась, с видом, говорящим: «Кого ты хочешь обмануть, тупая потаскуха?»

– Черт, ты стала параноиком, Таша, – наконец сказала Хейли.

Она попыталась улыбнуться. Было странно видеть обладавшую ледяным спокойствием Хейли такой неуравновешенной. Она не умела врать, это ясно. Что-то, определенно, случилось в тот промежуток времени, о котором Таша ничего не помнит. И, судя по выражению лица Хейли, нечто ужасное. Все же это было хоть какой-то уликой. Даже если выражение лица – совсем не то, с чем они могли бы пойти в полицию, это было уже кое-что.

– А может, тебе и стоит попробовать гипноз. Тогда все вернется в свое русло, – заключила Хейли, пытаясь, чтобы ее голос звучал беззаботно, но у нее это не вышло.

– Ну ладно, остыньте, – сказала Бекка. – Возможно, ничего такого и не случилось.

Это была ее роль, они с Ташей так решили. Она должна в чем-то поддерживать Ташу, но и Хейли не отталкивать. Хейли должно казаться – ну возможно же такое! – что Бекка та, кому она может довериться, и тогда она начнет колоться.

– Эй, Ханна! – позвала Дженни, стоявшая возле сложенных друг на друга стульев. – Не пройдешься ли со мной по моим репликам?

– Конечно, – согласилась Ханна, кроткая, мягкая и послушная.

Бекка совсем забыла, что Ханна здесь. Пока она была увлечена противостоянием между Хейли и Ташей, Ханна молча расставила отметки по углам сценического пространства и наклеила малярную ленту между ними, очерчивая его. Получилось не так аккуратно, как хотела Бекка, но она прикусила язык, чтобы не сказать что-нибудь лишнее. Они должны были выполнить эту работу вдвоем, а Ханна сделала все сама.

– Я тут закончила, – сказала Ханна, бросив на Бекку отнюдь не пламенный взгляд – Ханна была неспособна на ярость, в этом взгляде читались упрек и обида.

«Постоянно из-за чего-нибудь обижена, – подумала Бекка. – Я отвлеклась от работы всего на пять минут. Черт, Ханне нужно наконец повзрослеть!»

Если Хейли изо всех сил пыталась быть дружелюбной, то Дженни явно не испытывала такого желания. Она отошла от них как можно дальше, постоянно шмыгала носом и вытирала его тыльной стороной кисти. Возможно, утром она и нанесла тональный крем, но он уже давно стерся, по крайней мере возле носа. Края ноздрей у нее покраснели и шелушились, будто у нее был насморк, а золотистые волосы, гордость и радость Дженни, были собраны в слабый пучок. Сегодня она выглядела не очень-то сексуально. И она явно была раздражена. Наверняка нанюхалась слишком много порошка в туалете. Бекка задавалась вопросом, стоит ли ей плотнее заняться Дженни. Было похоже, что вскоре она не сможет держать в себе то, что ее терзало. Она даже не могла смотреть на Ташу.